[~Ахэ~]

IX-7. Торин/Бильбо, Торин ждет на берегу, когда Бильбо прибывает в Валинор.

Исполнение №1
Исполнение №2
Исполнение №3
Исполнение №4.1 4.2
Исполнение №5
Исполнение №6
Исполнение №7
Исполнение №8, части: 1 2 3 закончено
Исполнение №9, части: 1.1 1.2 2.1 2.2 2.3 3.1 3.2 4.1 4.2 5.1 5.2 5.3 6.1 6.2 6.3 7.2 7.3 8.1 8.2 8.3 9.1 9.2 10.1 10.2 11.1 11.2 12.1 12.2 13.1 13.2 14.1 14.2 14.3 15.1 15.2 16.1 16.2 16.3 17.1 17.2 17.3 18.1 18.2 18.3 19.1 19.2 20.1 20.2 21.1 21.2 22.1 22.2 23.1 23.2 24.1 24.2 25.1 25.2 26.1 26.2 26.3 закончено
Исполнение №10, части: 1 2 3 4 в процессе

@темы: Выполнено, Бильбо, Торин, Девятый тур

Comments

[Hobbit!Anon]

r2r,
Ура, продолжение!
а как же) непременно))

Vassa07,
Всегда хотелось знать, как они там в Валиноре жили-были, и тут такой чудный неспешный рассказ
потерпите, там впереди ещё много валинорских чудес)

Шут обыкновенный,
Странно правда там в Валиноре.

А что именно странно?
Может эльфам и в самый раз а Фродо и Бильбо да, пока не очень радостно..
Я всегда думала, если по канону - а чем уж там за морем прямо так несравненно лучше чем в Средиземье? Только тем, что кругом эльфы?)) А печаль и боль, которые привезёшь с собой, так с тобой и останутся, там или здесь.

[Шут обыкновенный]

А что именно странно?

печально как-то

Может эльфам и в самый раз

вот может эльфам, а что-то Фродо и Бильбо

А печаль и боль, которые привезёшь с собой, так с тобой и останутся, там или здесь

мне просто казалось, что печаль должна уходить там. Но с другой стороны, кто ж его знает и такой вариант Валинора вполне.
Но все равно, мне лично такое бессмертие как-то беспокойно было бы приобрести))

[Ural Lynx]

Спасибо, дорогой переводчик! я жду продолжения с нетерпением, которого давно уже не испытывала) прямо как на заре фандомной жизни)))

А Валинор... ну он, может, и не канонный, но так даже интересней. Вообще мне кажется, что жизнь, в которой вот совсем-совсем не остается места для грустных воспоминаний, сожалений, тоски об утраченном - это уже вовсе не-жизнь. Но в данном случае, наверное, даже не в этом дело - а в том, что именно Бильбо и Фродо, носившие Кольцо, не могут ощутить покоя и безмятежности в этом краю, потому что зло, с которым они соприкоснулись, не уходит из памяти и сердца так просто. То, что происходит с Бильбо, страшно, но хочется верить в могущество Гэндальфа, мудрость Элронда и просто в силу чистой души самого Бильбо.
Жду обещанных валинорских чудес, в общем

[Hobbit!Anon]

Ural Lynx,
Вообще мне кажется, что жизнь, в которой вот совсем-совсем не остается места для грустных воспоминаний, сожалений, тоски об утраченном - это уже вовсе не-жизнь.
Да, я согласна! Это тоже часть жизни, одна из многих, а все вместе делают её полной.

я жду продолжения с нетерпением, которого давно уже не испытывала)
спасибо)) я так же ждала каждой главы оригинала, когда его выкладывали на АО3))

[Hobbit!Anon]

Исполнение 9.
Глава первая. Сады Лориена.

Главы большие, сюжет развивается неспешно, чтобы не заставлять ждать, буду выкладывать по кусочкам)

2387 слов

3.1

Торин.
-----------------------------------
Прошло немало времени, прежде чем Зелёная Владычица снова пришла в кузницу к Торину. Он успел закончить серебряный обруч, над которым работал во время прошлой встречи – на него ушло много часов кропотливого труда. Широкие, блестящие дубовые листья оплетали ободок, перевитые тоненькими стебельками ландышей и усеянные россыпями крохотных, словно капельки росы, жемчужин. Торин гордился своим необычным творением, даже несмотря на то, что на придирчивый взгляд некоторые маленькие веточки были выполнены немного неуклюже – но не совсем представлял, как теперь с ним поступить. В конце концов, решив при случае сделать подарок Фреис или бабушке, он отложил обруч в сторону и почти забыл о нём.
Он уже углубился в работу над своим следующим, и гораздо более практичным, замыслом – хитрого плетения стальной кольчугой – когда Госпожа Йаванна снова появилась на пороге. На этот раз она была одна.
Торин вежливо наклонил голову, с глухим смущением сознавая, что – полуголый, взмокший от пота, со спутанными волосами, прилипшими к лицу и плечам – выглядит не самым подобающим образом для встречи важной гостьи. Йаванна, впрочем, не подала виду – или же ей это было безразлично – и, прежде чем он успел сказать хоть слово приветствия, своим плавным скользящим шагом вплыла в кузницу.
- Что-нибудь случилось? – это было первое, о чём он подумал, увидев её, и вопрос сам сорвался с губ.
Йаванна чуть заметно улыбнулась.
- Ты всегда в первую очередь подозреваешь плохое, Торин Дубощит? – она неторопливо прошлась по кузне, остановившись у наковальни и разглядывая незаконченную кольчугу. – Ты желал узнать о судьбе Бильбо Бэггинса из Шира.
- Да. Желал.
Йаванна посмотрела на него. Торину не нравился её взгляд – слишком острый, словно бы исподволь, про себя, рассчитывающий, оценивающий, с чем-то похожим на затаённую хитрость.
- Я принесла вести о нём.
Тошнотворное предчувствие окончательности разлилось где-то глубоко внутри – и тут же пронзила боль.
- Он умер.
- Нет, - сказала она. – Хотя должен был. Я пыталась призвать его к себе в Луга. Он прожил очень долго. Его дни истекли. Но что-то его удерживает.
Что это могло означать? Торжественный тон Йаванны вселял трепет.
- Я не понимаю.
- Жизнь, продолжающаяся дольше отмерянного предела – не благословение. Это нечто тёмное, противное природе – то, что несёт с собой тень изгнанного зла.
Догадка обрушилась ударом молота, вышибла дыхание из лёгких. Только одно. Одна единственная вещь могла сотворить с Бильбо подобное. Дис прибыла в Чертоги совсем недавно, принеся известия о том, чем в действительности оказалось не раз выручавшее Отряд из беды колечко их Взломщика, подобранное в пещерах Мглистых Гор – как и о путешествии юного Бэггинса в Мордор, и о цене, которую ему пришлось заплатить за уничтожение Кольца. Много вечеров подряд гномы Отряда – те, кто уже был здесь, в Крепости – собирались вместе и слушали рассказы Дис о тьме, сгущающейся над лесами, бесчисленных ордах Урук-Хайев и страшных кровавых сражениях разных племён Людей. Торин до сих пор не мог сдержать дрожь при мысли о том, что нечто столь отвратительное и злое так долго находилось рядом с Бильбо.
- Я слышал, великая война в Средиземье была выиграна и мощь Саурона повержена, - осторожно сказал Торин.
- Верно. Но всякое зло оставляет свой след.
Поняв, что больше не добьётся ничего, кроме туманных недомолвок, Торин не настаивал. Какое ему дело до Саурона? Он спросил о единственном, что было важно.
- Что с Бильбо? Что с ним будет, если ты его не призовёшь?
- Его ждёт участь, которую ты не пожелал бы злейшему врагу, - услышал он в ответ.
Всё внутри заледенело.
- Что можно сделать? – он выкрикнул это, забывшись в приступе мучительного страха. – Что нужно сделать, чтобы ему помочь?!
Всё тем же неспешным, плывущим шагом Йаванна обошла очаг и опустилась на скамью у стены. Складки её длинного платья струились по камням, словно колеблемое водой полотно водорослей.
- Тебе знакома история Эрды и Эрагола? Хоббиты часто рассказывают её.
В давние времена, когда хоббиты вольно бродили по Средиземью, в одной деревушке Людей жили молодые муж и жена, Эрда и Эрагол. Счастье улыбалось их дому, их сад плодоносил на зависть всем, а дети играли у их ног. Но однажды зимой Эрагол тяжко захворал, и ни один лекарь не умел помочь ему. Тщетны были молитвы и слёзы несчастной Эрды – Эру Иллуватар в Своём Надзвёздном Чертоге, занятый судьбами мира, не замечал горя одной маленькой хоббитянки. Казалось, что надежды нет. Но храбрая Эрда так сильно любила мужа, что решилась сама отправиться к Эру и умолять его о милости. Она прошла по звёздному мосту Варды, и, явившись перед Ним, просила спасти её возлюбленного и не дать им разлучиться так скоро.
- И её просьба была исполнена? – спросил Торин, когда Йаванна умолкла, казалось, не собираясь продолжать.
- Конец этой истории рассказывают по-разному, - сказала она. – Одни говорят, что Эру внял её мольбе и исцелил Эрагола. Другие – что, не дойдя до своей цели, она заблудилась среди звёзд и погибла, и Эрагол вскоре присоединился к ней в Лугах. Третьи же – что она вернулась домой, но Эрагол умер, не дождавшись её.
- И кто же, - спросил он, - рассказывает верно?
- Все сразу. Или никто. Это всего лишь сказка.
- А если бы я попросил… если бы я захотел покинуть Чертоги…?
- Ты не из моих Детей, - мягко прервала Йаванна. – Не в моей власти вывести тебя отсюда. Только твой Создатель решает, кому остаться или уйти из его владений.
- Я никогда не слышал, чтобы гному было разрешено уйти, - медленно проговорил Торин. Чего она от него добивается? Он почувствовал растущее раздражение. – Мы дожидаемся здесь Последней Битвы и Возрождения Арды. Это наша судьба. Махал не позволил бы…
Йаванна молчала, задумчиво проводя рукой по волосам. Под её тёмными как плодородная земля пальцами проклёвывались и распускались крохотные золотистые бутоны – что-то удовлетворённо напевая, она один за другим сорвала их и заложила за широкий пояс платья.
- Неужели память подводит тебя? – с загадочной улыбкой спросила она. – Моему возлюбленному супругу как никому другому известно, что это значит – не подчиниться своему Создателю из любви. Или не он сотворил семерых Праотцев гномов, своих Детей, хотя не имел на это дозволения Эру Всеотца?
Она говорила ровно, неторопливо, но глубоко под этим тягучим спокойствием таилась яростная, ужасающая сила. Торин с трудом удержался, чтобы не отшатнуться прочь. Её похожие на гибкие стебли косы сами собой шевелились, лицо неуловимо менялось, струилось, мерцало, словно тревожимая ветром, скрывающая омуты и водовороты вода в быстрой реке. Это было непривычным, чуждым, и потому пугало. Сами они, гномы, дети камня, как и их Создатель, были иными – твёрдыми и неизменчивыми, как каменное ложе реки.
Она заметила его взгляд, и её глаза сверкнули:
- Я напугала тебя, сын Траина?
- Да.
Казалось, его ответ пришёлся ей по душе.
- Вижу, прямота говорит в тебе сильнее гордости, - она на мгновение умолкла, обдумывая что-то. – Я дам тебе лишь один совет: когда придёшь к моему супругу с твоей просьбой, не забудь упомянуть о том, что друг, которого ты хочешь спасти, страдает из-за злых деяний Саурона.
- Госпожа?
- Нет, эту историю я не могу тебе рассказать. Но ты ведь знаешь, что майа Саурон некогда был преданным учеником моего мужа?
Торин едва сдержал проклятие:
- Я… Нет. Я не знал.
- Как многое и как непредсказуемо меняет время, - сказала она с грустью. – Не будь поспешен и ничего не говори, не обдумав как следует.
- Я понимаю, - прошептал Торин.
Йаванна поднялась, собираясь уходить.
- Задержись на минуту, госпожа, - Торин взял с полки у стены серебряный обруч, тот самый, и протянул его ей с поклоном. – Я прошу тебя принять это в знак моей признательности.
Йаванна не улыбнулась, не поблагодарила его – но, бережно приняв обруч из его рук, возложила на свою увенчанную волнующимися прядями голову.
- Да сопутствует тебе удача, Торин Дубощит, - были её последние слова.

