[небо/автомат]

II-17. Изгнанный принц Торин после изгнания, не имея средств к существованию, вынужден идти работать на панель/в бордель (в Бри, Лихолесье, Имладрисе, Минас-Тирите или др. – на выбор)

Исполнение №1. Части: 1, 2.1, 2.2, 3.1, 3.2, 4.1, 4.2, 4.3, 5.1, 5.2, 5.3, 6.1, 6.2, 6.3, 7.1, 7.2, 7.3 8.1 8.2 8.3 9.1 9.2 9.3 9.4 10.1 10.2 10.3 11.1 11.2 11.3 12.1 12.2 12.3 13.1 13.2 13.3 14.1 14.2 14.3 15.1 15.2 15.3 16.1 16.2 16.3 17.1 17.2 17.3 18.1 18.2 18.3 в процессе
Арты Еще арты!
Исполнение 2

@темы: Выполнено, Торин, Второй тур

Comments

[Читерабоб]

урааааааааааааа!

[Magic_Fly_1987]

Очень интересно!!!! Ждем)))))

[*Asher*]

Дорогой автор, за приятные новости спасибо! Проконтролируйте только, чтоб бета замуж не вскочила, и всё у нас будет супер!

[*Asher*]

Дорогой автор, за приятные новости спасибо! Проконтролируйте только, чтоб бета замуж не вскочила, и всё у нас будет супер!

[Jella Montel]

Ооооо! Ура, ждем-ждем-ждем!

[Lalayt]

Ой, как здорово!!!

[tar]

верим, надеемся, ждём!

[Galadriel]

часть 13 /1, всего 3260 слов

13
– Харадримы совсем не так глупы, как кажется, – начал Фреа с порога, входя в комнату и закрывая за собой дверь. – Вам удалось произвести на него хорошее впечатление, хотя, возможно, представления о хорошем у нас с вами расходятся.

– Меня не волнует, какое впечатление я произвожу на людей, – оборвал его Торин, поднимаясь навстречу Фреа. – И у меня было дело к вам, а не к этому господину с его дешевым безвкусным кинжалом.

Фреа с улыбкой фыркнул в ответ.

– Как славно, господин мой гном, что мы с вами нашли друг друга, – заметил он, как ни в чем не бывало обходя Торина и садясь в одно из кресел у него за спиной. – Это было воистину совпадение звезд! – Он вопросительно уставился на Торина, который повернулся к нему, но не двигался с места. – Может, все же присядете?

Торин с мрачным видом покорился, понимая, что он не в том положении, чтобы диктовать свои условия.

– Хорошо, давайте не будем тратить время друг друга на пустую болтовню, – Фреа выпрямился в кресле и наклонился к гному. – Что вы от меня хотели?

– Хотел узнать, как вам удалось настроить мастеров этого города против гномов и что нужно сделать, чтобы это прекратить?

Фреа изумленно уставился на него.

– И вы за этим пришли ко мне?! – он выделил слово «этим», будто был искренне удивлен. – Мне изрядно льстит ваша вера в мое безграничное могущество, господин мой гном. Мне бы очень хотелось быть тем человеком, за которого вы меня принимаете, но увы… – он развел руками. – Я не то что никого не подговаривал – мне это не удалось бы, даже пусти я в ход все свои связи и деньги. Я и сам тут, как вы изволили видеть, на птичьих правах, и только пороки власть предержащих помогают мне оставаться на плаву.

– Каким же образом тогда оказалось, что первыми пострадали именно те гномы, которые устроили нападение на ваш притон? – рявкнул в ответ Торин. – Или это случайное совпадение?

– А, это, – Фреа снова откинулся на спинку кресла, рассеянно глядя в пол, – это не совпадение, само собой. Про них мой конфидент шепнул нескольким цеховым мастерам – не бесплатно, разумеется. Но должен же я как-то защищать себя, если городская стража не желает этим заниматься и не скрывает этого.

Торин поморщился. Когда Фреа юлил и недоговаривал, он был ему противен, но Фреа, в лицо и без малейшего стеснения признающийся в таких откровенно подлых поступках, стал противнее стократ.

– А остальные? – продолжил настаивать он. – Гномам в последнее время все тяжелее приходится в городе, и это уже нельзя списать на простые совпадения. Это тоже ваша работа?

– Да нет, это ваша работа, – Фреа поднял бровь и покивал, как бы подтверждая собственные слова. – Вы что думали, придете, поселитесь тут, и все будут вам рады? Особенно местные кузнецы-забулдыги, которых гномские мастера, работающие дешевле и не в пример лучше, мгновенно лишили заработка? Или, думаете, местным отяжелевшим от пива и безделья жителям приятно видеть на своей тихой улочке толпу вооруженных до зубов бородатых гномов? Кто-то, возможно, и баламутит народ против пришельцев, но наместник так старательно закрывает на это глаза, что, сдается мне… – Фреа умолк.

Некоторое время никто из них не произносил ни слова.

– И это все? – спросил наконец Торин.

– А что вы еще хотели? – раздраженно ответил Фреа. – Надеялись вытянуть у меня признание, что это я хожу ночью по улицам, стучусь в дома и рассказываю пожилым домохозяйкам, какие плохие гномы?

Торин жестом остановил его.

– Послушайте, – произнес он, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. – Не буду разоблачать народные идеи насчет того, что гномы опасны. Мы опасны. Для тех, кого считаем врагами.

