[небо/автомат]

II-17. Изгнанный принц Торин после изгнания, не имея средств к существованию, вынужден идти работать на панель/в бордель (в Бри, Лихолесье, Имладрисе, Минас-Тирите или др. – на выбор)

Исполнение №1. Части: 1, 2.1, 2.2, 3.1, 3.2, 4.1, 4.2, 4.3, 5.1, 5.2, 5.3, 6.1, 6.2, 6.3, 7.1, 7.2, 7.3 8.1 8.2 8.3 9.1 9.2 9.3 9.4 10.1 10.2 10.3 11.1 11.2 11.3 12.1 12.2 12.3 13.1 13.2 13.3 14.1 14.2 14.3 15.1 15.2 15.3 16.1 16.2 16.3 17.1 17.2 17.3 18.1 18.2 18.3 в процессе
Арты Еще арты!
Исполнение 2

@темы: Выполнено, Торин, Второй тур

Comments

[Zireael.]

Автор, это потрясающе! Очень круто написано, и вхрарактерные персонажи, и сюжет, и детали, и как все закрутилось под конец... все прекрасно в вашей истории будет очень здорово, если вы допишите) так хочется узнать чем все закончится))

[Galadriel]

manok.,
Спасибо)) я допишу, честное слово, я просто тормоз))

[IsThatHell]

Galadriel, доброе время суток, дорогой автор, любопытно, как обстоят дела с "Торином в борделе"? :-)
РСИЯ всё ближе...

[Galadriel]

Astra_Sun,
Эх, боюсь, на РСЯ опять не успею дописать)) многовато сюжета еще остается. А очередная глава почти доделана.

[IsThatHell]

Galadriel, с одной стороны, плохо, что не успели, а с другой - хорошо, что ещё много!
А когда будет глава?

[*Bacca*]

мы все еще ждем и надеемся, да. Никуда не делись, не обольщайся)))

[Galadriel]

Йуху, не прошло и пяти лет

Глава 17, 3506 слов. Не бечено, потому что мне не терпится уже выложить

17.1

17

Торин сам не понял, как заснул сидя, и проснулся уже заполдень, с затекшими руками и ногами и ощущением песка в глазах. Тут же в панике бросился к Двалину, но все было хорошо: тот спал и дышал тихо и ровно, темнота ушла из уголков губ. Поднявшись, Торин заходил по кузне, разминая затекшие мышцы и пытаясь сообразить, что делать: напряжение последний дней вылилось в какое-то отупение. Он взялся было за работу, но все валилось из рук и делать ничего не хотелось, к тому же он поминутно ходил взглянуть на Двалина. Торин разозлился сам на себя, но и это вышло как-то вяло; к счастью, за весь день не появилось ни одного клиента, и Торин даже слегка удивился этому, но не стал особо задумываться.

Едва день начал клониться к вечеру, появился слегка запыхавшийся Балин.

- Как он? – спросил гном, не успев даже переступить порог.

- Спит, - отозвался Торин, - впуская его. – И выглядит получше. Взгляни сам.

Балин осторожно, боясь разбудить спящего, прошел в дальнюю комнату и наклонился над Двалином. Торин улыбнулся: он весь день ходил и гремел в кузне, но Двалин и не думал просыпаться.

- Он так весь день спит? – тихо спросил Балин.

Торин кивнул.

- Не знаю, может, это и ненормально, но выглядит он значительно лучше. Я решил: пусть спит.

- Конечно, хорошо, - мысли Балина явно были далеко. Он постоял еще над братом, потом тихо вышел из комнаты, затворив за собой дверь, и какое-то время молчал, стоя посреди кузни. Торин, глядя на него, подумал, не принес ли Балин еще какую-то дурную весть, но тот наконец заговорил:

- Я так и не спросил тебя, Торин, откуда ты взял деньги на противоядие? – глаза Балина вдруг стали беспокойными. – Я, конечно, мало что в этом смыслю, но мне показалось, что твой приятель-человек отдавал тому старику какую-то огромную сумму.

Торин заставил себя посмотреть Балину прямо в глаза, не отводя взгляда. Спустя пару секунд Балин замялся и первый опустил глаза. Торин ощутил укол совести; иногда его поражало, как просто даются теперь такие вещи, а ведь когда-то он так завидовал легкости, с которой отец и дед повелевали, и думал, что сам никогда так не сможет.