[Hobbit!Anon]

3.2

***
Главный пиршественный чертог был высокой просторной залой в самом центре Крепости, с дюжиной никогда не гаснущих очагов, яркими шёлковыми знамёнами, развешанными по стенам, и рядами столов из до блеска отполированного красного дерева, в любое время дня полной светом и весёлым гомоном собравшихся гномов. Ночью Торин так и не смог уснуть – слова Владычицы без устали крутились у него в голове. В конце концов, голод выгнал его из его одинокой постели и привёл сюда.
- Дядя! – Фили помахал рукой. – Иди к нам!
Когда Торин подошёл ближе, старший племянник потянул его за рукав, усаживая рядом.
- Дядюшка Даин как раз рассказывал, как сражался с Урук-Хайами у ворот Дейла…
- …в сто первый раз, - докончил Торин. – Эту историю уже все наизусть знают.
Даин громогласно рассмеялся, дёрнув себя за рыжий ус.
- Завидуешь, братишка? – поддел он. – Сдаётся мне, ты тоже не отказался бы попробовать свои силы против этих тварей. Ух, немало чёрных голов я порубил, прежде чем они добрались до меня!
Кили насмешливо фыркнул:
- Я бы в два счёта с ними разделался! - Всё это повторялось уже далеко не в первый раз. И как всегда, Даин добродушно отвесил ему подзатыльник.
- Ха, посмотрел бы я на тебя, парень! Это тебе не плюгавые гоблины. Здоровенные громилы – требуется кое-что посерьёзнее игрушечного лука, который ты по недоразумению зовёшь оружием, и пары карманных ножичков, чтобы прикончить хотя бы одного из этих ублюдков!
Фили прыснул, расплескав пиво из кружки – за что тут же пребольно получил от брата кулаком по бедру. Кили отвернулся и уставился в свою тарелку, обиженно надув губы.
Торин не смог удержать улыбки. Да, кузен Даин никогда не лез за словом в карман – но за грубоватой наружностью и далёкими от изысканных манерами скрывались государственный ум и несгибаемая воля. Он был способным и мудрым правителем, и мысль о том, что Эребор под его рукой возродится и будет процветать, как в прежние времена, была одним из немногих утешений в первые годы Торина в Чертогах.
Пока Фили и Кили продолжали о чём-то тихо препираться, Даин повернулся к Торину, уперев в него острый прищуренный взгляд из-под лохматых бровей.
- Ты что-то замышляешь, братец, - без предисловий объявил он, едва не потирая руки от предвкушения.
- Что с тобой? Уж не напился ли ты с самого утра? – резко оборвал Торин.
- Попал в самую точку! А кроме того, я знаю, какой у тебя бывает вид, когда ты что-то скрываешь. А ну выкладывай, что задумал?
Возмущённо рыкнув, Торин с грохотом отодвинул скамью и прошагал вдоль стола дальше, выбрав место рядом с дедом. Трор был занят починкой фреринова поломанного зажима для бороды, одновременно вполголоса браня того за небрежность. Фрерин слушал вполуха, увлечённо набивая рот медовым печеньем.
Порой, глядя на брата и племянников, Торин задумывался, как часто отцу с дедом приходилось вопрошать, за какие грехи праотец Дурин послал им таких потомков.
- Доброе утро, Торин, - сказала мать, искоса поглядывая на Фрерина с чем-то похожим на покорность неизбежному. Трор неразборчиво буркнул что-то, не отрываясь от работы.
Коротко прижавшись лбом ко лбу Фреис в приветствии, Торин сел и потянулся за тарелкой. Тем временем в чертоге становилось шумно, всё новые гномы, входя, рассаживались за широкими столами. Скоро пришёл Траин и, ласково поцеловав жену, уселся с кружкой тёмного пива и старой книгой. Торин молча ел, слушая говор и смех, доносящиеся со всех сторон, пока громкие возгласы, раздавшиеся с одного края залы, не привлекли его внимания – гномы приветствовали Махала, остановившегося у стола Широкобоков.
В животе закололи ледяные иголочки страха. Владыка часто приходил в пиршественный чертог, деля трапезу и беседуя с гномами на равных. Чем сегодняшний день отличался от прочих?
Тёплые пальцы брата вдруг обхватили его потную ладонь.
- Торин, - прошептал Фрерин ему на ухо. – Что с тобой? Ты сам не свой.
Торин не ответил. Он напряжённо следил, как Махал, взрывом жизнерадостного смеха закончив беседу со старейшиной Широкобоков, прошёл к столу Длиннобородов и занял место с противоположного конца, рядом с королевой Динрис, любимой дочерью Дурина. Почувствовав взгляд Торина, Владыка поднял голову, встретился с ним глазами и улыбнулся – снисходительно, как показалось Торину.
- Ты хочешь что-то мне сказать, Торин Дубощит? – голос громыхнул на весь чертог. Все головы как по команде повернулись к Торину.
Что ж, если он надеялся изложить свою просьбу наедине – у Махала оказались на этот счёт другие планы. Отступать было некуда. Удалось бы ещё разжать словно судорогой сведённые челюсти.
- Не тяни, парень. Балрог от старости окочурится, пока ты наберёшься храбрости, - Махал свёл брови. – Нет у меня времени на ерунду.
Сбоку раздался предупреждающий шёпот деда:
- Торин. Не заставляй его ждать.
И обеспокоенный голос Фрерина:
-Брат?
Торин глубоко, медленно вдохнул. Так же медленно выдохнул. Подумал о Бильбо. Бильбо, с лицом белым от ужаса, цепляющийся тонкими руками за безжалостно сдавившие ему горло пальцы Торина. Бильбо, радостно смеющийся, запрокинув лицо к солнцу, в беорновом саду. Слёзы в глазах Бильбо, его сбивающийся умоляющий шёпот, нежность их последнего прощания.
Ради Бильбо.
- Я прошу твоего позволения покинуть Чертоги, - сказал Торин.
Привстав со скамьи, Махал со всего размаху обрушил свой могучий кулак на столешницу. Подпрыгнули и зазвенели тарелки, покатилось несколько перевёрнутых кубков. Все разговоры смолкли как обрубленные.
- Что?! – в гробовой тишине громоподобный рык раскатился по зале. – Что ещё за безумие? Покинуть?!
- Я должен отправиться в путешествие. Чтобы прийти на помощь другу, если смогу. Мой друг болен, - Торин вспомнил совет Зелёной Госпожи. – Он пострадал из-за чёрных деяний Саурона.
Огромное, оглушающее молчание опустилось на чертог. Ни шёпота, не шелеста одежды, ни вздоха. Словно сам воздух обратился в камень. Махал сидел выпрямившись, неподвижно как изваяние. Его глаза были двумя глубокими колодцами боли – той боли, что говорит об обманутом доверии, о предательстве близкого, о ране, нанесённой столетия, эпохи назад, но кровоточащей до сих пор.
- Ты дерзаешь, - выдохнул он, - просить о том, чего я ещё не позволял ни одному гному.
- Прошу, разреши мне помочь ему, - отведя на мгновение глаза, Торин встретил расширившийся от изумления взгляд матери. – Если любовь твоих Детей дорога тебе – дай мне возможность искупить боль, которую я некогда ему причинил.
Мрачный, как грозовая туча, Махал молчал, казалось, целую вечность. Торин смотрел прямо, расправив плечи, в лицо надвигающейся буре, не желая прятаться, и чувствовал, как мелко дрожат вцепившиеся в его руку пальцы Фрерина.
- Я отпускаю тебя, - наконец с окончательностью приговора произнёс Махал. Каждое слово резало, как острая грань алмаза. – Отправляйся в свой поход. Ты волен путешествовать куда угодно в пределах Амана. Но знай, Торин, сын Траина – если ты задержишься в одном месте дольше, чем на семь дней, ты останешься там навсегда и никогда не вернёшься к родне в мои Чертоги.
Торин услышал, как рядом сдавленно ахнул отец. Ладонь брата стальными тисками сомкнулась на его руке. Махал медленно поднялся – с трудом, как будто каждое движение причиняло боль, и, не добавив больше ни слова, вышел из чертога. Из очагов с гневным треском взметнулись высокие, ослепляюще-яркие языки пламени, и тут же снова опали, оставив после себя густые хвосты дыма.
Когда в разразившейся тишине прозвучал голос кузена Даина, Торину показалось, что он самую малость дрожал:
- Ну, и что я говорил? Забери меня Моргот, если я был неправ!

[Шут обыкновенный]

упрямый, правильный Торин. Насколько приятно его такого видеть)
И Йаванна, какая же она потрясающая, какая сильная показана
красивый перевод, прекрасный фик....

[r2r]

Ух, круто.
Спасибо, дорогой переводчик! Классный фрагмент.

[*Bacca*]

Мне так нравится в этом фике, что гномы не спят в чертогах в ожидании, а живут.

[Hobbit!Anon]

Шут обыкновенный,
упрямый, правильный Торин. Насколько приятно его такого видеть)
Да! Такой настоящий. Каким и должен быть. Отрадно встретить фик с правильными героями. А то от дикого количества ООС (особенно в англо-фандоме - или может потому что я там больше читаю?) деваться некуда))

r2r,
Классный фрагмент.
Спасибо) И это мы ещё до главного не добрались))

Vassa07,
Мне так нравится в этом фике, что гномы не спят в чертогах в ожидании, а живут.
Так ведь и в каноне не сказано, что обязательно спят. Просто, о том что "Ауле собирает их в отдельном чертоге". А уж как это трактовать - на наше усмотрение) Автор фика это делает здорово!

[*Bacca*]

Автор фика это делает здорово!

ваистену. Надеюсь обоснуй на тильбо у него тоже не хуже))

[Ural Lynx]

Спасибо, дорогой переводчик, большое спасибо!
Прекрасные Йаванна и Махал - в них так много страстной силы и глубокой, очень человеческой доброты.
И Торин замечательный - искренний, отважный и упрямый

[Hobbit!Anon]

Оставшийся кусочек про Торина. Следующий будет про Фродо)

