[~Ахэ~]

IX-7. Торин/Бильбо, Торин ждет на берегу, когда Бильбо прибывает в Валинор.

Исполнение №1
Исполнение №2
Исполнение №3
Исполнение №4.1 4.2
Исполнение №5
Исполнение №6
Исполнение №7
Исполнение №8, части: 1 2 3 закончено
Исполнение №9, части: 1.1 1.2 2.1 2.2 2.3 3.1 3.2 4.1 4.2 5.1 5.2 5.3 6.1 6.2 6.3 7.2 7.3 8.1 8.2 8.3 9.1 9.2 10.1 10.2 11.1 11.2 12.1 12.2 13.1 13.2 14.1 14.2 14.3 15.1 15.2 16.1 16.2 16.3 17.1 17.2 17.3 18.1 18.2 18.3 19.1 19.2 20.1 20.2 21.1 21.2 22.1 22.2 23.1 23.2 24.1 24.2 25.1 25.2 26.1 26.2 26.3 закончено
Исполнение №10, части: 1 2 3 4 в процессе

@темы: Выполнено, Бильбо, Торин, Девятый тур

Comments

[тот, кто выбрал путь сомнений]

Ух, дождаться бы деанона - Автор 8, очень хоцца утащить к себе сию прелесть (или это я такой крабонуб и всё пропустил?)
Вот до чего доводят мечты))
Странник отправился в путь))

[Кимури]

тот, кто выбрал путь сомнений, пропустил)) №8 это я, в моем дайри берется редактированный вариант.
kimurisan.diary.ru/p201828629.htm

[тот, кто выбрал путь сомнений]

Кимури, о благодарю))

[mi_ke]

Автор №5 и Кимури, вы прекрасны, как рассвет над Эребором! За 8-е исполнение еще отдельно благодарю в дневнике автора, а за 4.1 и 4.2 - здесь - спасибо!

Вот уж нашел, кого попрекать ожерельями!

...

- От государя слышу

...

На тебе она только тренировалась, - сладким голосом отозвался гном, - в мое время она воспитывала все Средиземье и даже, говорят, Врагу от нее досталось!

...

Стою я в короне предков, за спиной все сокровища Эребора, на подходе закованный в железо хирд…а меня полурослик перед тремя армиями на все корки честит за гордость и глупость. И ведь во всем прав, зараза!

...

Ну и, сразу после просмотра 3-го фильма (так уж получилось, что только сейчас до него добралась) эти фики - просто бальзам на сердце!

[тот, кто выбрал путь сомнений]

Автор первого исполнения - разумеется, повеселили, до-сами-знаете-какой-точки.
Второе - нет слов
Третье- милый набросок.
Пятое - то же))
Четвёртые - ну, что сказать, встреча встречей, а всё-таки здорово, что и эльфы встретились с родными (как-то забываешь об этом, вроде как само собой разумеющееся- а всё-таки почему бы и не показать?), и Торин обзавёлся ещё одним другом, да и каким! (в 4.2 - какие выражения хD)
Шестое исполнение — есть что-то понятное в Торине (например, то, что необходимо смириться - а ты за это в гневе) и Бильбо («Зачем мой разум так издевается надо мной?») , лично мне. И тыканье палочкой тростью - это чудесно! хD
И даже просто эти посиделки добрых друзей в молчании - люблю такие вещи (даже просто, без всего))) А уж концовка - я признаться, настроилась на два самых ожидаемых исхода))
Седьмое - попытки великолепны, как и то, что у Намо в санатории эльфам явно понравилось, да и вообще, какой цирк там творится (похоже, у Дуринов в роду на эльфов засматриваться хD). «Валинор - Дом Второй. Построй свою любовь» Весело, в общем хD

[Тишина Знания]

Кимури автор 8, очень понравился ваш вариант. ИМХО, он очень вхарактерный. Эти двое не стали бы ждать милостей от природы Создателей, но до последнего вздоха шли бы друг к другу. если уж их шипперить. Я на самом деле сторонник другого ОТП

[Кимури]

Andrey-Vas, Спасибо. Только я не шиппер и писала как броманс)))

[Тишина Знания]

Кимури ну, на броманс, ИМХО, получилось не очень похоже

[Кимури]

А это кому как)))

[Hobbit!Anon]

Привет всем тильбо-шипперам, чьё сердце греют мысли о воссоединении в Валиноре
Анон-переводчик дооооооолго ходил кругами вокруг этого фика и примеривался) наконец собрался с духом и взялся за свой первый в жизни макси))
Оригинал лежит здесь: archiveofourown.org/works/3543803?view_full_wor...

Исполнение 9. Вроде не напутала с номером

Пролог. У каждого своя ноша
Часть 1.1. Торин.
2767 слов.