- Это не твоя забота, друг, - сказал он наконец спокойно. – Я не хочу тебе лгать, но и правды не скажу. Лучше забудь, о чем ты спрашивал.

Балин с какой-то грустью посмотрел на него, потом кивнул.

- Как скажешь, мой король, - тихо произнес он. – Позволь напомнить, что я не только твой подданный, но и твой друг. И если тебе нужна какая-либо помощь – что бы то ни было, пусть даже нечто не особо недостойное, даже можешь ничего не объяснять мне… - только скажи.

- Я знаю, - кивнул Торин, - я знаю. Спасибо, Балин, но мне не нужна помощь.

Остаток вечера они провели тихо, разговаривая о мелочах, делах общины, а больше – предаваясь воспоминаниям юности. То и дело кто-то вставал и шел в дальнюю комнату взглянуть на Двалина. Чернота полностью сошла с лица того, и он выглядел вполне здоровым, только чуть осунувшимся.

Незадолго до комендантского часа Балин, в последний раз посмотрев на брата, распрощался и ушел. Торин остался сидеть в полутемной кузне, размышляя, что стоит пойти спать, чтобы хотя бы завтра быть свежим и бодрым, но почему-то не находя в себе сил встать со стула. Сначала он пробовал сознательно отогнать мысли о грядущей расплате, о документе, подписанном у Фреа, но потом понял, что они и так мало занимают его. То, как спокойно и глубоко дышал Двалин на его кровати, говорило, что все было не зря. А завтра, возможно, он очнется, и тогда самое страшное будет позади. А расплата – что расплата? Это всего лишь тело, которое Махал не велит беречь сверх необходимого, которым можно пожертвовать, если в том есть нужна, не важно, какого рода жертва.

Гораздо больше занимал его мысли не Фреа, а другой человек, ни с того ни с сего оказавший ему такую неожиданную и необходимую помощь. Совершивший для него то, чего Торину ни за что не удалось бы самому, и без всякой явной корысти. Торин плохо разбирался в мотивах поступков людей, но у тех, с кем он привык иметь дело, нажива была на первом месте. На это можно было рассчитывать, как на восход солнца на востоке. Редко кем из встреченных людей двигала честь – но в Минас Тирите таких было больше, чем где-либо, хотя они и не жаловали гномов. А вот что двигало Дайоленом, Торин не мог представить, и это волновало его. Возможно, просто доброта, думал Торин, но что-то необычное ему вспоминалось во взгляде истерлинга, его внимательности и готовности, с которой тот отреагировал на просьбу.

Торин отправился наконец спать, пообещав себе при первой возможности вернуть истерлингу услугу, чего бы это ему ни стоило.


На следующий день Двалин пришел в себя. Торин был занят с заказчиком, когда услышал шум в задней комнате, и поторопился распрощаться с посетителем. Войдя, он увидел Двалина сидящим на табурете у двери и переводящим дух.

- Что-то я совсем ослабел, дружище, - просипел Двалин, поднимая на него глаза. – Два шага сделать не могу, позорище! Подсоби!

Рассмеявшись от облегчения, Торин подхватил Двалина под мышки, закинул его руку себе за шею и, несмотря на протесты друга, сопроводил его обратно к кровати, после чего метнулся за едой.

Уничтожив несколько кусков хлеба и мяса (куда меньше, чем обычно), Двалин со вздохом отодвинул тарелку и устало откинулся на спинку кровати.

- Ну и дела, - произнес он. – Неужто меня тот человечишка так задел, что я так ослаб? А ведь, казалось, пустяковая ранка. Сколько ж времени я провалялся?

- Шесть дней, - машинально ответил Торин. – Сегодня шестой. – У него вдруг зачесались глаза, и ему пришлось отвернуться и сделать вид, что он вытаскивает соринку, пока Двалин изумлялся.

- Вот это да! – воскликнул тот. – Ничего не помню! Ну то есть, дом лекаря того помню, бабу эту еще, которая еду приносила – хорошая еда, да только пресная больно, как для дитяти. Спасибо, Дис приходила, подкармливала меня своей стряпней.