Исполнение 9

2255 слов

4.1

***
Новость распространилась по Крепости со стремительностью пожара, подхваченного ветром. Потому не стало неожиданностью, что весь бывший Отряд – те из Отряда, кто уже был в Чертогах – тем же вечером собрались в комнатах Торина.
Глядя на них, Торин вспоминал: Бифур был первым, кто присоединился к нему с племянниками – смертельная лихорадка забрала его всего полгода спустя после битвы и восшествия Даина на трон. Следующим был Бофур, попавший под обвал в одной из алмазных копей в Горе. Затем, ещё несколько лет спустя – каким ударом для остальных стало встретить Балина, Оина и Ори, и услышать их рассказы о подземном ужасе Кхазад-Дума.
…- Итак, - начал Балин, ожидающе глядя на Торина, как только тот отворил дверь. – Похоже на то, что ты снова впутался в неприятности.
Не давая волю раздражению, Торин впустил их в комнату.
Прошедший день выдался далеко не из самых приятных. Утром, за столом в пиршественной зале, мать взяла его за подбородок и долго смотрела в глаза, а потом молча вышла и заперлась у себя в мастерской. Несколько часов подряд вся Крепость вздрагивала от яростных криков Трора. Траин чуть не со слезами умолял его пойти к Махалу и взять свои слова обратно. Торин выносил всё это с обречённой стойкостью мученика, а когда терпеть больше не осталось сил – закрылся в своих комнатах, слабо надеясь, что это было не слишком похоже на бегство.
Обнаружив острым взглядом знатока и прихватив с маленького столика в углу бутылку с пряным вином, Бофур уже наполнял бокалы. Все расселись вокруг стола, ожидая рассказа Торина.
Он не стал скрывать ничего, рассудив, что самая маленькая деталь, на которую он не обратил внимания, но будучи замечена его друзьями, может помочь ему в задуманном. Фили и Кили слушали, раскрыв рты, как мальчишки сказку о чудесах, его рассказ о Зелёной Владычице, а у Ори, кажется, уже чесались руки поскорее добраться до пера и чернильницы и записать историю Эрды и Эрагола. Все – так же как он сам – встретили гневом и болью известие о грозящей Бильбо участи, и засыпали Торина таким количеством вопросов, что он вскоре потерял терпение.
- Во имя праха Дурина, я не знаю! – взорвался он. – Я не знаю, почему она пришла ко мне, и куда мне теперь идти. Я не услышал от неё ничего, кроме хоббичьей сказки и намёка, что мне нужно покинуть Чертоги.
Бофур тихонько присвистнул:
- Не слишком-то тебе помогла эта красотка, а, Торин? – возмущённый неуважением к Владычице Бифур гневно засопел и толкнул кузена локтем в бок.
- Возможно, она хотела сказать, что тебе следует отправиться в Валинор, - предположил Балин, рассеянно поглаживая бороду. Он сидел молча, не задавая вопросов и в раздумье хмуря лоб, всё то время, пока Торин рассказывал – и теперь Торин надеялся, что его самого хитроумного советника осенит мудрая мысль. – Для того, чтобы там ты сам выяснил, что тебе делать дальше. Потому она и не пожелала ничего больше открыть сама. Но может быть, эльфам что-нибудь известно.
Торин предпочёл сделать вид, что не заметил, как при слове «эльфы» загорелись глаза младшего племянника.
- Да! Именно, дядюшка! Зелёная Госпожа хочет, чтобы ты сам пришёл к Бильбо в Валинор.
- А может, это сами эльфы и виноваты,- мрачно сказал Оин. – Подумать только – жить в таком месте, где кругом никого кроме эльфов. Любой от этого заболеет.
Кили ухмыльнулся во весь рот:
- Ха, я вижу, ты всё ещё готов бороду сжевать с досады, что Тауриэль оказалась лучшим лекарем, чем ты!
Оин сердито зыркнул на него из-под бровей и притворился, что не расслышал.
- И что я смогу сделать для Бильбо в Валиноре? – прервал Торин. – Если ему причинило вред чёрное колдовство, чем я помогу против него?
- И всё же, ты ведь сперва спросил её о Бильбо – а уже потом она рассказала тебе всё это. Значит, на то должна быть причина, - напомнил Балин, задумчиво пригубив вино. – Чего же она от тебя добивается?
Торин вздохнул и сжал пальцами виски:
- Хотел бы я это знать.
- Мы пойдём к Эру! – решительно объявил Фили. Как будто на свете не было ничего проще! – Как та хоббитянка из сказки Госпожи Йаванны. Для того она её тебе и рассказала. Для чего ещё?
Бофур поскрёб подбородок:
- Всё это просто замечательно – но как, скажите на милость? Сомневаюсь я, чтобы звёздный мост из сказки выдержал шаги гномьих сапог.
Какое-то время все молчали.
- Если мы пойдём к эльфам, мы сможем спросить у них, - продолжал гнуть своё Кили.
- Если они захотят помогать гномам.
- Насколько мне известно, - сказал Ори. – В Валиноре никогда не жил никто, кроме эльфов. Если они сделали для Бильбо исключение и разрешили поселиться там – это значит, он у них в большом почёте. Они помогут нам, если это будет означать, что они помогают ему.
- Ты кое о чём забываешь, - покачал головой Балин. – Мы не знаем туда дороги. Никто из нас не выходил за пределы этих Чертогов. И ни один гном никогда не делал этого. Я прав, Ори? Что скажешь?
Ори нахмурился, теребя свои короткие косички.
- Скажу, что прочёл много книг, но не припомню, чтобы мне где-нибудь попадалось описание Валинора. И вообще чего-либо, что находится там, за пределами. Конечно, есть старинные легенды, но они не сообщают ничего определённого. Думаю, что, если здесь когда-нибудь и существовали записи об этом, то теперь их нет.
Бофур беззаботно передёрнул плечами:
- Подумаешь, большое дело! Ничего проще – пойдём и будем спрашивать каждого, кого встретим, не видали ли они старого хоббита поблизости. Мы в два счёта его найдём.
- Мы, - ровным голосом повторил Торин.
- Ага, - широко улыбнувшись, подтвердил Бофур. – Уж не думаешь ли ты, что мы отпустим тебя на такое дело одного? А что, как в старые добрые времена, да? Топать куда глаза глядят, чтобы вытянуть нашего хоббита из неприятностей, - он замолчал и задумчиво покрутил ус. – Хотя по правде говоря, это он нас вытягивал. Наш храбрый маленький Взломщик. Что бы мы без него делали…
- Нет. Это не обсуждается. Я иду один.
Тут поднялся оглушительный шум. Фили и Кили вскочили на ноги, громко перебивая один другого, и даже кроткий Ори весь покраснел от возмущения. Решив, что на сегодня с него довольно криков, Торин молча отвернулся от них и прошагал к очагу в другой конец комнаты.
- Довольно! – Балин резко призвал остальных к тишине.
-Ты ожидал чего-то другого? – с упрёком сказал он. – Бильбо стал родным всем нам. А у гномов не в обычае бросать родичей в беде.
Торин глубоко вздохнул.
- Всё это время я… не позволял себе думать о нём, - пальцы подошедшего Балина мягко, ободряюще сжали его локоть. – Я должен идти, Балин. Должен сделать это ради него.
- Мы не отговариваем тебя, Торин. Но, хочешь ты того или нет – мы идём вместе с тобой.

[Hobbit!Anon]

4.2

***
Фрерин подкараулил его у дверей спальни на следующее утро.
- Я тоже иду, - не дав Торину опомниться, заявил он.
-Нет.
- Ты мне не запретишь! – прислонясь к косяку, Фрерин с вызывающим видом сложил руки на груди. – Я говорил с отцом. Он сказал, мне пойдёт на пользу немного проветриться.
- Неужели? Прямо так и сказал?
- Ну, не то чтобы слово в слово… Не смотри на меня так, Торин! Ты столько всего пережил и повидал. Такие приключения! А я? К тому же, что может нам грозить? Мы уже умерли и не умрём второй раз.
- Ты не слышал, что сказал Махал? Если что-то пойдёт не так, и мы задержимся – застрянем и не сможем вернуться.
- Я не глухой, я всё слышал! – брат упёр в него сверкнувший непокорством взгляд и припечатал свой самый сильный довод:
- И не забывай о Дис! Когда наша сестрица вознамерится подвесить тебя за бороду к потолку за то, что снова забираешь с собой парней – тут-то и скажешь спасибо, что я на твоей стороне.
- Я не стану подвергать тебя опасности.
Глаза Фрерина загорелись слишком хорошо знакомым упрямством.
- Ты ничему меня не подвергаешь. Я решаю сам, и моё решение – я иду вместе с братом.
Торин только вздохнул, спрашивая себя, в какое же безумие он втравил их всех.

***
Ори всё-таки удалось отыскать кое-что, что могло им помочь – а вернее, несколько пожелтевших от времени листов загадочным образом оказались вложены в одну из книг у него на столе, хотя он прекрасно помнил, что днём раньше их там не было. Это был рассказ о гномьей королеве, в очень давние времена путешествовавшей по Аману, и среди прочего там обнаружилось краткое описание пути, следующего вдоль берегов Внешнего Моря к побережьям эльфов. Ну что ж – немного, но лучше, чем ничего. Начало было положено: они двинутся на запад, к морю, уповая на то, что целый эльфийский город вряд ли будет трудно заметить.
- План не более безрассудный, чем тринадцать гномов и хоббит, снарядившиеся в поход, чтобы отбить гору у дракона, - пожав плечами, сухо заметил Балин, когда Торин спросил, что он об этом думает.
Торину пришлось с ним согласиться, хотя ему тоже всё это не слишком нравилось.
Остальные не разделяли их опасений. Они считали все ждущие их трудности неизбежными на пути к их непростой цели, и, помимо прочего – увлекательным приключением, по которому давно стосковались их неугомонные сердца. Все заранее радовались будущей встрече с их Взломщиком, несмотря на то, что произойти ей предстояло в столь мрачных обстоятельствах. Фили и Кили пребывали бы в таком же незамутнённом восторге, как и Фрерин, если бы не первое и главное препятствие, которое им предстояло преодолеть: их мать.
- Нет, - лицо Дис было высечено из камня, а пальцы не дрогнули на рукояти молота. – Нет. Даже думать не смейте.
Кили был готов взорваться возмущением, но Фили – всегда более сдержанный и чутко улавливающий настроение матери – опередил брата.
- Amad, - тихо сказал он. – Пойми, пожалуйста. Это дело чести. Бильбо нам не чужой. Он родня. В походе он не раз спасал наши жизни. Кем мы будем, если бросим его?
Как невыносимо трудно было смотреть в синие глаза Дис и видеть закипевшую в них боль – всего на мгновение, прежде чем её лицо вновь непроницаемо замкнулось в каменной твёрдости. Дис тяжело уронила молот на наковальню и повернулась к Торину, молча стоявшему около мехов.
- Сестра…
- Нет, - она подошла и остановилась совсем рядом, почти касаясь его. Твёрдая, яростная, непримиримая – и вдруг, словно вспышкой, Торин увидел перед собой прежнюю Дис, юную Дис на состязаниях в честь Дня Середины Лета, бесстрашно вызывающую на бой парней вдвое больше себя и встречающую противников свирепым задором и хищной молнией белозубой улыбки.
- А теперь послушай меня, - сказала она спокойно, опасно понизив голос. – На этот раз сидеть сложа руки и смирно дожидаться вашего возвращения я не останусь. Ни за что. И только попробуй возразить.
Торин не пробовал. Что можно сделать против столь несгибаемой решимости? Родись сестра мужчиной – каким королём она могла бы стать!
Несколько дней – и ещё немало споров – ушли на то, чтобы подготовить всё, что понадобится в походе для отряда из десяти гномов. Было похоже, что и числу предстояло увеличиться ещё на одного – узнав, что его жена и сыновья отправляются с Торином, Вили тоже захотел идти с ними.
- Вили останется и присмотрит за матерью и отцом, - просто ответила Дис, когда Торин спросил, не станет ли их одиннадцать.
Про себя Торин не сомневался, что этому заявлению сестры предшествовала громкая и бурная семейная сцена – но Вили, лишённый фамильного упрямства Дуринов, был куда сговорчивее и рассудительнее его самого, и Торина немного утешила мысль о том, что их родители не останутся совсем одни.
Наконец необходимые приготовления были сделаны – несмотря на то, что, к неутихающему неудовольствию приверженного порядку во всём Балина – они и сами не очень представляли, что им потребуется в первую очередь, куда приведёт их дорога и что может им встретиться. Земли, лежащие за пределами Чертогов Махала, были для них большей тайной, чем все дремучие леса и непроходимые горные цепи Средиземья, и впереди их ждало путешествие в неизвестность. Съестные припасы – в первую очередь то, что долго не портилось и занимало поменьше места – были собраны и упакованы. Хотя казалось маловероятным, чтобы им могла грозить повторная смерть от голода, проверять это на себе опытным путём никому не хотелось.
Также оставалось неясным, потребуется ли им защищаться от какой-либо опасности – но ещё ни один гном, достойный носить бороду, не отправлялся в путь безоружным. Дис несла на перевязи за спиной два боевых топора, а в ножная у пояса – лучший кинжал Вили. Кили, как всегда, вооружился луком, Фили – своей неизменной коллекцией ножей, а Фрерин взял любимое копьё Трора – как сильно подозревал Торина, позаимствованное без согласия деда. Руки Торина до сих пор тосковали по вселяющей уверенность и силу тяжести Оркриста, но в Чертогах у него было достаточно времени, чтобы выковать много оружия, и он выбрал подходящий клинок, мощный и превосходно сбалансированный. Остальные тоже вооружились кто чем, а Бофур вдобавок прихватил свою неразлучную скрипку.
Всё было готово. В назначенное утро вдоль всего коридора, ведущего из глубины Крепости к главным воротам, у каждой боковой двери, на всех примыкающих сверху террасах и балконах, собралась такая толпа гномов – машущих руками, благословляющих, выкрикивающих пожелания удачи и лёгкой дороги – как будто вся Крепость до единого гнома вышла проводить отряд. Торину даже почудилось, что он заметил в толпе своего деда, но он не был уверен.
У ворот стояли Махал и Йаванна.
Торин приблизился – остальные девятеро цепочкой вслед за ним – и невпопад подумал, что выражение лица Владыки могло бы показаться забавным, если бы не было таким пугающим. Его щёки были пунцовыми от гнева, и только тонкая рука Йаванны, лежащая у него на плече, сдерживала неминуемую вспышку. Махал ударил рукоятью своей золотой секиры в каменный пол, и ворота распахнулись.
- Иди же, - отрывисто, резко сказал он. – И помни, о чём я предупреждал.
- Да будет путь твой лёгким, - Йаванна встретилась глазами с Торином и, подняв руку, коснулась обруча, украшавшего её лоб, - а небо безоблачным. И поспеши!
Краем глаза Торин заметил, как взволнованный Фрерин крепче стиснул рукоять копья, и почувствовал, что его собственное сердце подскакивает к горлу, мечась между воодушевлением и страхом. Один за другим они вышли наружу, и створки ворот с глухим стуком захлопнулись у них за спинами.