Двери в Махалову Крепость были выкованы из крепкой стали и блестящей светлой бронзы и украшены сияющими мифрилом рунами. Они высились перед Торином, уходя к невидимому в полумраке потолку. На них не было ни замка, ни засова – в этом не было нужды, ибо открывались они только по слову их создателя. Тяжёлое дверное кольцо, выполненное в виде украшенной самоцветами головы вепря, было вделано в металл на высоте макушки Торина. Два алмаза, размером никак не меньше куриного яйца, казалось, исподлобья, неодобрительно смотрели на него из глазниц зверя.
Несмотря на своё нетерпение скорее попасть внутрь, Торин какое-то время медлил, собираясь с духом в каменной тишине коридора – пока наконец не почувствовал себя готовым. Крепко взявшись за кольцо, он приподнял его и уронил, заставив ударить в гулкую бронзу. Эхо удара ещё не успело утихнуть между стен, как двери распахнулись во всю ширину, и рыжий свет очага и факелов затопил тёмный до этого коридор.
- Входи, Торин, сын Траина, - пророкотал повелительный голос.
Такому голосу подчиняешься не раздумывая – Торин вошёл, и двери тут же захлопнулись у него за спиной.
Он наполовину ждал, что увидит тронный зал. Но нет – он вступил в огромную кузницу. Не меньше дюжины печей, наковальни, мехи, сваленные тут и там груды необработанной драгоценной руды загромождали её, пепел и масло пятнали мраморные плиты пола, а воздух был пропитан запахом дыма, горячей стали и пота. Такой знакомый, успокаивающий запах. На каждой пригодной для этого поверхности без видимого порядка – так, что глаза разбегались – лежали мечи, топоры, браслеты, кубки. Отсветы огня скользили по лезвиям, по гладким округлым бокам, высвечивали угловатые очертания чеканных рун.
У самой большой из печей, точными ударами молота выравнивая узкую полосу стали, трудился Махал, Создатель гномов, Владыка Железа и Камня, Повелитель творящей силы Огня. Одетый как простой кузнец, ростом не выше Торина – хотя часто казался тому возвышающимся над ним великаном – он был широкоплеч и коренаст, словно ствол векового дуба. Сложно заплетённая огненно-рыжая борода лежала на голой могучей груди. Самоцветы и золото блестели на каждом из широких пальцев.
Почтительно опустив голову, Торин собрался преклонить колени.
- Избавь меня от этих церемоний, - громыхнул Махал. Его усы гневно встопорщились. Торин, замерший на половине движения, поспешил подняться. – Я часто беседовал с тобой в пиршественном чертоге, сын Траина, но в кузню ко мне ты приходишь впервые. Что привело тебя?
- Просьба, Владыка Махал.
Махал хмыкнул и размахнулся молотом – от удара о наковальню бело-золотые искры веером разлетелись во все стороны.
- Говори, чего ты хочешь.
- Я прошу тебя о милости, Владыка, - начал Торин. – Твоя супруга, госпожа Йаванна… если то, что я слышал о ней, верно – она заботится обо всех… живых созданиях, которые растут. И также о тех, кто помогает им расти, любит и ухаживает за ними. И я… я прошу твоего позволения узнать о судьбе одного из них. Если я буду знать, где он и что с ним, это успокоит моё сердце.
Махал ответил не сразу. Опустив тяжёлый молот на пол, он задумчиво погладил бороду широкой ладонью.
- И это всё, о чём бы ты желал узнать у неё?
- Да, это всё.
- Тогда я передам ей твою просьбу, - решительно сказал Махал. – Если это будет означать, что ты наконец-то прекратишь хандрить. Видеть больше не могу твоей постной физиономии. Проклятье, подумать только! Первый раз встречаю гнома, который и после смерти с таким упорством продолжает себя изводить!
За больше чем полвека, проведённые в Чертогах, у Торина было время свыкнуться с нравом их хозяина. Почитая Махала при жизни, он – как и все гномы – представлял его себе суровым и окутанным тайной Владыкой, исполненным могущества, мудрости и величия, непостижимых для разума смертных. Каково же было его изумление – с немалой долей замешательства, надо признаться! – когда оказалось, что Преблагословенный Отец гномов больше всего напоминает ему его забияку-кузена Даина.
- Но не буду ничего тебе обещать раньше времени. Моя возлюбленная супруга, как всем известно, в этих делах слушает лишь своего собственного совета. – Ухнув от усилия, Махал поднял молот т хлопнул огромной пятернёй Торина по плечу – отчего у того едва не подломились колени. – А теперь иди. Довольно болтать, работа не ждёт.

***
Время шло, и больше ничего не было сказано о его просьбе. Торин ждал, и ждал, и ждал – ему казалось, бесконечно долго, но как быть уверенным? Здесь, в Чертогах Махала, время течёт иначе. И наконец – несколько дней спустя? или несколько лет, кто знает? – сама Зелёная Владычица удостоила Дуринову Крепость своим посещением.
Каждое утро Торин проводил за работой в своей кузнице, и день появления Зелёной Владычицы не был исключением. Уже несколько часов он трудился над серебряным обручем, украшенным жемчужинами. Вообще-то, обычно Торин предпочитал дело мастера-оружейника ювелирному искусству – зачем ломать глаза над какой-нибудь красивой безделушкой, если можно выковать добрый меч или топор? Но – что поделать? – внезапно накатившего порыва изготовить своими руками кое-что особенное стоило послушаться. Глубоко сосредоточившись над тем, чтобы придать нужную форму листьям, которые намеревался пустить по ободку, он не сразу заметил, что не один в кузнице, и поднял голову, только когда отец окликнул его.
- Торин! – стоящий на пороге Траин выглядел несколько… потрясённым. Ещё бы! Рядом с ним стояла собственной персоной госпожа Йаванна, супруга Махала, Повелительница и Хранительница всего, что зеленеет и цветёт. Торин никогда раньше не встречал её, но сразу узнал. Её глаза были двумя озёрами прохладной тёмно-зелёной воды, пряди волос – словно живые гибкие лозы – колыхались, обрамляя лицо, а кожа была цвета тёмной, плодородной земли. Она была весной, пробуждающейся в почках и распустившихся побегах юной зеленью – и глубокой, скрытой в корнях жизнью, древней, как сама земля. Утратив дар речи, Торин глядел на неё.
- Я пришла, чтобы говорить с тобой, Торин Дубощит, - произнесла она. В её голосе звенел протяжный напев ветра над лугами. Повернувшись к Траину, она изящно кивнула ему:
- Благодарю за то, что проводил меня к твоему сыну.
Траин сдержанно поклонился в ответ и быстро вышел, бросив на Торина полный тревоги взгляд, перед тем как скрыться в коридоре. Плывущим шагом Йаванна приблизилась к наковальне и остановилась, разглядывая лежащий на неё обруч.
- Дубовые листья и ландыши. Весьма необычный выбор для гнома, - она повернулась и посмотрела на Торина. – Мой супруг сказал, что ты хочешь просить меня о милости.
Торин немного оправился от изумления и вспомнил, что нужно поклониться гостье.
- Госпожа Йаванна, я слышал, что хоббиты находятся под твоим покровительством, ибо из всех народов Арды они более прочих милы твоему сердцу.
В лице Йаванны что-то смягчилось, потеплело.
- Хоббиты любят землю. Они не мучают её, не проливают кровь, чтобы завладеть ею, они добры к ней – и она платит им взаимностью. Однако же, редко доведётся услышать, чтобы гном с уважением отзывался о хоббитах.
Торин с трудом сглотнул:
- Если позволишь, госпожа, я хотел бы спросить у тебя о судьбе одного из твоих детей.
В глазах Йаванны промелькнуло понимание, но она промолчала, ожидая, что ещё он скажет.
- Некогда я знал одного хоббита из Шира. Я был к нему очень… привязан, - комок в горле мешал говорить. – Его имя Бильбо Бэггинс.
- В моих Лугах нет хоббита с таким именем, - ответила она. – Но я знаю, о ком ты говоришь. Хранитель Единого Кольца, сумевший добровольно отказаться от него, известен всему Аману. Сейчас он живёт в Валиноре – до тех пор, пока смерть не призовёт его Домой.
- Благодарю, госпожа, - смог выговорить Торин. – И прости, что побеспокоил тебя.
Йаванна протянула руку и, взяв его лицо за подбородок, повернула к себе. Её бездонный взгляд вселял трепет и проницал до костей – Торин глядел словно прикованный, и был бы не в силах отвести глаза, даже если бы ему грозила смерть.
- О, я вижу, - с выражением глубокой грусти прошептала она. – Горе иссушило твоё сердце, и больше ничего не растёт в нём. Я буду просить мою сестру Ниенну, чтобы она плакала о тебе.
Печально склонив голову, она повернулась и, бесшумно ступая, покинула кузницу. Торин был слишком потрясён, чтобы вымолвить хоть слово и попрощаться с ней как подобает.