Торин фыркнул. Вполне в духе Двалина, едва вернувшись с того света, вспоминать про еду, будто других забот нет. Впрочем, если Двалин ничего не помнил, кроме последнего времени в доме врача, он и не мог знать об их заботах.

- Кстати, - будто прочитав его мысли, сказал Двалин. – Как же я к тебе-то попал? Тому лекарю надоело со мной возиться, поди?

Торин вздохнул. Тут лгать не имело смысла; напротив, он надеялся, что при всей бесшабашности Двалина тот сможет осознать, какому риску подвегся, и, возможно, поостережется впредь.

- Тебя отравили, - тихо произнес Торин. – Мы подозреваем, что это сделал тот самый врач, которого наняли тебя лечить, поэтому мы перенесли тебя оттуда.

Двалин несколько секунд изумленно смотрел на него.

- Отравили? – переспросил он. – Что за глупость, прости, кому нужно меня травить?

- Я бы и сам хотел это знать, - таким же тихим тоном продолжил Торин. – Ты уверен, что ничего больше не помнишь?

Двалин помотал головой.

- Уверен, друг, уверен. Как спал беспробудно, разве что. Но отравили… - он круглыми глазами снова взглянул на Торина, - может, это какая-то ошибка? Как вы меня выходили тогда?

- Мы достали противоядие, - Торин надеялся, что голос ничем не выдаст его. Сдержать вопросы тактичного и нелюбопытного Балина было куда легче, чем его брата. Но Двалин не стал развивать эту тему; мысль об отравлении явно волновала его больше.

- Надо же… - пробормотал он, мотая головой, - отравили… Как же… Кто… - Двалин посмотрел на Торина, будто ожидая ответа, и тут в его глазах мелькнуло озарение. Торин напрягся, ожидая, что тот скажет.

- А может, - медленно произнес Двалин, - может, это и не отравление, а та зараза.

- Какая зараза? – искренне удивился Торин.

- Ты не видел. И Дис не видела, слава Махалу. Когда я у того врача лежал в доме, там еще пара человек с нами была. Ну и мальчонку принесли человеческого, совсем мелкого еще. Лет пятнадцать, двадцать может, хотя кто их поймет, людей. На рогожке принесли, без памяти, но он потом себя пришел. Его положили в дальний угол, и там его рвало постоянно, смотреть и слушать было страшно, как ребенка выворачивает. – Торин насторожился; он вспомнил одинокого истощенного ребенка в пустом доме, и ему стало не по себе. – Я слышал, как тот лекарь своей помощнице говорил, что мальчонка не жилец. Только зря с отца деньги взял, не спасти, мол. Вроде как и лекарство есть, но не достать, то ли редкое такое, то ли дорогое. И болезнь называл, лихорадка какая-то, белая или вроде того. А сосед мой по койке, неплохой, кстати, мужик, настоящий воин, как услышал, когда я ему это передал, собрал свои вещи и, не дожидаясь близких, еле домой уковылял. Заразная, очень, сказал. И мне посоветовал не задерживаться. Я над ним посмеялся еще, сказал, что к нам, гномам, зараза не пристает. Видать, зря смеялся.

[Galadriel]

17.2

Торин не слушал его. Перед глазами встал Дайолен с замотанным лицом, держащий в руках какие-то пузырьки и говорящий: «Бледная лихорадка». А ведь он сам подходил к тому мальчику довольно близко…

Торин попытался вспомнить, что точно говорил истерлинг о симптомах болезни. Рвота, понос, невозможность пить и есть. Нет, такое вряд ли можно было бы не заметить, значит, и его самого, и Двалина, и других навещавших его навещавших его гномов зараза миновала. Возможно, это действительно лишь человеческая болезнь – и тем не менее, стоит предупредить старейшин.

- Двалин, - произнес он. – Я думаю, Балин будет очень рад узнать, что ты пришел в себя. Не возьмешь за труд посторожить кузню – я схожу за ним, все равно, похоже, сегодня уже никто не придет с заказами?

Убедившись, что под рукой у Двалина в достатке и воды, и еды, Торин прикрыл дверь и торопливо зашагал по улице. Солнце стояло еще довольно высоко, и было по-летнему тепло. Отогнав ненужные мысли об этой лихорадке, он заставил себя расслабиться и ни о чем не думать, просто идти к улице небольшому дому на улице Кириона, наслаждаясь хорошей погодой и временной передышкой.