[Ural Lynx]

Как хорошо, что Торин пошел не один, что с ним отправились самые близкие и верные друзья. Это дает надежду, что все получится.
"Бильбо стал родным всем нам" - так тронуло, ну прямо слов нет

Спасибо переводчику!!

[r2r]

Переводчик, спасибо!

Гномы такие гномы.)) Если где-то что-то неизвестное, туда надо непременно всей толпой и с боевыми топорами.)))

[Шут обыкновенный]

спасибо большое!

[Hobbit!Anon]

Ural Lynx,
Как хорошо, что Торин пошел не один, что с ним отправились самые близкие и верные друзья. Это дает надежду, что все получится.
я думаю, они не были бы собой, если бы отпустили Торина одного))

r2r,
Если где-то что-то неизвестное, туда надо непременно всей толпой и с боевыми топорами.)))
ага, точно!

Шут обыкновенный,
спасибо, что читаете)

[Hobbit!Anon]

Исполнение 9

Фродо.
4567 слов

5.1

Когда Фродо подошёл к дому Элронда в Валмаре, запыхавшийся и намеренный во что бы не стало воспротивиться попыткам отослать его обратно – Владыка, похоже, не особенно удивился, увидев хоббита на пороге.
- Гэндальф предполагал, что ты не заставишь себя долго ждать, - тепло улыбнувшись, заметил он. – Входи. Дождёмся Галадриэль, она вот-вот должна прийти.
Надо сказать, что недавно обретённая решимость Фродо подверглась некоторому испытанию, когда он понял, что весь путь до Валмара ему предстоит проделать в одиночестве. Город Колоколов располагался не на самом побережью, у бухты Эльдамар, где находился их с Бильбо домик, а на некотором расстоянии вглубь страны. Чудесный, полный золотистого света город, с его воздушными серебряными арками и сверкающими мостовыми – Фродо уже доводилось там бывать, когда его звали гостем на праздники. Но дорога от побережья, хотя на ней и не могло повстречаться никакой опасности, пролегала через очень странные земли. Всё в Бессмертном Краю было иным, чуждым – и оттого исподволь подкрадывалась тревога. Даже ход времени и расстояния не оставались неизменными, растягиваясь и сжимаясь по каким-то только Валар ведомым законам. Во время своих прогулок Фродо мог, как ему казалось, часами бродить по лесу – чтобы потом обнаружить, что не удалился от ограды дома и на расстояние брошенного камня. Когда он пытался вызвать в памяти знакомую ему дорогу в город, то мог бы поспорить, что она занимает не больше получаса – хотя и знал, что до Валмара много миль пути.
И всё же, однажды решившись, Фродо не позволил мыслям о странностях Валинора себя поколебать. Убедившись, что утомлённый Бильбо дремлет, удобно устроенный в кресле, он торопливо бросил в заплечный мешок кое-что перекусить ко второму завтраку и быстрым шагом припустил в сторону города.
Усыпанные песком и мелким гравием тропинки побережья сменились бескрайними, протянувшимися во все стороны золотыми полями пшеницы и подсолнухов. На многие мили вокруг не было видно ни одного дерева. День стоял мягкий и пасмурный, дул приятный тёплый ветерок. Фродо спешил, стараясь не особенно зевать по сторонам на открывающиеся виды, и чтобы занять себя, обкатывал в уме свой план.
Всю предыдущую ночь он провёл без сна, размышляя, вспоминая, сопоставляя – и одно воспоминание из времён похода с Братством оказалось особенно ярким.
Это было одним пронизывающе холодным вечером в Мглистых Горах – хотя солнце ещё не село, и можно было продолжать путь, все закоченели и валились с ног от усталости – так что Арагорн, сжалившись над ними, объявил привал. Они сидели, съёжившись и дрожа от холода, под нешироким выступом скалы, единственным укрытием, которое смогли найти. Мерри с Пиппином устроились рядом с Фродо, тесно прижавшись к нему с двух сторон в поисках тепла. И тогда, чтобы отвлечь и развлечь их, Леголас рассказал легенду Айнулиндалэ.
- Давным-давно, когда Эру дал бытие Эа, Вселенной, Он призвал к себе Айнур – ибо желал Он создать мир, что станет домом для его Детей. – Фродо как наяву слышал его певучий голос, ведущий неторопливое, и впрямь напоминающее песню, повествование. – И было так, что четырнадцать благословенных Айнур спели Айнулиндалэ, Песнь Творения, и Арда пришла из небытия в бытие. Ветры Манвэ полетели над ней, даря дыхание, воды Ульмо наполнили её моря и реки, молот Ауле укрепил земную твердь, а в его жарком горне загорелось солнце, и Манвэ вознёс его высоко в небо. Сияющая Варда ступала по небесному своду – звёзды загорались вслед её шагам, и искусница Вайрэ сплетала их в созвездия. Йаванна укрыла голый камень мхом и травами, вырастила бескрайние леса, и Оромэ хранил лесных зверей. Глядя на красоту созданного сестрой, Ниенна плакала от радости, и её слёзы, падая на землю, пробуждали к жизни спящие цветы. Ванна коснулась их, и они распустились, вечно-юные в первую весну мира. Лориен и Эстэ бродили в цветущих садах, сохраняя образы и видения всех чудесных вещей, которые встречали там – для того, чтобы сны Детей были полны светом и красотой. По велению Мандоса солнце опускалось за горизонт, и высоко восходила луна – так, чтобы Дети, следя за движением светил, могли исчислять ход времени. Кроткая Нэсса беззаботно танцевала в молодой траве, и радостью наполнялись сердца всех, кто слышал её смех. И наконец настало время, назначенное в замыслах Эру, и Он привёл в Арду Своих Детей – Людей и Эльфов.
Леголас покосился на Гимли, сидевшего в несвойственном ему почтительном молчании, и светлые глаза сверкнули лукавством:
- И вместе с ними в мир пришли Праотцы Гномов, сотворённые Ауле в его нетерпении – ибо в Своей великой милости Эру принял их как собственных Детей.
На это Гимли насмешливо хмыкнул, разбивая возвышенное очарование момента – но Фродо всё равно подумал, что история Леголаса была прекрасна.
Хоббиты нечасто рассказывали о Валар, за исключением Госпожи Йаванны – каждую осень после сбора урожая по всему Ширу устраивались недельные празднества в её честь, и Фродо всегда нравилось слушать посвящённые ей песни. В остальном же, народ Шира не искал у Валар знаний и мудрости, как это делали эльфы, и не молился им подобно людям. Если что-то подобное и происходило давным-давно, во времена юности Арды, то с тех пор было давно забыто, и сейчас хоббиты почитали только добрую землю, которая была так щедра к ним. До тех пор, пока Фродо не оставил Средиземье, для него, как и для любого хоббита, Валар были не больше, чем смутно знакомыми образами из полузабытых детских сказок. Но теперь он жил в Валиноре, на каждом шагу встречая свидетельства их присутствия и власти. Сказка стала явью, и давний рассказ Леголаса приобрёл совсем другое качество.
Фродо не терпелось поделиться с Элрондом зародившимся у него планом.
- А что, если… - начал он, не дождавшись, пока они поднимутся по лестнице на террасу. - …живя здесь, я много слышал о великой силе Айнур. Что, если мы отведём Бильбо к ним? Может быть, они помогут?
Казалось, Элронд колеблется с ответом.
- Мы тоже об этом думали, - словно бы нехотя признал он. – Но видишь ли, Фродо, предел есть даже у могущества Валар. Мелькор – тебе он без сомнения известен под именем Моргот – некогда был сильнейшим среди них, до тех пор, пока не восстал против Эру. Его неутихающая злоба влилась в Кольцо Саурона, его верного прислужника. И мы не знаем, по силам ли даже Манвэ, могущественнейшему в Амане, исцелить рану, нанесённую коварством Моргота.
Элронд вздохнул и потёр пальцами виски, как будто это могло прогнать тяжёлые мысли.
- Боюсь, это ни в чьей власти, кроме самого Эру.
Ну что же, если так… Решиться было легко:
- Тогда я пойду к Нему.
Элронд замер посередине шага, не донеся ногу до следующей ступеньки. Впервые за всё время, что Фродо его знал, Владыка выглядел в такой степени изумлённым.
- Нет, - резко сказал он. – Это невозможно. Никому не попасть в Предвечный Чертог Эру. Он за пределами владений Варды.
- Но как же… - сбивчиво начал Фродо, - …я ведь знаю эту историю! Бабушка рассказывала её мне. Про хоббитянку, которая… - его прервал голос Гэндальфа, громко приветствовавшего их откуда-то сверху:
- А, вот и ты наконец, мой мальчик! Не думал, что ты заставишь так долго себя ждать.
Если бы на месте Элронда был кто-нибудь другой, без сомнения он бы насмешливо закатил глаза. Но, конечно, такое не подобало преисполненному величавого достоинства эльфийскому Владыке – Элронд ограничился тем, что покачал головой и легонько подтолкнул Фродо вверх по лестнице.
- Иди и поешь что-нибудь, пока мы ждём Галадриэль. У неё иногда своё собственное понятие о времени.
Хоть Фродо и был выбит из колеи – но не настолько, чтобы мысль об изысканных произведениях элрондова повара не заставила его воспрянуть духом. В конце концов, он был хоббитом.
Усевшись на террасе, они неспешно поужинали, болтая о всяких пустяках. Опустились сумерки, загорелись первые звёзды, и вместе с ними – как и следовало ожидать – явилась Владычица Галадриэль. По её невозмутимо спокойному виду невозможно было угадать, что за вести она принесла. Скинув свой серебристый дорожный плащ, она присоединилась к ним за столом и. грациозно приняв предложенный Элрондом бокал вина с пряностями, осведомилась о самочувствии Бильбо.
- Он старается бодриться, - сказал Фродо. – Насколько может. Сегодня утром был решительно настроен выйти в сад и объявить войну сорнякам на помидорных грядках.
Галадриэль улыбнулась.
- Так похоже на него, - она отставила бокал и посмотрела на Гэндальфа, стоящего с трубкой поодаль, у балюстрады, ограждающей террасу. – Не только мы ищем способ его спасти.
Гэндальф вскинул голову в замешательстве. Они обменялись долгим взглядом, и глаза волшебника расширились:
- Ах, вот оно…. Тресни мой посох! Ох уж мне эти гномы.
Фродо непонимающе заморгал.
- Мы не единственные, кто узнал о том, что происходит с Бильбо Бэггинсом, - сказала Галадриэль, и Фродо ощутил мгновенный прилив благодарности за то, что кто-то взял на себя труд объяснить. Он из опыта знал – если имеешь дело с эльфами и волшебниками, услышать прямой и ясный ответ большая редкость.
Галадриэль поднялась и, подойдя к Гэндальфу, встала рядом с ним, опершись на балюстраду.
- Некоторое время назад небольшой отряд гномов просил у Ауле позволения на время покинуть Чертоги предков. Они намерены искать помощи для Бильбо и направляются в Валинор.
- Откуда об этом стало известно? – спросил Гэндальф.
Галадриэль лукаво изогнула тонкую бровь – Фродо и не думал, что когда-нибудь увидит на её безмятежном лице такое выражение.
- Я живу в Садах Владыки Лориена и Владычицы Эсте, Митрандир. Даже Валар не чужды желанию посплетничать. Сомнений быть не может – Торин Дубощит и его отряд вышли из Чертогов Ауле.
- Торин? – Фродо вспомнил мифрильную кольчугу, сверкающе-прозрачную и лёгкую как пёрышко в руках Бильбо. – Но это не может быть тот самый гномий король, с кем дядя путешествовал много лет назад?
- Разрази меня Эру, если на свете есть ещё один Торин Дубощит! – с раздражением ответил Гэндальф. – Да, именно тот самый.