***
Не успел её плывущий силуэт раствориться в полутьме коридора, как кузницу заполонили взволнованные гномы – его изводящийся от беспокойства отец, всклокоченный Фрерин с наполовину заплетённой бородой – выглядящий так, как будто во весь дух бежал до кузницы из самого дальнего уголка Крепости, и Дис – судя по её рассерженному виду и тому, что Фрерин крепко держал её за запястье, тот весь путь протащил её за собой.
На лице Траина изумление мешалось с крайней степенью тревоги. Посещение Зелёной Владычицей Чертогов Махала было событием из ряда вон выходящим – никто не мог припомнить такого, и, без сомнения, он места себе не находил, посчитав это за дурной знак.
- Что ей было нужно от тебя, Торин?
- Пожалуйста, Adad. Не тревожься понапрасну. Это пустяки.
- Если бы это были «пустяки», ничего не помешало бы тебе рассказать нам о них! – прищурившись, Дис упёрлась в него взглядом и упрямо сжала губы. – Из-за «пустяков» она бы сюда не явилась. Зелёная Госпожа не из тех, кто станет наносить визиты гномам ради собственного удовольствия.
Торин скрипнул зубами.
- Это тебя не касается. Поверь мне.

[Hobbit!Anon]

Часть 1.2
Несколько мгновений Дис смотрела на него, а потом тихо рассмеялась:
- Когда я слышала это от тебя в прошлый раз, моих сыновей убили.
- Дис!.. Тихо, золотко моё, не надо! – отец схватил её за руку, как будто боялся, чтобы от резких слов она не перешла к чему-то посущественнее. Это было бы не впервые. Все помнили – когда долго болевшая Дис наконец явилась в Чертоги, она обняла Вили и сыновей, поцеловала мать с отцом, Торину же вместо приветствия досталось с размаху кулаком в лицо. Было непохоже, чтобы с тех пор её нрав переменился к лучшему.
Расширившийся от испуга взгляд Фрерина метался от брата к сестре.
- Мне сходить за Amad? – в наступившей тишине громкий шёпот, предназначавшийся Траину, услышали все.
В другое время Торина позабавил бы вид отца, в отчаянии возведшего глаза к потолку. Дис одарила Фрерина убийственным взглядом, резко развернулась и вышла. Она направлялась по коридору в сторону покоев их бабушки.
- Она смягчится, - тихо сказал отец Торину и сжал его плечо, подбадривая. – Ей просто нужно время.
Торин попытался улыбнуться ему – это почти получилось. Траин всегда отличался мягким, сговорчивым и спокойным нравом – это делало его терпеливым и снисходительным отцом и осмотрительным, благоразумным правителем. Это было так в его духе, надеяться, что всё уладится само собой.
- Не пойму, с чего вдруг она взъярилась, словно орк? – фыркнул Фрерин. – Парням повезло. Прежде чем попасть сюда, они пережили настоящее приключение! И к тому же, теперь мы все вместе.
Торин повернулся к нему, чувствуя, как в глазах чернеет от гнева. Не ожидавший этого Фрерин отшатнулся.
- Не болтай о том, в чём ни балроговой чешуйки не смыслишь!
Он оборвал себя – пока не наговорил такого, о чём придётся жалеть – и почти выбежал из кузни следом за сестрой.
Слишком часто он забывал о том, каким юным был Фрерин, когда погиб. Долгие годы испытаний и лишений изменили, перековали Торина, ничего не оставив в нём от избалованного роскошью и благополучной жизнью принца – и теперь пропасть лежала между ним и Фрерином. Его неунывающий золотоволосый младший братишка иногда казался ему воспоминанием, мечтой о собственном потерянном беззаботном детстве, и даже после всех лет, проведённых вместе с ним в Чертогах, Торину часто бывало нелегко понять его.