К его появлению Балин уже закончил работу, и с готовностью поспешил к брату. Идя рядом с ним по улице, Торин поглядывал на друга: Балин шел быстро, но при этом как-то непривычно, мягко улыбался, явно не отдавая себе в том отчета. Торин усмехнулся в бороду: несмотря на разницу и в возрасте, и в характерах братья очень любили друг друга, хотя проявления этой любви порой были не слишком понятны окружающим.

Когда они добрались до кузни Торина, Двалин выглядел еще лучше и казался уже почти здоровым. Торин в очередной раз подивился его богатырскому сложению: и прежде он не раз наблюдал, как после самых тяжелых раз, от которых другой отходил бы неделями, Двалин уже через пару дней снова оказывался на ногах. Хотя непоседливый характер и постоянная готовность ввязаться в любые неприятности несколько скрашивала это свойство.

Оставив братьев общаться друг с другом, Торин на улице и, сев на привычном месте на лестнице, закурил. Устройство Минас Тирита давно перестало казаться ему столь чуждой, как поначалу, и узкая мраморная лестница, которая вела прямо от задней двери кузни на этаж ниже, к угольному подвалу Халласа и глухой задней стене чужого дома, уже не казалась ему странной архитектурной причудой. Сидеть на нагретом за день камни и смотреть, как за крышами домов и башенками городской стены наливаются нежной зеленью Пеленнорские поля, было хорошо. Разумеется, курить в кузне ему никто не мешал, но Торин давно уже признался себе, что ему просто нужно какое-то разумное оправдание, чтобы спокойно посидеть в тишине и одиночестве, - а курение на лестнице давало такую возможность. Кажется, кроме него и Халласа никто и не знал толком об этом закутке, во всяком случае, он никогда не видел тут других людей.

Торин настолько расслабился, что не сразу осознал, что его зовет голос Балина. Напоследок бросив взгляд на далекие предгорья Белых гор, уже наполовину в вечерней тени, Торин поспешил обратно в дом.

Совместно они решили, что на эту ночь Двалин останется в кузне, а назавтра, если будет чувствовать себя в силах, отправится домой вместе с Балином, который зайдет вечером.

Следующий день прошел спокойно. В кои-то веки в кузню заглянул Халлас, и Торин начал было опасаться, что тот обнаружит Двалина и будет недоволен, но хозяин и не подумал задерживаться. Забрав плату и бросив беглый взгляд вокруг, Халлас с несколько обеспокоенным видом осведомился, все ли в порядке. Торин удивился, но не слишком: в последнее время Халлас все чаще выглядел обеспокоенным, видимо, несогласия в Совете мастеров давали о себе знать, но к самому Торину претензий у него никогда не было.

- Я зайду еще в ближайшее время, - пообещал Халлас, уходя. – Если что-нибудь нужно… проверьте, достаточно ли угля, может, какие-то еще запасы.

Торин пожал плечами, но кивнул. Угля, действительно, оставалось не так много, но еще на месяц хватило бы с лихвой.

- Нехорошее время сейчас, - внезапно сказал Халлас, уже держась рукой за приоткрытую дверь. – Вам, гномам, поди, не видно, но в городе всякие слухи ходят… - он застыл в задумчивости.

- Какие слухи? – Торина раздражала эта манера неопределенно пророчествовать напасти, как старухи на рынке.

- Ну, про истерлингов. И про мор. А, впрочем, наверняка пустое, - Халлас махнул рукой. – Подготовьте мне заказ всего, что нужно для работы на несколько месяцев.

- Вы уезжаете? – гном удивился. Халлас всегда казался ему тюфяком и домоседом.

- Пока нет, - неопределенно ответил тот. – Но кто знает, как все может обернуться. – Он повернулся, окончательно собравшись уходить, но тут Торин вспомнил про своего заказчика-друга, и решился спросить:

- А что за слухи про истерлингов? – Халлас обернулся.

- А? Какие слухи? Говорят, это истерлинги напустили мор.

Торин поднял бровь.

- И как же конкретно они это сделали? Похоже на очередную вариацию «истерлинги травят колодцы».