[Hobbit!Anon]

неканоничный Валинор становится всё неканоничнее))

5.2

Галадриэль успокаивающе коснулась его руки и с невозмутимой торжественностью продолжала:
- Бродя в Садах Лориена и размышляя об их миссии, я прошла Тропой Снов, и мне было видение. Гномов ждёт неудача. Они задержатся дольше дозволенного им срока в Царстве Драконов и останутся там, скованные огненными цепями, до конца мира.
Гэндальф издал какой-то неразборчивый звук и сильно ущипнул себя за переносицу.
- Но мы должны что-то сделать! – воскликнул Фродо. – Мы не можем бросить их там!
- Конечно, нет, - сердито сказал Гэндальф. – Ясно как день, что если кто-нибудь не вмешается, Торин так и будет водить их кругами. Когда мы их найдём, Фродо, не забудь напомнить мне, чтобы я взял с Торина обещание никогда не пробовать вести кого-нибудь дальше, чем от прихожей до обеденного стола… и даже в этом случае я бы настоятельно советовал ему воспользоваться картой.
Владычица Галадриэль отвернулась, но Фродо успел заметить её улыбку. Элронда, однако, услышанное вовсе не позабавило.
- Митрандир, ты же не собираешься…
- Именно, друг мой, - твёрдо прервал Гэндальф. – Собираюсь.
- Но вы, мама, - голос Владыки прозвучал почти жалобно, - Неужели вы одобряете…?!
- Мы всего лишь эльдар. Многое об истинном устройстве Эа и о замыслах тех, кто выше нас, нам неведомо. Если Ауле позволил своим детям уйти – значит, ему известно что-то, чего мы пока не понимаем.
Она повернулась к Фродо и коснулась его щеки мягкой ладонью:
- Фродо, если ты согласен, я отведу тебя в Сады Лориена. Думаю, что если мы попросим, Владыка Лориен и Госпожа Эсте разрешат тебе пройти Тропой Снов, и там, может быть, мы найдём ответы.
Фродо поочерёдно посмотрел на выжидающе замершего Гэндальфа, на хмурого Элронда, и неуверенно улыбнулся Владычице:
- Да. Я согласен.

***
Вечером следующего дня Фродо вернулся в домик на побережье с неспокойным сердцем. Он долго бродил в саду, не в силах привести мысли в порядок. Ему очень не хотелось обманывать Бильбо, но правды он тоже не мог ему рассказать – дядя ни за что не отпустил бы его, если бы узнал обо всём.
Войдя в дом, Фродо застал Бильбо занятым разбором своих записей. Он приготовил им обоим чай и лёгкий ужин и, пока они сидели за столом, коротко рассказал о том, как сходил в город в гости к Элронду.
- Галадриэль пригласила меня пойти вместе с ней в сады Лориена, дядюшка, - сказал он, завершая рассказ и стараясь, чтобы голос звучал как можно беззаботнее и веселее. – Мы выходим завтра утром. Элронд сказал, что заглянет к тебе и составит компанию, пока меня не будет. Мне не терпится своими глазами посмотреть на знаменитые чудеса Валинора! Мы здесь уже давно, а ещё ничего толком не видели. Я обязательно всё-всё тебе расскажу, когда вернусь!
Увы, напускная словоохотливость и весёлость пропали впустую. Бильбо было не так-то легко обмануть.
- Во что Гэндальф опять втянул тебя? – отставив чашку, спросил он.
- Ни во что он меня не втянул!
- Фродо, - Бильбо схватил его за руку, сжал дрожащими пальцами, и в его глазах был страх. – Ты должен обещать мне, что не впутаешься в какое-нибудь безрассудство. Я стар, я уже достаточно пожил, а у тебя вся жизнь впереди. Я не перенесу, если с тобой что-то случится. Ты слышишь, Фродо? Обещай!
- Обещаю, - неправда словно до крови обдирала язык.
Бильбо с облегчением выдохнул и подался вперёд, опустив голову на плечо Фродо. Ни один не произнёс больше ни слова, и так они сидели, пока не догорели все свечи, и не опустилась темнота.
Позже, после того как Фродо помог Бильбо лечь, он долго стоял у окна его спальни, смотрел в ночь и вспоминал уютные вечера в Бэг-Энде, и как мальчишкой перед сном он слушал дядины истории. Лёжа под тёплым одеялом на пахнущих свежестью простынях, и уплывал в безмятежный детский сон под мягкий голос Бильбо.
Со вздохом Фродо отвернулся от окна, собираясь уйти – но на пороге помедлил, оглянувшись, и в последний раз посмотрел на Бильбо. Тот уже крепко спал.
- Прости, - прошептал Фродо и осторожно прикрыл за собой дверь.

***
Они вышли следующим утром на рассвете. Фродо затемно незаметно выскользнул из дома, и они с Гэндальфом направились по дороге в город. Они условились, что Владычица Галадриэль будет ждать их на окраине. Гэндальф пребывал в превосходном расположении духа, что-то напевая себе под нос. Его вчерашнее раздражение было забыто.
- Ну что ж, Фродо… Похоже, это действительно будет забавно. Вот уж не предполагал, что когда-нибудь снова увижу Торина Дубощита, - выудив из одного из многочисленных карманов кисет с табаком, волшебник с благодушным видом набивал трубку. – Хотя, чему я удивляюсь? Если кто-то и способен наделать шуму на весь Аман, выторговав себе отпуск из посмертных чертогов, то только он.
Фродо, чьи мысли то и дело помимо воли горестно и виновато возвращались к оставшемуся позади домику на побережье и одинокому Бильбо, с радостью ухватился за возможность отвлечься.
- Чертоги Ауле похожи на Валинор? Или нет? Гномам запрещено их покидать?
- На моей памяти этого ещё ни разу не случалось. Во владениях каждого из Валар свои порядки, - сказал Гэндальф. – Ауле предпочитает не отпускать своих детей далеко от себя. В этом гномы схожи с ним – как ты знаешь, они с большим подозрением относятся к чужакам. – Он ненадолго задумался. – Или нет, вряд ли знаешь. Гимли в этом отношении весьма необычный гном, а других гномов ты не встречал.
- А ты сам бывал в Чертогах? – спросил Фродо, заворожённый рассказом.
- Раз или два, очень давно. Мы, истари, вольны жить где нам вздумается. Я немало постранствовал в землях за пределами Валинора.
- А что там, за пределами?
- Много всего, - Гэндальф постучал кончиком трубки по губам. – Арду населяет множество народов, Фродо. Всем им нужно место, где после смерти они могли бы дожидаться конца мира и возрождения. Майар называют эту часть Амана Неумирающими Землями, - он улыбнулся. – Звучит немного вычурно на мой вкус, должен признать.
Ужасная догадка внезапно поразила Фродо.
- Гэндальф, Галадриэль сказала, что гномы попадут в западню в Царстве огненных драконов. Это значит, что… о нет, только не говори мне, что здесь есть настоящие драконы!...
- Конечно есть. Драконы – смертные создания, не так ли? Они тоже должны куда-то отправляться после смерти, - Гэндальф затянулся трубкой и продолжал:
- Путешествовать по Неумирающим Землям опасно, Фродо. Я не стану кривить душой, разубеждая тебя в этом. И вдвойне опасно для того, кто ещё не умер и может погибнуть. Тех опасностей, с которыми ты уже столкнулся, с избытком хватит и на десяток жизней. У тебя нет нужды подвергаться им снова. Предоставь это нам.
- Я не боюсь умереть.
Действительно, чего бояться? Он столько времени провёл в тени того, что куда хуже смерти!
- И если мне суждено уйти в Луга Йаванны – мы с дядей уйдём туда вместе.
- Не устаю удивляться бесстрашию хоббитов, - с теплотой в голосе сказал Гэндальф. – Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы оградить тебя от опасности, Фродо – даю тебе в этом моё торжественное слово.
- Мне это пригодится, когда мы окажемся в посмертных землях орков или гоблинов.
- Эти изуродованные Морготом создания находят пристанище за пределами Арды. Не бойся, Фродо. Мы туда не попадём.
Какое-то время они шли в спокойном, необременительном молчании, как вдруг Фродо посетила ещё одна мысль:
- Если Чертоги Ауле закрыты от чужаков, откуда король Торин узнал о том, что происходит с дядей?
В глазах Гэндальфа заплясали озорные искорки.
- Есть у меня догадка на этот счёт… И верно, хорошего же переполоху наделала в Чертогах просьба Торина! Разгневанный Ауле – а гнев его пылает ярче, чем огонь в Главной кузне – поистине зрелище, на которое стоит посмотреть. Хотел бы я быть там!
Фродо не стал противиться разгоревшемуся в нём любопытству. Сколько он себя помнил, Бильбо всегда, вспоминая своих друзей-гномов, говорил о них с огромной теплотой. Если же речь заходила об их предводителе, на лице дяди появлялось выражение какой-то тихой, задумчивой печали – это было странно, и всякий раз удерживало Фродо от того, чтобы расспросить Бильбо о нём.
- Король Торин очень смелый, раз не побоялся гнева самого Ауле! Но почему он решился на это? Почему захотел идти?
Передёрнув плечами, Гэндальф неторопливо выпустил колечко голубоватого дыма.
- Кто знает, кто знает… Но можешь быть уверен, я не премину это выяснить. Хотя, думаю, что… любовь заставляет делать глупости и гномов тоже.
Фродо споткнулся:
- Что ты сказал?
Кажется, неловкая затяжка заставила Гэндальфа проглотить слишком большую порцию дыма. Он шумно раскашлялся, размахивая рукой перед лицом.
- О-ох, забери меня Моргот!... ну и крепкий же табак у твоего дядюшки! И откуда он только его берёт?
- Ты что, стащил трубочное зелье из запасов Бильбо?!
Гэндальф сурово сверкнул глазами из-под бровей.
- Неважно, - вглядевшись в дорогу впереди, он приветственно поднял посох. - А, вот и Галадриэль! Поспеши, Фродо!
Он прибавил шагу, и ветер подхватил, словно флаг, край его белого плаща. Прежде чем бегом припустить вдогонку, Фродо постоял немного и пришёл к выводу, что о некоторых вещах лучше не спрашивать.
Втроём они продолжили путь, и уже до полудня достигли опушки необычайно густого и высокого леса. Длинные серебристые косы плакучих ив мели по роскошной траве ростом Фродо по макушку, бархатные ярко-алые маки качали тяжёлыми головками у самого его лица. Трое путников углубились под тёмно-зелёные тенистые своды, и Фродо зачарованно вертел головой, глядя по сторонам и с изумлением замечая окошки и дверные проёмы, вырубленные в стволах огромных деревьев.
Заметив его удивление, Галадриэль тихо рассмеялась. Вскоре дорогу им преградили ворота, сплетённые из лоз дикого винограда и гибких ветвей ив, и, остановившись, она подняла свою увенчанную золотистыми локонами голову и прикрыла на мгновение глаза с выражением блаженства:
- Это, Фродо, сады Лориена, повелителя Видений и Снов. Мой дом в Лориене был наван в его честь. Он направляет шаги тех, кто идёт тропами снов, а Госпожа Эсте, Цлительница, прогоняет ночные страхи и дарит покой и утешение исстрадавшимся душам.
Галадриэль подняла руку, коснувшись сомкнутых ветвей, и они зашевелилbсь, как живые, расходясь в стороны и открывая проход.