***
Какое-то время он бродил без особой цели, позволяя гневу перегореть и угаснуть, – и уже начал думать, не вернуться ли ему в кузню, чтобы отвлечь себя работой, дать беспокойству раствориться в звоне молота и жаре очага. И почти с удивлением обнаружил себя поднимающимся на верхний уровень Крепости, где располагались покои его матери.
Дуринова Крепость представляла собой нескончаемый многоуровневый лабиринт жилых покоев, просторных залов и связывающих их между собой переходов – простиравшийся, казалось, до самого края мира. Разумеется, отдельные семейные кланы внутри рода предпочитали селиться вместе, так что каждое – из бесконечно многих – крыло Крепости предназначалось для одной большой семьи, и при этом, для вновь прибывших всегда удивительным образом находилось место. Жилище Торина располагалось по соседству с комнатами его брата – напротив покоев их родителей и деда с бабушкой. Рядом, с одной стороны, размещались Вили с Дис, с другой – Фили и Кили. Но, несмотря на это, часто выходило так, что за целый день они виделись только во время трапезы. Всё остальное время каждый проводил за выбранным для себя делом – за работой, в одиночестве или присоединившись к одной из гильдий, в другой Крепости в гостях у кого-нибудь, или в общем пиршественном чертоге, где собирались члены всех родов. Фреис, жену Траина, чаще всего можно было найти в её маленькой ювелирной мастерской, дверь в которую вела из её жилых комнат.
Торин постучал и вошёл, последовав тихо произнесённому приглашению. Сидя на своей рабочей скамье и глядя сквозь увеличительное стекло, Фреис сосредоточенно, в безупречном порядке, прикрепляла один за другим каплевидные розовые сапфиры к тонкому серебряному кольцу. С возрастом ни её глаза, ни руки ничуть не утратили верности – с молодых лет она славилась среди искуснейших мастеров-ювелиров Эребора, и многое из созданного ею удостоилось места в королевской сокровищнице. Здесь, в Чертогах, она продолжала посвящать своё время и труд любимому искусству. Её изделия ценили и восхищались ими не меньше, чем при жизни – сам Владыка Махал однажды похвалил диадему, инкрустированную алмазами.
Фреис подняла на него глаза, и Торину потребовалось усилие, чтобы не опустить виновато голову под ощутимой тяжестью сурового взгляда – увеличительное стекло делало его ещё пронзительнее. Давным-давно, будучи безбородым подростком, он ничего не умел скрыть от матери – немногим преуспел в этом и сейчас, годы спустя.
- Подойди, сынок, присядь рядом со мной.
Торин послушно уселся на скамью, а Фреис сказала:
- Похоже, что твоя буйная нравом сестрица снова разгневалась на тебя.
Торин промолчал.
- Язык у нашей Дис кусается, словно драконье пламя, - продолжала Фреис с улыбкой. – Я тоже была такой когда-то.
Её сильные смуглые руки ласково обхватили его голову, гладя по спутанным волнистым прядям. Лунные камни в перстнях дымчато блестели в отсветах очага.
- Не отчаивайся. В конце концов она простит тебя. Будь с ней терпелив. Это очень трудно – быть тем, кто остался в одиночестве горевать об ушедших.
Нет, ни в чём и ни за что Торин не смог бы упрекнуть Дис. Он сам порой смотрел на мать и видел её такой, как тогда, в тот страшный день – некогда тяжёлые длинные косы опалены огнём, кожа почернела, а широко раскрытый невидящий взгляд устремлён в пустоту. За обедом он сидел напротив деда – а перед его мысленным взором его отсечённая голова катилась в кровавую грязь под ноги сражающимся. Фили вприпрыжку сбегал по лестнице – а Торин вспоминал, как Азог сбросил с башни его мёртвое тело, и оно, изломанное, неподвижно распласталось внизу на камнях.
Он понимал глубину и силу гнева Дис. Он помнил, с какой неохотой она отпускала Фили и Кили с ним в поход – хотя даже не желая этого, что она могла поделать? Помнил их с ней споры, и взятое с него обещание заботиться о них и вернуть их ей невредимыми. Если сестра желала наказать его – он покорно, без жалоб, готов был вытерпеть всё что угодно. Но как же больно было встречать её горящий неутихающим гневом взгляд! У народа Махала долгая память – ещё не родился гном, способный забыть павшего родича и нанесённую обиду. Он нарушил своё обещание сестре и лишил её семьи. Ему ещё повезло, что она вовсе не отреклась от него.
Закончив загибать одну за другой удерживающие последний камень тоненькие лапки, Фреис печально улыбнулась.
- Похоже, у Дуриновых потомков на роду написано совершать необдуманный выбор и расплачиваться за него.
Торин шумно выдохнул.
- Расплата всегда находит нас, - не обращая внимания, продолжала она. – Твой дед потерял королевство. Твой отец потерял рассудок. Я потеряла детей и жизнь.
Несправедливость этих слов вырвала Торина из мрачного молчания.
- Но ты не сделала ничего плохого!
Фреис тепло рассмеялась:
- Как всегда, готов грудью броситься на защиту, моё маленькое сокровище, - Торин почувствовал, что краснеет. Хорошо ещё, что Фрерин этого не слышал – проходу бы не стало от насмешек! – Мне тоже есть за что винить себя. Я смотрела, как Трор погружается всё глубже в безумие, и молчала, вместо того, чтобы убедить твоего отца вмешаться и сделать что-нибудь. Я с радостью брала его самоцветы и золото, превращая их в перстни и ожерелья, и они пополняли про́клятую сокровищницу. Моя любовь к искусству и изделиям моих рук заставила меня пренебречь долгом. На каждом из нас лежит часть вины.
- Я опозорил наше имя, - бесцветным голосом сказал Торин. – Я вернулся домой только для того, чтобы поддаться дедову безумию, и привёл племянников на смерть.
- Мой милый упрямец… - со вздохом Фреис отложила инструменты в сторону. – Да, ты действительно это сделал.
Она взяла его за подбородок и, наклонив его голову к себе, заглянула в глаза.
- Но ты вернул нам Эребор. Ты прикончил чудовище, убившее твоего деда и ввергшее твоего отца в безумие. Ты отдал жизнь ради будущего нашего народа. Ради всех нас.
Коснувшись лбом его лба, Фреис продолжала говорить, не прерывая прикосновения:
- Мы, гномы, созданы из камня – и, так же как камень, крепки и неуступчивы. Но вода, ветер и время точат даже самый крепкий камень. Ты до сих пор не можешь простить себя и поверить в то, что ты прощён, – она прижалась губами к его лбу и вздохнула. – Но у тебя будет время для этого. Время – это единственное, чего у нас в избытке.

[Hobbit!Anon]

Интернет глючит, вторая часть задублировалась))

[r2r]

Вау. Круто.

[Лериме]

Ага, хороший текст. А перевод какой замечательный! С удовольствием буду читать.

[Кимури]

Здорово!! Спасибо!!

[*Bacca*]

О Эру, дорогой переводчик, вы прекрасней чем рассвет над Эребором!
Вдовхновениев вам и музов и побольше свободного времени, чтоб удалось закончить.

[Hobbit!Anon]

r2r, Лериме, Кимури, Vassa07, спасибо!

Вдовхновениев вам и музов и побольше свободного времени, чтоб удалось закончить.

когда такой прекрасный текст - за вдохновением дело не станет))
Только на одном дыхании я эту громадину не осилю, перерывы между частями буду делать побольше. Но вы ведь подождёте?

да, забыла предупредить! на всякий случай.

спойлер!

Там будет Тауриэль. И килиэль. Не очень много, но будет.

[*Bacca*]

Да куда мы денемся, и так кучу незаконченного ждем. Переводы-то хоть уже написаны.
А спойлер не страшный, я к нему нормально отношусь

[vilranen]

какое же чудо♥♥♥♥♥

[Шут обыкновенный]

И опоздавший я: дорогой переводчик, спасибо вам! Будем преданно ждать вашей работы!

[Hobbit!Anon]

Vassa07
А спойлер не страшный, я к нему нормально отношусь

Я тоже нормально) но знаю, что многие не любят. Мало ли, начнёт человек читать - а там дальше такое))

vilranen, Шут обыкновенный, спасибо! Буду стараться вас не разочаровать)

[Ural Lynx]

Ох, спасибо вам, дорогой переводчик, вы просто волшебник! Как мне нравится эта история!
Это огромное утешение после канонного финала - узнать, что ушедших ждали там, за чертой, не пустота и холод, а дом, встреча с близкими, и можно было обнять, поговорить, попросить прощения... Я крепилась, но вот на этом не выдержала все-таки и привычно достала платок:

Ты до сих пор не можешь простить себя и поверить в то, что ты прощён, – она прижалась губами к его лбу и вздохнула. – Но у тебя будет время для этого. Время – это единственное, чего у нас в избытке.