Халлас раздраженно пожал плечами.

- Откуда мне знать. Вы спросили, господин мой гном, я ответил. Может быть, это очередные бабьи сказки, а может быть, и нет. В любом случае, вам, гномам, вряд ли есть до них дело.

- Действительно, нет, - холодно ответил Торин, злясь, что начал этот разговор.

Когда Халлас ушел, Торин задумался. За всеми бедами последних дней он почти не замечал, что происходило вокруг, делал свою работу машинально, общался с редкими заказчиками сугубо по делу и не интересовался больше ничем. А стоило бы. Нельзя было не заметить, что заказчиков в последнее время несколько поубавилось – во всяком случае, тех, с кем стоило считаться. Да и в целом что-то изменилось в городе по сравнению с тем, каким он застал Минас Тирит в конце зимы. Народу на улицах стало больше, но и состав его изменился. Поначалу Торин удивлялся специфическим чертам гондорцев, их манере, независимо от достатка, держаться с несколько высокомерным достоинством, чистоте даже самых бедных одежд, неизменно начищенным доспехам у мужчин. Но теперь на улицы, казалось, вылезли из зимних подвалов подпольные обитатели: нищие, оборванные, грязные, полубезумные. Рынки наполнились крестьянами, подворотни – калеками-попрошайками, которых безуспешно гоняла стража. А высокомерные гондорцы с точеными лицами попадались в уличной толпе все реже – или сами стали ее частью.

Собранные воедино наблюдения не слишком радовали Торина. Впрочем, гномов эта публика побаивалась, и Торина это более чем устраивало. Наконец, поразмыслив, он решил навестить Дайолена – рассказать ему о слухах (прекрасно понимая, что такая информация гроша ломаного не стоит) и под этим предлогом выразить свою благодарность. Запоздало опомнившись, Торин осознал, что даже не сказал истерлингу спасибо за помощь, когда тот уходил третьего дня, и испытал укол стыда.

Едва солнце начало клониться к закату, появился чуть запыхавшийся Балин. После короткого спора с братом, который еще не слишком уверенно стоял на ногах, было все же решено, что Балин и Двалин отправятся ночевать к себе домой на Кириона. Торин не стал спорить: Двалин выглядел достаточно окрепшим, чтобы не торопясь пройти пару улиц, а ему самому это давало возможность сходить на Пятую террасу тем же вечером.

[Galadriel]

17.3

Выйдя на улицу вскоре после ухода Балина и Двалина, он изумился, как тепло стало. По календарю лето еще не началось, но в воздухе уже явно слышалось обещание будущего пекла. Гномы не слишком жаловали жару, хотя и неплохо ее переносили – как и любые другие неприятности физического свойства, впрочем. Сам Торин предпочитал прохладу гулких каменных подземных залов, и большую часть весны Минас Тирит создавал вполне сносную ее иллюзию, несмотря на высокое небо.

Он быстро дошел до Пятой террасы, обходя подальше собравшиеся там и сям группки грязных, неряшливо одетых людей, не слишком походящих на коренных гондорцев. На него косились, но чем выше поднимался Торин, тем приличнее на вид становились прохожие и тем равнодушнее их взгляды. Террасы Гондора почти идеально соответствовали общественным слоям, и народ с «нижних» террас появлялся на верхних только по делу, да и то передвигался, видимо, какими-то черными ходами. Торин этих ходов не знал, и ему было наплевать, что думают встречные; никаких официальных запретов свободно передвигаться между террасами, разумеется, не было, разве что во дворец наместника кого попало не пускали.

Толкнув наконец тяжелую внешнюю дверь на улице Ромендакила, Торин вступил внутрь и замер. Он давно тут не был: сад стоял весь в белом цвету. Торин помедлил секунду, любуясь цветастыми шапками на деревьях, и пошел по дорожке куда медленней, чем обычно. Других домов и даже горы почти не было видно за этим яблочным буйством. Торин поймал себя на мысли, что Дайолен, возможно, поселился в этом доме именно из-за сада – достаточно романтичный и непрактичный поступок, кажется, вполне в духе этого человека. Правда, и сам он то и дело поглядывал на деревья и за этим занятием не заметил Дайолена, который стоял на пороге и, очевидно, ждал его.