[Hobbit!Anon]

5.3

- Давным-давно, когда Валар только пришли в Валинор, Эсте попросила Йаванну посадить эти сады, в дар её супругу – и теперь, так же как они растят и ухаживают за ними, Лориен и Эсте выращивают здесь сны для всех живущих в Арде.
За открывшимися воротами дорога продолжалась, уводя вглубь леса. Однако, не успели они сделать по ней и нескольких шагов, как две высокие фигуры, словно сгустившись из воздуха, появились впереди. Гэндальф и Галадриэль склонили головы в почтительном поклоне, но Фродо – хоть и поспешил опуститься на колени – не мог оторвать от них восхищённого и благоговейного взгляда.
Валар больше походили на воздушные тени, чем на созданий из плоти и крови. Тела их выглядели сложенными из легчайших блёсток звёздной пыли, а сияющие лица были почти прозрачными – но от этого не менее прекрасными. Они мерцали, переливаясь тёплым янтарным светом, и сверкающие пылинки – или крохотные искорки – словно бы колебались и вихрились от дуновения невидимого ветра.
- Носитель Кольца, - приблизившись, сказала одна из фигур. Фродо не смог определить, был ли это Владыка Лориен или Владычица Эсте – с одинаково длинными волосами, в одинаковых, струящихся складками до земли одеждах они казались ему неотличимыми. – Приветствуем тебя на тропах Садов Лориена.
Наконечником посоха Гэндальф слегка подтолкнул его в спину, и только тогда Фродо спохватился, что самым невежливым образом глазеет на Владык, разинув рот.
- Я… благодарю вас, - выговорил он, чувствуя, как горят щёки.
Любопытство, смешанное с доброй усмешкой, тёплой вспышкой промелькнуло в сознании – это не было его собственное чувство, и Фродо понял, что уловил отголосок мыслей одного из стоящих перед ним.
- Входи, Фродо Бэггинс, - Владыка – или Владычица? – протянул руку ладонью вверх. – И да будут сны твои беспечальны и светлы.
Фродо оглянулся на своих спутников. Гэндальф ободряюще улыбнулся, а Галадриэль махнула рукой, поторапливая его. Её глаза лучились теплотой. Фродо глубоко вдохнул пропитанный нежным ароматом воздух, вытер вспотевшие от волнения ладони о полы жилета и пошёл вперёд.

***
Вдвоём с Сэмом они шли по дороге, и с каждым шагом Сэм становился старше, его шаги – тяжелее, седина снегом обсыпала волосы – пока, наконец, Фродо не повернул голову и не увидел, что рядом с ним никого нет.
Он стоял посреди гостиной в Бэг-Энде. Дрожащее пламя свечей разгоняло полумрак. Сбоку, со стороны кухни, слышался чей-то приглушённый плач. Фродо пошёл на этот звук.
Там, на столе, лежало неподвижное безжизненное тело. Это был незнакомый Фродо гном. Его грудь не приподнималась от дыхания. Густеющие капли крови падали на пол, стекая по его тёмным, прочерченным тонкими ниточками седины волосам. Бильбо сидел рядом и плакал, плакал. Его слёзы капали в фарфоровую чашку, а когда наполнили её, она разлетелась на маленькие осколки. Волна обрушилась на Бильбо, унося его прочь. Фродо вскрикнул в ужасе.
Он нырнул, пытаясь ухватить его, но вместо Бильбо сквозь прозрачную колеблющуюся стену воды на него смотрели застывшие спокойные лица матери и отца. Фродо закричал, и поток горько-солёной воды хлынул ему в горло.
Он летел, паря высоко над водой на спине у орла. Огромная серебряно-седая гора, увенчанная белоснежными облаками, росла на горизонте, приближаясь. Ветер пел в ушах, радость росла в нём, заполняла, уже не умещалась в груди, он летел всё выше, над сверкающей горой, над облаками, выше в небо – пока вокруг не остались только звёзды.
Фродо?
- Фродо?
Он медленно приходил в себя. Фокусировать взгляд было трудно, он заморгал, разлепляя слипшиеся веки. Из тумана выплыло встревоженное лицо. Он лежал на траве, и склонившийся над ним Гэндальф хлопал его по щекам, а Галадриэль что-то тихонько пела, прикладывая влажную ткань ему ко лбу. Фродо сделал несколько неуверенных дрожащих вдохов, и вскоре смог осторожно сесть. Галадриэль протянула ему кожаную флягу, и он торопливо припал губами к горлышку, глотая восхитительно холодную воду.
- Расскажешь нам, что ты видел? – спросила Галадриэль, как только он немного успокоился.
Они слушали молча. И, хотя руки Гэндальфа сильнее сжали его плечи, когда он сбивчиво говорил о видении своих мёртвых родителей – ни он, ни Галадриэль не прервали рассказ ни единым словом.
- Я думаю, что ты получил от Лориена и Эсте особый дар, - задумчиво проговорил Гэндальф. – Они показали путь, который тебе предстоит преодолеть. Гора, на которую в твоём сне Орлы Манвэ несли тебя – это Таникветиль, величайшая гора Арды. Там живёт Владыка Манвэ.
Гэндальф казался чем-то обеспокоенным.
- Это любопытно… Сдаётся мне, что как только мы подберём наших потеряшек-гномов, нам следует отправиться к Владыке Ветров с визитом.
Фродо посмотрел на Галадриэль и, чувствуя себя немного неловко, подумал:
А как же звёзды?
Галадриэль не взглянула на него в ответ, но её голос звонко и ясно прозвучал у него в голове:
Говорят, что гора Таникветиль касается своей вершиной царства Варды, супруги Манвэ – Элберет Гилтониэль, Владычицы Звёзд.
А что там дальше, за звёздами? – спросил Фродо. – Элронд сказал, что Предвечный Чертог Эру находится за пределами владений Варды.
Галадриэль только улыбнулась.
Зародившаяся решимость окрепла в нём. Он знал, что сделает. Вместе с Гэдальфом он вызволит из беды дядиных друзей, а когда все вместе они придут на Гору к Манвэ – найдёт способ добраться до Эру, хочет того Гэндальф или нет.

***
Их задача была выполнена, и дольше задерживаться в Садах не было смысла. Галадриэль отвела Фродо с Гэндальфом к себе домой – в просторное жилище, устроенное в стволе неохватно-широкого дерева – и собрала им с собой всё необходимое в дорогу: бурдюки для воды, толстые лепёшки лембаса, походные светильники и камушки с начертанными рунами благословения и удачи, целительные настойки и дорожные плащи из промасленной ткани. Фродо она дала небольшой обоюдоострый кинжал в искусно украшенных ножнах.
- Это не Жало, - сказала она. – Но он хорошо тебе послужит, если возникнет в том необходимость.
Она наклонилась и поцеловала Фродо в лоб, и ощущение тепла разлилось у него по всему телу, от макушки до ступней.
- Удачи тебе, малыш, и что бы ни ждало впереди – поступай так, как велит сердце.
Фродо поблагодарил и подумал, что пронесёт с собой весь путь её благословение, свято храня как талисман.
Не мешкая больше, Фродо и Гэндальф отправились в дорогу. Заплечный мешок Фродо был теперь куда увесистее, чем на пути сюда, и тяжестью оттягивал ему плечи. Быстро шагая, они вышли из леса, но на опушке Гэндальф вдруг остановился.
- Отсюда ещё не поздно повернуть назад, Фродо. И тебе незачем будет стыдить себя за это, - мягко сказал он.
Фродо молча покачал головой, и они продолжили путь. Вскоре, однако, снова пришлось остановиться.
- Митрандир, - позвал чей-то тихий голос. Фродо оглянулся и увидел догонявшую их по дороге эльфийку. Она была красива – той изысканно-правильной, воздушной красотой, что присуща Дивному Народу, но вместе с тем показалась ему непохожей на Арвен и Владычицу Галадриэль. В её шагах, в каждом быстром, текучем движении крылась осторожная, затаившаяся – как прекрасная и опасная хищница таится в засаде – сила. Висящий в ножнах у пояса длинный нож – или короткий меч? – и лук за спиной ещё усиливали впечатление.
Гэндальф смерил её пристальным, изучающим взглядом и поднял кустистые брови:
- А! Тауриэль, не так ли?
Она наклонила голову, и длинные рыжие волосы яркой волной заструились по плечам.
- Здравствуй, Митрандир! – Её взгляд с любопытством скользнул по Фродо и вернулся к волшебнику.
- Не ожидал увидеть тебя здесь, - Гэндальф не стал скрывать удивления. – Я думал, что весь народ Зеленолесья, вместе с их королём, остались в Средиземье.
- Я не могла вернуться в Зеленолесье, - коротко ответила Тауриэль, и по её тону было ясно, что она не намерена углубляться в эту тему. – Владычица Галадриэль и Владыка Келеборн были добры ко мне и позволили жить вместе с их народом в Лотлориене. Когда они уплыли на Запад, я последовала за ними, - она вскинула голову с чем-то похожим на вызов. – Я слышала, что вы направляетесь из Валинора в Неумирающие Земли.
- И кто же рассказал тебе об этом?
- Владычица Галадриэль.
Гэндальф пробормотал в бороду нечто подозрительно напоминающее «ну конечно же». Тауриэль переступила с ноги на ногу, впервые обнаруживая неуверенность.
- Я могла бы сопровождать вас, если ты позволишь.
Взгляд Гэндальфа сделался пронзительным, и Фродо порадовался, что он направлен не на него.
- С какой целью?
Она встретилась с ним глазами, не дрогнув.
- С такой, которая не помешает вашей.
Гэндальф задумался, поглаживая бороду.
- Ну что ж, думаю, ничего плохого нам от этого не будет. Но решение остаётся за Фродо. Это его поход.
Фродо смутился под выжидающими взглядами двоих неизмеримо старше его.
- Я… да, конечно. Как говорит дядюшка Бильбо, помощь друга в пути никогда не бывает лишней.
К тому же, это ведь сама Галадриэль отправила её им вслед, а к мнению Галадриэль стоило прислушаться.
Напряжённые плечи Тауриэль чуть расслабились. Она вытянула из ножен свой нож и, держа его в руках, поклонилась Фродо – как будто давая присягу:
- Мой лук и мой клинок верно послужат тебе, мастер хоббит.
Фродо посмотрел на хищно изогнутое, сверкнувшее холодной голубоватой сталью лезвие, и постарался не слишком заметно вздрогнуть.
- Пожалуйста, называй меня Фродо.
Гэндальф перевёл взгляд с Фродо на Тауриэль и весело усмехнулся, пристукнув по земле посохом:
- Ну же, довольно бесполезной болтовни. Вперёд, не будем медлить!

[Шут обыкновенный]

О, это так интересно!
Неканоничный Валинор начинает крайне мне нравится.
А так же проговорившийся Гэндальф и Элронд, зовущий Галадриэль "мамой"))

[Hobbit!Anon]

и Элронд, зовущий Галадриэль "мамой"))
оооооо, это была отдельная прелесть))))))
спасибо!