А еще - божэмой, будет килиэль!!! этот пейринг - моя любовь и боль, и, наверное, я еще не читала текста, от которого, как говорится, гештальт закрылся бы. Вдруг мне в этот раз повезет!

А еще скажите, дорогой переводчик, про Торина, который из желудя пророс - это, случайно, не ваша работа?))

[Hobbit!Anon]

Ural Lynx, рада что вам нравится!
Да, история чудесная) но длиииииинная, ох.....начала переводить, а самой пока не верится, что когда-нибудь доберусь до конца))

Про килиэль - во второй части я была к ним равнодушна. А после третьего фильма что-то дрогнуло. При моей любви к тильбо - то, как явно они запараллелили Бильбо и Тауриэль в конце фильма, не могло не повлиять) Так что.... не то чтобы шипперю, но отношусь с теплотой.

про Торина, который из желудя пророс - это, случайно, не ваша работа?)
моя, ага

[*Bacca*]

моя, ага

Ааааа

[Hobbit!Anon]

Vassa07, взаимно)))))

**************
Исполнение 9.

Пролог.
Часть 2.
Фродо.

3378 слов.

Фродо надеялся, что жизнь в Благословенном Краю принесёт ему успокоение, которого он не смог обрести в родном Шире. Как же он ошибался!
Земли, раскинувшиеся за стенами Валмара, поражали своей красотой, и он провёл много часов бродя по южному берегу, наслаждаясь мягким, словно мука, белым песком под босыми ногами и слушая нежные, переливчато-хрустальные мелодии эльфийских песен. Всюду звенел смех, столы в раскинутых на берегу просторных, продуваемых свежим ветром шатрах были уставлены фруктами и охапками цветов всех мыслимых оттенков – в этом счастливом краю они цвели круглый год. Стоило опуститься сумеркам, как звёздный свет превращал песок в россыпь серебряно-алмазной пыли, а воздух наполнялся дурманящим благоуханием ночных растений. Фродо и Бильбо жили в небольшом деревянном доме недалеко от берега, на опушке берёзовой рощи. Они ухаживали за садом, выращивали зелень и овощи к столу и выбирались на долгие прогулки в окрестный лес, принося оттуда удивительные, неведомые в Шире цветы. Даже срезанные, они не увядали, и дом всегда был полон их ароматом.
Тишина и умиротворение царили в городе на берегу безмятежного как стекло солнечно-голубого моря – и только Фродо не мог найти покоя.
Снова и снова он вспоминал о покинутых в Средиземье друзьях: о благородном Арагорне и прекрасной Арвен, о суровом Фарамире, о легконогом Леголасе и неунывающем, скором на гнев и веселье Гимли. Он знал, что больше никогда их не увидит – но знал так же твёрдо, что до конца жизни будет с любовью помнить их. И всё же, порой ему снова хотелось взглянуть на каменное величие Гондора, или побродить под кронами Зеленолесья на исходе лета. Он задумывался о том – родился ли уже в Белом Городе наследный принц, обживают ли гномы подземные чертоги Мории, приняла ли Эовин руку Фарамира? Но чаще всего его мысли обращались к Мерри, Пиппину и Сэму. Нет, Фродо не сожалел о своём решении оставить Средиземье – он чувствовал, что сделал правильный выбор – но, вместе с тем, не мог заглушить в себе беспокойство. А что если, с тягостной тревогой думал он, даже после поражения Мордора Ширу будет угрожать опасность? Или – вдруг его друзья не простили ему того, что он уплыл на Запад и бросил их? Бильбо уверял его, что это не так, что они будут счастливы встретиться с ним, когда придёт время, и они все вернутся на Луга Йаванны – но, несмотря ни на что, Фродо не мог избавиться от подтачивающих душу сомнений.
Он старался изо всех сил скрыть свою грусть и непокой – и, даже если он и не мог бы назвать себя счастливым, нельзя сказать, что его жизнь была лишена радости. Почти каждый вечер беззаботные эльфы устраивали веселье и пир, и Фродо сидел среди них, угощаясь незнакомыми блюдами и пробуя несравненное вино, присоединялся к их песням и глядел на танцующих, грациозно, словно не касаясь земли, скользящих в мягком свете фонарей. По утрам он любил совершать прогулки по городу и окрестностям, спокойные послеобеденные часы проводил в их уютном маленьком доме вдвоём с Бильбо – и редко какой день обходился без прихода гостей. Часто приходили Элронд с сыновьями, приводя с собой друзей и дальних родичей – всем хотелось взглянуть на прославленных хоббитов. Иногда сама Владычица Галадриэль присоединялась к ним, и сияние её золотых струящихся волос освещало гостиную словно солнце.
Как это водилось у него в обыкновении, раз в несколько недель Гэндальф куда-то пропадал не сказав ни слова – только для того, чтобы спустя несколько дней объявиться нежданным к ужину, а потом усесться, в компании обоих хоббитов, за весёлым разговором и трубкой на скамейке у порога. Но от Фродо не укрылось – с каждым возвращением жизнерадостность волшебника казалась всё более напускной, а тревожные морщины резче прочерчивали лоб.
- Ты хорошо себя чувствуешь, Фродо? – раздавался неизменный вопрос, и раз за разом Фродо приходилось уверять его что да, с ним всё в порядке, а как же иначе? – на что Гэндальф с не слишком-то убеждённым видом что-то бормотал в бороду, вслух не добавляя ни слова. Фродо почти обрадовался, когда в одно из посещений Гэндальф, вместо него самого, обратил свой испытующий интерес на Бильбо.
- А твой дядя ни на что не жалуется? – спросил он однажды солнечным утром, набивая трубку после одиннадцатичасового чая. Он остро, пристально вглядывался в лицо задремавшего в кресле Бильбо. Фродо сходил в спальню за шерстяным пледом и, поудобнее устроив дядю, заботливо укутал его исхудавшие плечи. – Он на себя не похож.
Вскинувшись, Фродо обернулся к Гэндальфу:
- Ты тоже заметил? – он испытал что-то похожее на облегчение, увидев, что Гэндальф кивнул.
За несколько месяцев, проведённых ими в Валиноре, Бильбо осунулся и исхудал, так, словно что-то – не имеющее ничего общего с благополучием спокойной жизни – медленно снедало его изнутри. Измождённый, с выцветшими погасшими глазами и снежно-белым пухом редких волос, он казался тенью себя прежнего. В последние недели он всё чаще отказывался от их обычных утренних прогулок, и даже чтение перестало его увлекать – хватало каких-нибудь получаса, проведённых в кресле за книгой, чтобы он утомился и забылся беспокойным сном. Это была пугающая перемена – за годы, прожитые вместе с дядей, Фродо привык, что тот всегда бодр телом и разумом, несмотря на возраст. Даже поседевший, опирающийся на тросточку, с лицом в сеточках морщин и узловатыми руками, Бильбо сохранял молодую живость и остроту взгляда и ума – и это было важнее всего остального. Теперь же он выглядел дряхлым, и таким невесомым, что иногда думалось – малейшего дуновения морского бриза достаточно, чтобы унести его прочь.
- Он очень много спит, - прошептал Фродо. – И всё равно постоянно выглядит уставшим. Я пробовал давать ему укрепляющий настой, вечером перед сном, но это не помогло. Хотя Владыка Элронд уверяет, что он ничем не болен.
Губы Гэндальфа сомкнулись в резкую черту под усами:
- Он почти не прикоснулся с нами к еде.
- Да. Как и почти всё время теперь.
День за днём, Фродо с возрастающим отчаянием наблюдал, как Бильбо – всегда отличавшийся завидным аппетитом – всё чаще оставляет нетронутым половину содержимого своей тарелки и пододвигает её Фродо, и дядино неубедительное «нет-нет, мальчик мой, всё в порядке, мне просто что-то не хочется» ни капельки не могло его успокоить.
- В самом деле, это странно.
- Ему сто тридцать лет, - Фродо попытался рассуждать трезво, но лишнее напоминание самому себе о возрасте дяди и о том, как мало времени им ещё отпущено вместе, неприятно укололо его.
Гэндальф с усмешкой отмахнулся.
- Тук Бычий Рёв до последнего вздоха никому не уступил бы свои девять блюд в день. Одного преклонного возраста маловато для того, чтобы лишить хоббита аппетита.
- Может быть, это из-за того, что он мало двигается? – предположил Фродо. – В Ривенделе он привык к прогулкам, а здесь почти перестал выходить из дома.
- Возможно, мой мальчик, - согласился Гэндальф. Было непохоже, впрочем, что его беспокойство рассеялось.
На следующее утро, отведав вместе с хоббитами свежих лепёшек и засахаренных фруктов, Гэндальф объявил, что ему пора уезжать.
- Но ты только приехал! – удивился Бильбо, принимая налитую ему племянником вторую чашку чая. – Может, память порой и подводит меня, но вчера ты сказал, что собираешься остаться на две недели – это-то я ещё не успел забыть.
- Дела, друг мой, дела зовут меня, - ответил Гэндальф, гася трубку. – Мне уже пора. Фродо, ты проводишь меня до калитки?
Бильбо нахмурился. Уж он-то за столько лет научился распознавать, когда Гэндальф что-то замышляет, к тому же – по мнению Фродо – бывало ли когда-нибудь так, чтобы тот ничего не замышлял? Но старый хоббит промолчал.
Гэндальф тоже молчал, нахмурившись, пока они шли по саду. Остановившись у калитки, он спрятал трубку в один из незаметных в складках широкого плаща карманов, толкнул деревянную створку своим посохом, и только после этого сказал:
- Приглядывай за дядей и старайся не оставлять его одного. Я скоро вернусь.
- Гэндальф?
Волшебник вышел за калитку.
- Не оставляй его одного.
Раздражение, подстёгнутое страхом, захлестнуло Фродо и заставило, в несколько торопливых шагов обогнав Гэндальфа, дерзко заступить ему путь.
- Что с дядей? Случилось что-то плохое? Скажи же наконец! – раньше эта внезапная смелость удивила бы его самого, но не теперь.
Проворчав что-то неразборчивое – Фродо расслышал пару словечек о Брэндибаках – себе под нос, Гэндальф наклонился и взял Фродо за плечо.
- Дай мне время. Я должен сперва сам найти ответы. Неужели ты не доверяешь мне?
- Смутившись, Фродо отступил в сторону.
- Ты же знаешь, что доверяю.
- Я скоро вернусь, - на этом Гндальф повернулся и зашагал по аллее прочь. Фродо смотрел ему вслед, пока развевающийся край его плаща не скрылся за поворотом.
С тяжёлым предчувствием на сердце Фродо вернулся в дом. Бильбо по-прежнему сидел за столом, с отсутствующим видом перелистывая книгу. Его пальцы чуть заметно дрожали. Фродо сел рядом и рассеянно потянулся за печеньем. Это было слоёное печенье по рецепту тётушки Белладонны – лакомство, которое Фродо, ещё будучи мальчишкой, так часто выпрашивал у Бильбо. Но сейчас он прожевал сладкое рассыпчатое тесто, словно опилки, не почувствовав вкуса. Ему вдруг нестерпимо захотелось, чтобы его верный Сэм оказался рядом и приободрил его, чтобы весёлые Мерри и Пиппин своими шутками развеяли его страхи. Как они там, всё ли у них хорошо? Вспоминают ли они о нём? В Бессмертны Землях было трудно уследить за течением времени, но, если он не ошибся в расчётах – сейчас в Шире как раз наступила весна. Сэм и Рози, должно быть, обихаживают цветник и несут продавать на рынок рассаду знаменитых хэмфастовых помидоров, на клумбах у дверей Бэг-Энда проклёвываются красноватые побеги львиного зева, а вдоль дорожек распускаются белые и розовые маргаритки.
- Как ты думаешь, дядюшка, черёмуха уже зацвела? – спросил Фродо, уютно прильнув щекой на дядино плечо. Бильбо ласково погладил его по волосам, пробормотав что-то – не то просто громко вздохнул – и Фродо почти по-настоящему улыбнулся.