- Вы не могли выбрать времени лучше, чтобы прийти, - сказал истерлинг, улыбаясь.

Торин еще раз оглянулся на сад и кивнул.

- Поможете мне? – продолжил Дайолен.

- Коне… - начал Торин, но тот уже повернулся и скрылся в доме, поманив Торина за собой. Оказалось, требовалось вынести в сад тяжелый неповоротливый стол, который едва прошел в дверь. Победив громоздкую мебель, Дайолен добавил к ней пару легких кресел, а потом ушел еще раз и вернулся с бутылкой вина и двумя стаканами. За все это время он не произнес ни слова, только немного самодовольно улыбался; Торин с усмешкой и интересом наблюдал за ним.

- За здоровье вашего друга, - произнес наконец Дайолен, усаживаясь и протягивая Торину полный стакан вина. Торин покорно принял его и сел; истерлинг обладал забавным свойством одновременно изумлять и смешить его.

- Ну расскажите, - Дайолен поставил свой стакан и наклонился к Торину, - как он? Уже может вставать?

Некоторое время Торин сдержанно отчитывался о здоровье Двалина, перемежая свой рассказ благодарностями. Дайолен от благодарностей отнекивался, а про Двалина слушал внимательно и даже переспрашивал.

- Ну что ж, - произнес он наконец, заставив Торина повторить все изменения в здоровье Двалина за последние пару дней и, очевидно, удовлетворившись. – Я рад, что все удалось. Откровенно говоря, нам повезло. – Он отхлебнул от своего стакана и откинулся на спинку кресла.

- Я боюсь думать, что могло бы не повезти, - откровенно произнес Торин, в свою очередь делая глоток. Вино было сладким и крепким.

Даойлен задумчиво кивнул.

- Кстати, - вспомнил Торин, зачем, собственно, пришел, - хозяин кузни, в которой я работаю, рассказал мне некоторые слухи. Конечно, это полная чушь, но, возможно, вам стоит знать…

- Что мы травим колодцы? – фыркнул Дайолен. – А нет, прошу прощения, это старое. Это истерлинги напустили мор. Да, я знаю, слышал.

- Мне не нравится то, что я стал видеть в последнее время на улицах города, - заметил Торин.

- И никому не нравится, можете не сомневаться, - отозвался Дайолен. – Вы знаете, к примеру, что наместник уже с пару дней как уехал в Дол Амрот? Якобы с дружественным визитом к местным князьям. Морской воздух, говорят, защищает от бледной лихорадки.

Торин изумленно уставился на него.

- То есть вы считаете, что разговоры о море – не пустая болтовня?

Истерлинг залпом допил свое вино и уставился в пустой стакан.

- Пока сложно сказать. У страха всегда велики глаза, но Палата врачевания заказала мне еще партию лекарства, а кое-кто из моих наиболее влиятельных и приближенных к наместнику клиентов спешно покинул город «по делам». Возможно, это совпадение. Пока по улицам не начнут валяться трупы, которые некому будет прибирать, конечно, власти не признают, что мор пришел. – Он рассеянно долил вина себе и Торину, не глядя на него. Торин же не отводил от человека глаз.

- Чем больше вы будете пить, тем страшнее вам будет, - наконец произнес он. Торин не собирался этого говорить и запоздало понял, что его слова могут быть восприняты как оскорбление, но Дайолен только пожал плечами.

- Вы знаете другие способы забыться?

Торин покачал головой и отобрал у истерлинга стакан; тот не воспротивился.

- Вы уже знаете, чтобы кто-нибудь умер от этой вашей лихорадки? Или по крайней мере явно был ей болен.

- Нет, - оживился Дайолен. – Конечно, я могу многого не знать, но среди моих знакомых все, слава богу, здоровы, включая теперь и вашего друга.

- Тогда это не стоит беспокойства, - отрезал Торин. Он почувствовал себя внезапно сильным и уверенным, выступая уже не в роли просителя, ищущего помощи.

- Раз вы так говорите, - Дайолен улыбнулся ему неожиданно мягко и с какой-то мечтательностью отвел взгляд. – Давайте тогда закроем эту тему на сегодняшний вечер. Смотрите, как прекрасно цветут яблони, а в подвале у меня еще с дюжину таких бутылок – если только вы милостиво вернете мой стакан, иначе я за ними идти отказываюсь.