[Hobbit!Anon]

Исполнение 9
Глава вторая. Песни Ульмо

Дорога, дорога, дорога, ангстящийся Торин и дуриновские семейные разборки)

3295 слов

6.1

- Ну давай сделаем привал, а, Торин?
Торин набрал воздуха в грудь, медленно выдохнул, призвал всё своё терпение (которого осталось не так уж много!), и с подчёркнутым спокойствием сказал:
- Мой ответ тот же, каким был десять минут назад. Привала не будет, пока мы не дойдём до тех холмов. Мы должны успеть до захода солнца.
Фрерин обиженно надулся и, придержав шаг, пошёл рядом с Фили и Кили. Со своего места во главе их маленького отряда Торин слышал их перешёптывание и доносящиеся иногда приглушённые смешки – снисходительно делая вид, что не обращает внимание на болтовню и сосредоточившись на дороге впереди.
Хотя он не имел даже самой малейшей догадки о том, что откроется им за воротами Чертогов Махала – но ни за что в жизни не ожидал подобного. Сразу же от ворот начиналась самая обыкновеннейшая на свете вымощенная камнем дорога, пролегшая по ничем не примечательной плоской долине и убегающая за горизонт. Местность напоминала ему равнины, расстилавшиеся между лесами на западной границе Шира и предгорьями Эред Луин.
Охваченные неуверенностью, они медлили на мраморных ступенях, спускающихся к дороге – ворота за их спинами захлопнулись, словно упала каменная плита гробницы – пока Балин не вскинул на плечо свой дорожный мешок и с обычной невозмутимостью не осведомился:
- Ну так что, мы идём или нет?
Так началось их путешествие. Неутомимым шагом бывалых путников они шли по дороге, днём делая лишь короткие остановки, чтобы передохнуть и поесть, а для ночёвок выбирая укрытие в небольших рощицах, изредка попадавшихся по пути. Погода стояла не слишком жаркая, но и не холодная, вполне приятная для долгого пешего перехода – но, несмотря на то, что травы и прочей растительности на равнине было в избытке, они ещё ни разу не видели и не слышали, даже издали, ни зверя, ни птицы. Дорога и всё, что лежало вокруг, казалось неестественно вымершим.
Фрерин, Фили и Кили были сильнее остальных разочарованы тем, что им до сих пор не повстречалось ни пылающих огненных рек, ни кровожадных пожирающих гномов чудовищ, ни дремучих лесов с зачарованными деревьями. Торин, мрачно готовившийся с боем преодолевать каждый шаг на пути в Валинор, был не меньше остальных сбит с толку, когда оказалось, что их поход пока больше напоминает несуразные пешие прогулки по Ширу, о которых рассказывал Бильбо, чем полную опасностей миссию по спасению жизни.
Это нескончаемое однообразное путешествие куда глаза глядят, без видимого приближения к цели, начинало раздражать. Ещё мальчишкой Торин любил слушать рассказы о приключениях – яростный голос битвы и восторженный трепет от открытия неведомого по сей день влекли его – но повторяющаяся изо дня в день рутина походной жизни удручала. В конце концов, каждое дерево на обочине дороги похоже на предыдущее. Торин никогда не чувствовал склонности к блужданиям кочевой жизни, хотя после утраты Эребора бесприютным изгнанникам пришлось немало постранствовать по Средиземью. Для него так важно было знать, что позади остался дом, место, где ждут и куда можно вернуться. Поэтому от того, с какой могильной окончательностью закрылись за ним двери махаловой Крепости, по спине пробежал ледяной холод.
Мысль о Бильбо, беззащитном, слабеющем – и принуждённом к обществу одних лишь эльфов! – не давала угаснуть решимости и тянула вперёд.
Остальными владело и подгоняло то же самое нетерпение – ведь это их хоббит, их Взломщик был в опасности! – и они шли и шли, не прося передышки и не жалуясь на выматывающий темп, который задавал отряду Торин. Но Фрерину было скучно просто так идти по дороге, всё хоть мало-мальски достойное интереса, что им встречалось, ему хотелось рассмотреть поближе и повнимательнее. Он постоянно задерживался в хвосте отряда, норовил отстать и не мог взять в толк, почему Торин подгоняет так быстро двигаться вперёд.
Когда с вершины холмистой гряды они увидели впереди лес, Фили и Кили тут же нетерпеливо бросились обследовать новое место и разведать дорогу. Дис крикнула им вслед, чтобы были осторожнее, но Торину было сомнительно, что они намеревались её послушаться – как, впрочем, и всегда. Если развлечения не шли к ним, они найдут их сами – таковы уж были эти двое. Проводив тоскливым взглядом скрывшихся в густом подлеске братьев, Фрерин вернулся к Торину и пошёл рядом, тихонько насвистывая и время от времени останавливаясь, чтобы поразглядывать какой-нибудь кустик или интересной формы облачко в небе. Когда он, проделав это в третий раз, споткнулся, пятясь спиной, и чуть не налетел на идущих следом Балина и Ори – и все трое едва не растянулись во весь рост – Торин, не выдержав, схватил его за руку:
- Да смотри же, куда идёшь, растяпа! Новорождённый козлёнок и тот ловчей тебя! И что опять у тебя с волосами? – он решительно повернул Фрерина за плечи и взялся за толстую косицу сложного плетения – выбившиеся из неё пряди неряшливо торчали во все стороны.
- Когда ты в последний раз брал в руки расчёску?
- Amad сделала мне расчёску… Она дома осталась. У меня в спальне. Кажется. Или в мастерской. А может, в библиотеке. В общем, где-то там.
- Да уж, после этого я не удивляюсь на Кили. Дурной пример заразителен.
Фрерин ухмыльнулся:
- Я умер раньше, чем он родился.
Торин хмыкнул, симметрично подтягивая одну за другой ровные светлые пряди, прежде чем перехватить их на конце тяжёлым серебряным зажимом. Руки делали всё сами собой, не требуя отдельного усилия мысли. Сколько раз в прошлом взрослые поручали ему привести растрёпанного младшего братишку в божеский вид перед каким-нибудь званым обедом или придворным празднеством? Больше, чем он мог бы сосчитать.
Фрерин поднял руку и потрогал заново переплетённую косицу.
- Я бы мог уделять больше внимания причёске, если бы мы делали привал хотя бы дважды в день. Я видел ручей, там позади, недалеко…
- Это пустая трата времени. Мы не можем задерживаться.
- Кому повредят какие-то полчаса?
- Это не обсуждается.
- Ты ведёшь себя неразумно, тебе не кажется? Это…
- Во имя молота и огня! Это не увеселительная прогулка, Фрерин! Пока ты тут на лужайке цветочки нюхаешь, полурослик страдает. Ты способен подумать о ком-то, кроме себя?
Фрерин отшатнулся как от пощёчины. Несколько мгновений он молчал, приоткрыв рот, потом с хриплым рычанием выдернул свою косу из рук Торина и, громко топая сапогами, зашагал обратно по дороге в конец отряда.
Воздух сгустился от тишины. Тихо переговаривавшиеся позади Балин и Ори умолкли, и Торин спиной ощутил тяжесть буравящих его взглядов. Не слушая шевельнувшееся раскаяние, он продолжал идти, настороженно вглядываясь в стену леса впереди.
Напряжение не покидало и после того, как они остановились на ночлег. Торину не хотелось ни с кем разговаривать, и он уселся поодаль от всех, у границы светлого круга, отбрасываемого огнём. Всю ночь – а заснуть удалось с немалым трудом – его мучили беспорядочные, выматывающие сны, оставившие наутро смутное ощущение беспокойства. Наспех позавтракав сваренной на воде кашей, они тронулись в путь. Как и вчера, все угрюмо молчали, и нечем было скрасить однообразие дороги. Никто не затянул песню, Ори не декламировал какую-нибудь поэму, а Бофур не развлекал забавными историями. Все упали духом, и Торин понимал причину. Не только у него одного, в памяти у всех тяжёлым грузом лежало предупреждение Махала. Прошло уже три дня и три ночи – но до сих пор не наблюдалось ни малейших признаков того, что они приближаются к побережью. С вершины каждого следующего холма им открывалась, как и вчера, и позавчера, лишь по-прежнему уводящая вдаль бесконечная лента дороги.
В полдень Фили, Кили и Фрерин снова ушли вперёд, надеясь обнаружить что-нибудь, что указывало бы, что берег недалеко. Дис, всё утро державшаяся рядом с Оином в середине отряда, прибавила шаг и догнала Торина. Некоторое время они шли молча – единственным нарушающим тишину звуком было негромкое позвякивание серёг у неё в ушах.
- Ты слишком строг к нему, - наконец, без предисловий, сказала она.
Торин, упорно смотревший под ноги, услышал, как она коротко, сердито выдохнула.
- Я сказал ему, что мы идём не развлекаться. Он должен это понимать.
- Ты же знаешь, он не хотел ничего плохого. Он просто… у него не было шанса узнать. Он так молод, Торин.
- Ты была не старше его, когда мы пришли в Эред-Луин, и помогала мне во всём. Устраивала нашим жильё, охрану, заведовала расходами. Одна, почти без помощи, вырастила мальчишек. И ты не жаловалась.
Как бы глубоки ни были взаимные обиды, что бы не стояло теперь между ним и сестрой – ничто не могло перечеркнуть того огромного уважения, которое он к ней испытывал, благодарности за то, что она удержала, не дала рассеяться осколкам их несчастного народа, пока он отчаянно боролся, чтобы построить для них новое королевство.
- Возраст ничего не значит.
Дис потянула за кончик своей свадебной косички, чтобы распутать завязавшийся на ней от ветра узелок.
- До того, как прилетел Смауг, Фрерин почти не видел мир за пределами стен Эребора. Азанулбизар был его первой и последней битвой. Ему не выпало такой роскоши – провести с нами все эти годы, узнать всё, что приносит с собой опыт.
Торин горько усмехнулся.
- Роскоши скитаться по свету, не задерживаясь нигде дольше, чем на год? Роскоши батрачить в людских деревнях за кусок хлеба?
- Махал расшиби твой гранитный лоб! Роскоши жить, ты, невыносимый, упёртый, безм… - резко умолкнув, Дис глубоко вздохнула и ровным голосом докончила: - Не наказывай его за то, что тебе самому страшно.
- А ты сама, что сейчас делаешь? – оборвал Торин.
Было бы милосерднее, если бы сестра кинулась на него, чтобы вцепиться в бороду. Вместо этого она ограничилась взглядом – и в нём было столько разочарования и упрёка, что внутри всё словно в комок сжалось от стыда.

[Hobbit!Anon]