[Hobbit!Anon]

2.2

***
Дни проходили вслед за днями, как тому и следовало быть, а Фродо делал всё возможное, чтобы скрыть от Бильбо грызущую его тревогу и вести себя, как ни в чём не бывало. Ему это не вполне удавалось. Он стал реже ходить на прогулки, возвращался быстрее, а будучи дома, не отходил от дяди ни на шаг и с таким упорством старался заставить его съесть побольше, что в конце концов тот не на шутку рассердился на него. Не менее раздосадованный на себя за неуклюжесть, Фродо вышел в сад и уселся с книгой на скамейке, ожидающе поглядывая на ведущую к их дому дорогу.
И – словно он только этого и дожидался – высокая серая фигура волшебника показалась вдали из-за поворота. Фродо приветственно помахал рукой и вприпрыжку поспешил навстречу – но его преждевременная радость испарилась, стоило Гэндальфу подойти ближе. Вместе с ним был Владыка Элронд – что уже само по себе говорило о серьёзности дела. Вдобавок, мрачный вид Гэндальфа не предвещал ничего хорошего.
- Бильбо в доме?
- Да. Он собирался вздремнуть, - Фродо с надеждой посмотрел на Элронда, но прочесть что-либо на непроницаемом лице эльфа не было никакой возможности. Тогда Фродо в отчаянии схватил Гэндальфа за рукав.
- Пожалуйста! Пожалуйста, скажи мне. Дядя умирает?
Гэндальф мягко разжал судорожно стиснутые пальцы Фродо, но его суровое выражение не потеплело.
- Нет, мальчик мой. Нет. И это именно то, что меня тревожит.

***
- Сначала я хочу поговорить с ним самим, - сказал Гэндальф, когда они зашли в дом. – Наедине.
Элронд – всё это время его ладонь ободряюще лежала у Фродо на плече – с неодобрением спросил:
- Не лучше ли будет подождать, пока мы не узнаем больше?
- Я не стану скрывать это от Бильбо, - отрезал Гэндальф. – Я и так прятал от него слишком много, и слишком долго испытывал его великодушие – боюсь, ещё одной тайны он мне не простит.
В его голосе звучало давнее, неизбытое чувство вины. Больше Элронд не возражал.
Гэндальф сразу прошёл в спальню к Бильбо, а Фродо с Элрондом остались в гостиной.
- Ну что же, так вышло, что рассказать обо всём тебе теперь моя задача, - начал Элронд, и было заметно, что его это не слишком радует.
- Слушай внимательно, Фродо. Когда мы, Митрандир и я, решили взять вас обоих на корабль, и Валар дали нам на это своё позволение, мы предполагали, что Бильбо будет ожидать одно из двух. Либо – если его время подошло к концу – очень скоро мирная, безболезненная смерть заберёт его, либо же пребывание в Валиноре вольёт в него силу и подарит ещё несколько спокойных, счастливых лет жизни.
Фродо молча слушал.
- Бессмертные Земли, вопреки этому названию, не могут сделать смертного бессмертным. Однако было замечено, что песок и ветры здешнего побережья обладают целительными свойствами. Ты сам, Фродо, когда мы только приплыли сюда, был измученным и бледным – а сейчас взгляни на себя. Твоим щекам вернулся румянец, а глазам – блеск, и ты уже почти похож на того Фродо, которого мы знали когда-то. Разумеется, твой дядя не стал бы снова молодым. Но он не должен был стареть так неестественно быстро.
Элронд осторожно взял руку Фродо в свои.
- Ты понимаешь, Фродо? Ни одно из того, чего мы ожидали, не случилось. Твой дядя слабеет. При этом ни я, ни Митрандир не чувствуем ни дыхания болезни, ни тени близкой смерти рядом с ним. Он как бы… тает и истончается – но не умирает. То, что с ним происходит, против естества и природы.
Фродо смотрел на тонкие пальцы Владыки, обхватившие его собственные.
- Я не понимаю.
- Если наши подозрения подтвердятся – Бильбо не умрёт. Со временем он будет всё больше истаивать, пока… - Элронд прервался, не закончив фразы. – Ты как никто другой должен понимать, почему это нас так беспокоит.
Фродо почувствовал, что тонет в холодном, липком, отвратительном тумане – он тщетно пытался вырваться, уцепиться за голос Элронда, сосредоточившись на том, что тот говорит ему. Слова не складывались одно с другим, не связывались во что-то, что имело бы смысл – или он сам не хотел их понимать?
- Почему? – прошептал он. – Я не… Почему?
Жестом, полным бесконечной усталости, Элронд провёл рукой по лбу.
- Потому, что тьма и зло, державшие нас в своей власти, никогда не отпускают нас бесследно – даже если они были побеждены и изгнаны.
Эти слова пронзили оглушённый разум Фродо, как клинок пронзает плоть.
- Кольцо…? – задохнулся он. – Это из-за Кольца?
Так предполагает Митрандир, и я склонен с ним согласиться.
Вспышка боли разорвала беспорядочный водоворот его мыслей – Фродо бросил взгляд вниз и увидел, что здоровой рукой стискивает свою изувеченную кисть, где больше не было пальца с Кольцом – так сильно, что ногти впились в неровно сросшуюся кожу.
- Но Кольца больше нет! – безумный, ослепляющий страх поднимался словно волна. – Оно уничтожено! Я видел, как оно сгинуло в лаве Роковой Горы!
- Фродо, успокойся! Успокойся, мне страшно за тебя. Да, Кольца нет. Саурон повержен. Пожалуйста, сядь.
Фродо обессилено рухнул в кресло, прижимая руку к груди.
- Тогда почему? – с мольбой простонал он.
Изящно взмахнув подолом мантии, Элронд опустился на колено рядом с ним.
- Твой дядя хранил Кольцо шестьдесят лет, Фродо. Кольцу не удалось подчинить себе его сердце, но когда так долго владеешь вещью, пропитанной таким страшным злом… возможно, каким-то неведомым образом, Кольцо привязало себя к нему.
- Но оно уничтожено, - хватаясь за эти слова, как за готовую надломиться соломинку, повторил Фродо.
Элронд утомлённо посмотрел на него.
- Каждый из нас продолжает цепляться за что-то, что уже давно следовало бы оставить позади, - он тряхнул головой. – Тем не менее, то, что мучает Бильбо – это не стремящееся причинить вред, обладающее собственной волей зло, каким было Кольцо. Это всего лишь тень, воспоминание, оставшееся от того зла, как рубец от раны. Рана Бильбо была залечена плохо, и шрам продолжает болеть. Если то, что мы предполагаем, верно, тень Кольца будет действовать на Бильбо так же, как много лет действовало само Кольцо – продлевая ему жизнь, истончая его, удерживая привязанным к этому миру намного дольше отпущенного предела. Нет, «бессмертие» - слишком сильное название для этого. Вероятно, когда-нибудь его жизнь всё же закончится. Но кто знает – это медленное угасание может продлиться годы, десятки, сотни лет. Ты помнишь Голлума? Не сомневаюсь, ни один из нас не желал бы подобной участи для Бильбо.
Фродо не хотел спрашивать, боялся услышать ответ, но понимал, что должен услышать.
- Ничего нельзя сделать? Никакой надежды?
- Мы с Гэндальфом собираемся просить совета у мудрейших из моего народа. Но лично я думаю, что должен существовать способ избавить Бильбо от влияния Кольца. Не отчаивайся. Мы не бросим его, не позволим застрять между жизнью и смертью – даже если для этого придётся искать помощи у Высших.
- Отлично сказано! – голос Гэндальфа заставил обоих вздрогнуть от неожиданности.
Волшебник вместе с опирающимся на его руку Бильбо стояли в дверях. Бильбо был бледен, но собран и спокоен. Элронд выпрямился во весь рост и шагнул им навстречу.
- Бильбо, - мягко спросил он. – Как ты себя чувствуешь?
- Мне только что сообщили, что я не смогу умереть, - это прозвучало несколько обвиняюще.
Тонкие губы Элронда изогнулись в чём-то похожем на улыбку.
- Ты единственный из всех, кого я знаю, mellon-nín, кто способен не обрадоваться известию о собственном почти-бессмертии.
- Ну, справедливости ради, это довольно-таки незавидный вид бессмертия, - тут Бильбо наконец заметил Фродо, и вся его шутливая бравада слетела, сменившись испугом:
- О великая Йаванна! Фродо, мальчик мой! – он сбросил поддерживающую его руку Гэндальфа и спотыкающимся шагом поспешил к нему. Фродо с отчаянной силой ухватился за протянутые к нему руки.
- Элронд, ты что, всё ему рассказал?! Фродо? Скажи что-нибудь!
- Он скверно воспринял. Ему нужно прийти в себя, - тихо сказал Гэндальф. Фродо часто заморгал, прогоняя слёзы. – Нам всем это не помешает. Элронд? Выпьешь с нами чаю?
Как только они оба вышли и скрылись на кухне, Бильбо привлёк Фродо к себе. Тот уткнулся лбом в дядино плечо и молчал, пытаясь унять суматошное, загнанное дыхание.
- Похоже, у неприятностей нюх на меня, - наконец нарушил молчание Бильбо. – И было самонадеянно полагать, что, сбежав на Запад, я сумею сбить их со следа.
- Как ты можешь быть так спокоен? – простонал Фродо.
- Вовсе нет. Мне очень страшно, - Бильбо сжал его руку. – Но если я начну рыдать и рвать на себе волосы – что от этого изменится? И к тому же я уверен, у Гэндальфа ещё найдётся запасной козырь в рукаве. Как всегда.