Торин усмехнулся и вернул. Похолодевший было вечер снова стал теплым, и они долго сидели под яблонями, потягивая вино. Дайолен заметно повеселел и весело болтал, перемежая забавные истории из своей жизни эпизодами из истории Гондора и человеческими байками о гномах. Торин, не оставшись в долгу, изложил все, что гномы думают о расе людей, а также описал красоты Подгорного королевства, сколько Дайолен готов был слушать. Он не успел и заметить, как наступила ночь, и поздно спохватился, поняв, что комендантский час давно настал. Но ему было слишком хорошо, чтобы волноваться по этому поводу сейчас.

[Galadriel]

Astra_Sun,
Vassa07,
Это основное, что вдохновляет - когда есть люди, которым еще интересно "после всех этих лет" (с) не, правда))

[*Bacca*]

Оо ого какой большой кусок! Спасибо!
Прям целый мир у тебя тут, такие интересные и неизвестные вещи о жизни Средиземья, о которых Толкин забыл или не захотел рассказывать.
Это нельзя бросать, потому что мир хочет жить, а история - быть рассказанной до конца.
Когда я вижу тут недописанные фики, я как будто слышу, как плачут незаконченные, неполноценные истории...

[Galadriel]

Vassa07,
Я, собственно, собираюсь дописывать, у меня есть приличного размера куски из конца и из середины оставшегося, но по мере написания понимаю, что к ним нужны подводки получше, и все это растягивается... )))

[*Bacca*]

ну я понимаю, люди вон романы годами пишут, это нормально. Просто знай, что не я одна жду и люблю этот текст.

[Galadriel]

Vassa07, это очень приятно))

[*Asher*]

(Встала в очередь)
И спасибо за кусик!

[*Asher*]

(Встала в очередь)
И спасибо за кусик!

[Esthree]

Да-да, я тоже очень скучала по этой истории. Тут такие яркие и живые герои, и сам город обалденно описан. И за Двалина отдельное спасибо, за их с Торином дружбу

[Takeda Junko]

Огромное спасибо за продолжение! Как всегда интригует

[Lover of life]

Огромное спасибо за продолжение!<3

[vilranen]

Спасибо!
Такая история - я верю, что она не оборвётся на полуслове)

[Galadriel]

Vassa07,
*Asher*,
Esthree,
Takeda Junko,
Lover of life,
vilranen,
большое спасибо всем, что читаете!))

[Читерабоб]

ооооооооо, наконец-то я добралась до обновления.
как хорошо-то.
и яблони.
затишье перед бурей?

[Galadriel]

Читерабоб,
*голосом Горького* бууря, скоро грянет бууря))

[Читерабоб]

Galadriel,
*на всякий случай спрятала тело жирное в утесах*

[Galadriel]

Читерабоб,

[Crogall]

Автор, я пришла вас любить. Я тут сегодня перечитала весь фик и теперь у меня к переживанию за Торина и всех гномов скопом еще началось переживание за Дайолена. Чот он мне дико зашел при втором зачите фика, и теперь я боюсь, что он а) умрет б)окажется гадом в)окажется гадом и умрет. Такого у меня еще не случалось, чтоб в фандомном фике проникнуться авторским персонажем.
Так вот, я упоролась и решила умереть с музыкой.

Артеги

Дайолен алхимичит


Закончил химичить и готов к общению


Сцена, из-за которой началось перечитывание фика с разбором полетов по истерлингу: мужики сидят выпивают и разговаривают разговоры





*села в угол ждать следующей части и переживать*

[*Bacca*]

Какая ты умница и солнышко!

[Galadriel]

Crogall,
Ааа! Боже, у меня слов нет, насколько потрясающие рисунки!)) Спасибо, спасибо вам)) и Дайолен ну ровно такой, как я себе представляла!)) Можно к себе в дневник унесу ваш комент похвастаться?))

[Zireael.]

Спасибо за чудесное продолжение!
Интрига интрига, что же дальше будет, прям чувствуется что скоро настанет какой-то трындец

[Zireael.]

Спасибо за чудесное продолжение!
Интрига интрига, что же дальше будет, прям чувствуется что скоро настанет какой-то трындец