6.2

- Я был неправ, - сказал он, когда больше не осталось сил выносить молчание.
- Да, - холодно согласилась она.
Он не поддался желанию покаянно опустить глаза.
- Я постараюсь быть с Фрерином терпеливее. Но и он пусть не забывает, для чего мы идём в этот поход. Ты всегда баловала его.
- А ты никогда, - Дис наклонила голову, неохотно соглашаясь. – Ему не повредит, если он станет поопытнее в дальних путешествиях. Он не перестаёт жаловаться на стёртые ноги.
Торин усмехнулся, и на миг ему показалось, что Дис сейчас улыбнётся ему в ответ. Но тут Фили и Кили шумно вывалились из кустов, что-то возбуждённо крича. Тёплая искорка в глазах сестры погасла, как задутый ветром огонёк. Торин попытался внушить себе, что ему не стало от этого больно.
Отряд сгрудился вместе, стремясь поскорее узнать, что случилось. Оказалось, что Фрерин и мальчишки нашли в протекавшем поблизости ручье морскую раковину. Кили держал маленькую забитую илом скорлупу с такой гордостью, как будто это был, ни больше ни меньше, сам воспетый в сказаниях Огненный опал Нелинори.
- Море совсем рядом! – нетерпеливо воскликнул Фили. – Мы нашли её не дальше чем в миле к западу отсюда.
- Молодцы, - ласково сказала Дис. Взяв у Кили ракушку и протерев её краешком верхней юбки, она внимательно разглядывала её, словно ждала, что на ней окажутся начертаны руны, призывающие удачу.
- Не дальше мили, говоришь? – спросил Балин, и, пока ребята оживлённо спорили о том, какую степень точности подразумевает это «не дальше», повернулся к Торину. – Думаю, нам следует продолжить путь до темноты. Ракушка не безусловное доказательство, но это лучше, чем ничего.
Подбадриваемые надеждой, что конец их путешествия недалеко, они двинулись вперёд веселее, и само полотно дороги, казалось, торопилось навстречу их решительным, направленным к близкой цели шагам.
Торин шёл, не наращивая и не сбавляя темпа, сконцентрировавшись на мерном ритме шага, и старался заглушить, рассеять неприятное болезненное чувство, разраставшееся глубоко внутри. Мысль о том, что скоро он снова окажется среди эльфов, сама по себе не вызывала восторга – но намного сильнее подтачивала неуверенность от того, что встретит его там. Йаванна ничего не сказала о том, насколько тяжело сейчас состояние Бильбо, ни о том, есть ли способ исцелить его. Что, если он придёт к нему только для того, чтобы обнаружить, что уже ничем нельзя помочь? Они с Бильбо тепло простились – теплее, чем он сам того заслуживал – но с того зимнего дня на Вороньей Высоте прошло больше полусотни лет. Может быть, явившись к нему сейчас, он только причинит Бильбо ещё бо́льшую боль? А вдруг Бильбо не пожелает принять его помощь и даже не захочет его видеть? Как он был самонадеян, даже не подумав об этом заранее.
Но тут ниточка, на которую цеплялись одна за другой мрачные мысли, разорвалась – они поднялись на гребень очередного холма, и впереди во всей необъятной ширине распахнулось море. Сердце подскочило к горлу и тут же ухнуло куда-то вниз.
Внизу, до самой границы прибоя, простиралась широкая полоса желтоватого песка. Её гладкую как стол поверхность нарушали лишь выступающие из неё кое-где невысокие обветренные обломки гранитных скал. Нигде, ни вблизи, ни у горизонта, вдоль плавно изгибающейся линии берега, не наблюдалось ни малейших признаков сияющего эльфийского города, и, хотя к этому месту выводила дорога, по которой они пришли, в конце её не было ничего – ни развалин какой-нибудь древней башни, ни заброшенной пристани, ни даже паруса далеко в море.
В полном молчании гномы спустились с холма к песчаному берегу – как будто надеясь, что, скрытый из глаз каким-нибудь неведомым эльфийским волшебством, бурлящий жизнью город и порт откроется им, стоит только подойти ближе. Но берег оставался пустынным, во все стороны, сколько хватало глаз – лишь вода, песок и камень под бескрайним бледным небом.
Торин смотрел на маленькие спокойные волны, лизавшие носки его сапог, и только гордость удерживала от того, чтобы что есть силы наподдать по боку ближайшего валуна и отвести душу в бесполезных проклятиях. Призвав на помощь всё самообладание, он повернулся, глядя в обескураженные лица своих спутников.
- Мы остановимся на ночлег здесь, а утром пойдём дальше.
- Но куда теперь нам идти? – спросил Оин.
- Туда, куда потребуется, - с упрёком остановил его Балин. – Утро вечера мудренее. А пока хоть отдохнём как следует.
Поворчав немного для порядка, гномы принялись за обустройство лагеря. Скоро на невысоком песчаном пригорке горел костёр – выброшенные волнами сухие ветки и коряги давали высокое и жаркое пламя, а обломки пней и стволов потолще вполне сгодились на то, чтобы соорудить из них импровизированные сиденья. Солнце медленно опускалось за горизонт, дующий с моря бриз становился ощутимо прохладным, и все плотнее сгрудились у огня.
- Здесь слишком тихо, - сказал Бофур, когда они закончили свой скудный ужин – краюху ржаного хлеба и сыр. – Ушанкой клянусь! Кроме нас – ни единой живой души на мили вокруг.
- Может, кто-то хочет рассказать что-нибудь? – Фили зевнул, уткнувшись носом в плечо брата. – И позабавимся, и скуку развеем.
- Я расскажу! – Фрерин решительно оторвался от груды приготовленных для костра сухих толстых веток, которую ворошил в поисках чего-нибудь пригодного для резки. – Хотите послушать историю о юных годах дяди Торина? Готов поспорить, сам он вам этого не рассказывал!
Торин напрягся, ощутив первый укол подозрения – что, кажется, не укрылось от остальных. Радостно предвкушающие улыбки племянников и Бофура только усилили дурное предчувствие.
- В самом деле? Расскажи же, о любимый дядюшка! – горя от нетерпения, поторопил Кили.

[Hobbit!Anon]

6.3

Фрерин прочистил горло и, чуть не раздуваясь от гордости, важно уселся рядом с Оином.
- Подсаживайтесь поближе и слушайте внимательно. Это, дорогие племянники, истинная и не приукрашенная вымыслом повесть о вашем почтенном дяде Торине и королеве клана Черновласов, - степенно начал он, а Торин горько пожалел о вчерашней отповеди брату.
- По торжественному случаю столетней годовщины восшествия нашего дедушки на престол на придворные празднества и летнюю ярмарку в Эребор были званы почётные гости из всех великих гномьих королевств – Жёсткобородов и Железноруков, Широкобоков, Огненнобородов и Каменностопов. И поверьте мне, дети мои, на это стоило посмотреть! Вдобавок ко всему, многие знатные вельможи привезли с собой незамужних дочек, в надежде привлечь внимание юного принца Торина. Эти красавицы, разодетые в пух и прах и вышколенные матушками и тётушками, роем вились вокруг старшего принца – ибо младший, в высшей степени красивый и смышлёный паренёк, был ещё слишком молод для женитьбы, хотя и ему, в его тридцать восемь лет, уже случалось разбивать сердца.
Тут Дис громко хихикнула.
- Но к несчастью для них, все их уловки не могли победить неприязни эреборского Наследника. Торин злился, огрызался и задирался с гостями. Adad был в полном отчаянии от его манер. А вскоре, за неделю до начала состязаний в честь Дня середины лета, в Эребор прибыла делегация Черновласов во главе с самой королевой. Серебряные косы почтенной Уини доставали почти до земли, её мастерству в кузнечном деле не было равных, а от могучего удара кулаком мало кто мог устоять на ногах. И, помимо прочих достоинств, королева слагала несравненные песни – весь её род, предки-короли из века в век гордились своей славой не только великих воинов, но и поэтов.
Она и Amad в юности очень дружили, и потому обе с особым воодушевлением принялись строить планы о том, чтобы связать родством их семьи. Вместе с Уини приехала её внучка принцесса Нур, девица благонравная и добродетельная. А её красоту нашли бы достойной восхищения даже эльфы!
А теперь слушайте внимательно – я поведаю вам о том, как в один и тот же день Торин умудрился грубо отвергнуть принцессу и нанести смертельное оскорбление королеве.
Фрерин сделал долгую паузу, возымевшую на слушателей точно рассчитанный эффект, и Торин подумал, что успел забыть, какое наслаждение его брат всегда получал от справедливой мести.
- А надо сказать, что в том нежном возрасте ваш дядя был большим ценителем поэзии, - при этих словах откуда-то напротив – яркое пламя не давало рассмотреть лица сидевших с другой стороны костра – долетел весёлый смешок Балина. Торин почувствовал, как над верхней губой выступил холодный пот. – Принц уже тогда обладал глубоким и красивым голосом, на зависть многим, и тому же выучился неплохо играть на арфе. Увлечённый благородным искусством стихосложения и подбадриваемый похвалами, он возомнил себя талантливым менестрелем, сочинителем любовных песен. Ибо – да будет вам известно – под этой угрюмой и хмурой наружностью бьётся трепетное чувствительное сердце, замирающее в ожидании любви.
У Дис вырвался какой-то странный хриплый звук, и она поспешно зажала себе кулаком рот. Остальные слушали, затаив дыхание.
- Уже долгое время Торин работал над циклом поэм в стиле знаменитого «Лунного камня» Ро Седовласого. Он посвящал сочинению каждую свободную минуту, намереваясь превратить своё произведение в редкостный бриллиант, достойный сокровищницы поэтического искусства. И мне поистине жаль вам об этом рассказывать, мои дорогие племянники, но истина превыше всего – дошло до того, что, стоило кому-то завидеть Торина с арфой в руках, как каждый тут же вспоминал о ждущем его важном деле и спешил незаметно убраться с глаз принца подальше. Только наша дорогая Amad, с её материнским долготерпением. Безропотно выслушивала все наполовину оконченные попытки Торина.
И вот, когда Торин понял, что невежливо обошёлся не с кем-нибудь, а с родной внучкой, так сказать, «старшей сестры» по ремеслу – он задумал торжественно искупить свою вину перед благородной Уини. Amad посоветовала ему выучить одну из песен королевы и спеть ей. Однако Торин решил, что этого было бы недостаточно, и лучше будет, если он посвятит ей балладу собственного сочинения, чтобы делом доказать своё раскаяние и восхищение её искусством.
Торин уже давно сидел, приклеившись взглядом к узору на кованных носках своих сапог, но уши заткнуть он не мог, и звонкий, полный ничем не сдерживаемого веселья смех Кили хлестнул его как плетью.
- В канун начала летних состязаний Торин настроил арфу и явился с визитом в покои королевы Уини. Встав перед ней и едва не лопаясь от важности, он принялся декламировать свою высокопарную бессмыслицу – свято уверенный, что этим восхваляет славный род королевы. Встретившиеся в одном стихе «локоны, чёрные словно орочья кровь» были ещё не самым безобразным эпитетом. К счастью, терпения королевы еле хватило до третьего куплета.
- Наглый мальчишка! – взревела она, в приступе бешенства вскакивая с кресла. – Ты смеешь глумиться надо мной?! Завтра на арене ты пылью подавишься за свои насмешки!
Напрасно Amad убеждала подругу, что у Торина в мыслях не было оскорбить её – та отказывалась верить, что столь ужасные стихи могли быть написаны с добрым намерением. Королева твёрдо вознамерилась преподать урок. В первый же день летних Игр она вызвала Торина на состязание в рукопашной – и вся королевская семья, придворные и гости имели счастье лицезреть, как могучая Уини, от души потрепав, уложила наследного принца Эребора носом в землю.
Раздался громкий «бум!» - это Бофур навзничь сверзился на песок, перевернув корягу, на которой сидел. Ори тесно прижимал одетые в митенки ладони о рту, Дис громко хохотала, не думая скрываться, а Фили и Кили, согнувшись вдвое и уткнувшись лбами ей в оба плеча, рыдали от смеха. Даже Бифур тихо похихикивал, покачивая растрёпанной головой.
В последней, отчаянной надежде на поддержку Торин посмотрел на Балина – и увидел, что тот, весело блестя глазами, промокает краешком бороды выступившие слёзы. Да что ж это! Ни один король не должен безропотно терпеть такого унижения! Завернувшись, как в готовый рассыпаться на лоскутки плащ, в жалкие остатки гордости, Торин медленно поднялся со своего места – провожаемый бурными взрывами хохота – и ровным шагом пошёл прочь, в темноту.

[Шут обыкновенный]

Что-то лично мне история Фрерина смешной не показалась. Его разве что оправдывает возраст и глупость. Неприятный момент...брррррр

[Hobbit!Anon]

Шут обыкновенный,
мне Торина жалко
если вспомнить специфическое гномское ЧЮ из фильмов... но тут всё-таки не чужими тарелками кидаться
Фрерин молодой и без башки, что есть то есть))

[Шут обыкновенный]

вот да, Торина жалко.
Ох, как же интересно, что там дальше.

[Ural Lynx]

Как всегда, увлекательно и интригующе, и как-то не по себе, тревожно - пустынный берег, тишина... Куда же это попали гномы, успеют ли они на помощь Бильбо? ох, как трудно ждать продолжения!)))

А насчет рассказа Фрерина... ну, с одной стороны, Торин первый обидел брата, и незаслуженно обидел. И кроме того, вот чего ему всегда не хватало, так это умения посмеяться над собой. Но с другой стороны - да, в какой-то момент шутка перестала быть смешной; для меня вот эти слова про трепетное сердце, жаждущее любви, были явно лишними, потому что это же правда, а когда ее облекают в напыщенные слова и выставляют на посмешище - ну... Фрерин и правда молодой еще, не понимает многого.

И еще больно читать про Торина и Дис. Мне их так жалко - обоих. Чувства матери, даа, еще бы их не понять - страшно представить, через что она прошла. Но обвинять Торина в смерти Фили и Кили все равно жестоко. несправедливо. Его ноша не была легче, и боль не была меньше. Это вообще такой... болезненный для меня момент.

Дорогой переводчик, спасибо вам большое!