[Hobbit!Anon]

2.3

***
Оставшись на ужин, Элронд с Гэндальфом большую часть времени провели, решая, к кому в первую очередь обратиться за советом. Гэндальф настаивал на том, чтобы сразу же всё рассказать Владычице Галадриэль, Элронд же предлагал сперва отправиться в Главную Библиотеку Валмара – вдруг там отыщется что-нибудь, что приблизит их к поиску ответов. Вскоре после ужина они ушли, пообещав немедленно сообщить, как только выяснится что-нибудь новое. Сидя в кресле у камина, утомлённый суматохой Бильбо уснул прежде, чем успел остыть налитый ему чай. Фродо сидел рядом, держа в ладонях собственную нетронутую чашку, и смотрел в огонь. В первый раз за много месяцев Кольцо занимало все его мысли.
Он был прославлен как Носитель Кольца, уничтоживший Великое Зло и спасший Средиземье от гибели. Здесь, в Амане, менестрели сочиняли о его подвиге баллады и пели их на пирах, в его честь поднимались кубки и произносились здравицы – и слышать их было для Фродо худшей из пыток. Потому что он помнил, что случилось тогда, в пещере на склоне Огненной Горы, на узком мостике над пропастью. Он помнил, как поддался. Если бы не Сэм – его стойкий, храбрый, верный Сэм – и не последняя хитрость Смеагола, Кольцо бы победило. Даже сейчас, Фродо по-прежнему, с одинаковой яростной, всепоглощающей силой любил и ненавидел его. Он сам, собственной слабостью, погубил всё. Бильбо носил Кольцо шестьдесят лет, а потом отказался от него. А он, Фродо, взял Кольцо – и тому хватило каких-то нескольких месяцев, чтобы лживыми обещаниями опутать его сердце и превратить в своего раба. Все эти месяцы это было его горькой, сладкой, ревниво хранимой тайной. В самые мрачные минуты воспоминаний он желал, чтобы в тот день орлы унесли Сэма, а его самого оставили погибать в огне.
Проходили часы, а Фродо всё сидел рядом с дядей, и думал, думал. О том, что, возможно, даже Владычица Галадриэль, несмотря на глубину своей мудрости, не сумеет дать им ответа. О том, будет ли Бильбо страдать, превратит ли тень Кольца его в такое же искажённое, изуродованное создание как Голлум? А он сам? Настанет ли такой день, когда он разделит судьбу Бильбо, против воли привязанный к жалкому подобию жизни? Это было невыносимо – думать, что таким образом Кольцо отомстит им обоим.
Но что он мог сделать?
Фродо поднялся и, наклонившись, коснулся губами сухой как пергамент щеки Бильбо, вдохнул с детства привычный, родной запах лонг-боттомского табака и свежих чернил. С самого начала они были странной парочкой – замкнутый, чудаковатый старый холостяк и тихий, мечтательный маленький сирота – но дядина ненавязчивая любовь была такой же неотъемлемой частью его жизни, как зелёные холмы Шира. Ради всего, что долгие годы их связывало – Фродо не мог допустить, чтобы Кольцо продолжало ломать и мучить Бильбо.
Фродо ощутил, как в такт ударам сердца его заполняет знакомая спокойная решимость. Вот что он сделает: отправится в город и убедит Гэндальфа, чтобы тот позволил ему искать способ помочь дяде вместе с ним. То, что его предыдущая миссия увенчалась успехом, не было его заслугой. А что, если теперь, по воле Валар, ему дарована возможность искупить своё падение и, найдя избавление для Бильбо, самому освободиться от Кольца?
И может быть, если ему удастся спасти Бильбо, он даже станет этого достойным.

[*Bacca*]

О Эру, прода! Вот так приедешь с вылазки - а тут такой подарок!
Фродо у вас такой замечательный! Всегда хотелось знать, как они там в Валиноре жили-были, и тут такой чудный неспешный рассказ

[r2r]

Ура, продолжение! Здорово!

[Шут обыкновенный]

Ура! Прода!
Спасибо за нее!
Странно правда там в Валиноре. Как-то такую вечную жизнь не хотелось бы