– Вы ошибаетесь, – прервал его Фреа. – Ошибаетесь, пытаясь причислить меня к числу своих врагов. Я не питаю злобы ни лично к вам, ни к кому-либо из других гномов и людей. Но я привык извлекать пользу там, где это можно сделать – разумный подход, не правда ли? Кто, как не гномы, славны своей расчетливостью?

– На что вы намекаете? – Торин мучительно пытался понять, к чему клонит Фреа.

– Что ж, буду говорить начистоту, раз мои намеки вам непонятны. Надеюсь, вам по крайней мере ясно, что это за дом и чем я тут занимаюсь.

– Это вы свой притон со шлюхами имеете в виду? – уточнил Торин, решив, что нет уже смысла изображать вежливость.

Фреа фыркнул.

– Именно. Хотя и мои клиенты, и мои, эмн, работники привыкли к более утонченным выражениям.

– В приличных местах за такое вешают. За шею, – уточнил Торин.

– О, в Минас Тирит, насколько мне известно, тоже существует подобный закон на этот счет, – светским тоном ответил Фреа. – Кажется, господин заместитель главного судьи, посещая меня, об этом рассказывал. Но поверьте мне, – Фреа резко наклонился ближе к Торину, – Минас Тирит не обычный город, да и вкусы моих клиентов тоже нельзя назвать обычными.

– Меня не волнуют ваши сумасшедшие извращенцы, – отрезал Торин, отстраняясь, отчасти демонстративно, отчасти – невольно.

– Зато вы волнуете их, – нежно улыбнулся в ответ Фреа, снова откидываясь на спинку мягкого кресла. Торин застыл, не зная, как оценить эти слова. – Поняли наконец, к чему я клоню?

Торин не сразу осознал смысл слов Фреа, а потом на него накатил такой гнев, что пришлось сжать пальцами подлокотники кресла до белизны в костяшках, чтобы не сорваться. Он почувствовал, как у него вспыхнули щеки.

– Да как вы смеете, – едва слышно, сквозь зубы выдохнул он. – Вы хоть знаете, кто я такой?

– Я навел справки, – как ни в чем не бывало кивнул Фреа. – Вы Торин, прозванный Дубощитом, из Королевства-под-Горой, которое почти с сотню лет назад разрушил некий дракон. С тех пор вы и ваши подданные скитаетесь по белу свету. Ваш дед, король, погиб в битве, отец какое-то время был с вами, но потом его след потерялся. У вас есть сестра, но с учетом гномских правил наследования, в которых я, впрочем, разбираюсь слабо, никаких прав на престол, даже гипотетических, у нее быть не может. Итого у вас нет ни дома, ни семьи, и вообще ничего, кроме ответственности за кучку подданных, по какой-то загадочной причине пожелавших остаться с вами. Которых вы весьма опрометчиво привели в этот город. Кажется, все.

Пока он говорил, Торин не столько слушал, сколько рассматривал Фреа, пытаясь понять, что же ему делать дальше – то ли дать тому договорить, то ли всадить вытащенный из сапога нож в сердце прямо сейчас.

– Вы зря об этом думаете, – будто даже с какой-то печалью произнес Фреа, кивая на правую руку Торина, подергивающуюся на колене. – Я не ставил своей целью оскорбить вас, но сама природа моего занятия такова, что это получается неизбежно. Не бойтесь, никто не будет устраивать потеху и пытаться пленить вас насильно – или как вы себе это представляете.

– В таком случае я прекрасно обошелся бы без вашей грязи, – ответил Торин, поднимаясь с намерением уйти.

– Честь вам и хвала, если так выйдет, – Фреа поднял голову, но не двинулся с места. – Просто знайте, что если у вас вдруг возникнет необходимость быстро получить большую сумму денег либо воспользоваться моими связями, весьма, кстати, обширными, – такая возможность есть. Я не пытаюсь оскорбить или шантажировать вас – я просто предлагаю вам работу.

Спокойный, деловитый тон Фреа странно действовал на Торина, заставляя оставаться на месте, когда давно нужно было бы по гномским понятиям схватиться за топор. Но топора у него с собой не было – ходить по городу с оружием (во всяком случае, с оружием на виду) чужакам запрещалось. Да и события последних месяцев столько перевернули в душе Торина, что он стал куда осторожнее, особенно с резкими движениями и импульсивными поступками. В Минас Тирите они неизменно оборачивались бедой.

И все же то, что говорил Фреа, было за гранью добра и зла.

– Никакие деньги и помощь не стоят того, чтобы поступиться честью, – произнес он наконец сквозь зубы, уже у двери.

Фреа прикрыл глаза и улыбнулся.

– Вы прожили почти сто лет и до сих пор не бывали в ситуации, когда предпочли бы поступиться честью, лишь бы чего-то избежать? Завидую вам.

Торин не нашелся, что ответить, лишь мрачно посмотрел на Фреа, прежде чем закрыть за собой дверь.

Оказавшись по ту сторону двери, он некоторое время еще стоял на пороге дома, погрузившись в задумчивость так глубоко, что даже не осознавал, что его может кто-то заметить здесь. Впрочем, гномы на этой улице не показывались, да никто из них и не рискнул бы упрекать своего короля. Очнувшись наконец, Торин медленно поплелся обратно на улицу Мардила; уже наступала ночь и, подняв глаза на небо, он понял, что надо торопиться. Торин ускорил шаг, но к дверям своей кузницы добрался все равно уже в потемках.

[Galadriel]

13/2

Весь следующий день он пытался взять себя в руки и сосредоточиться, работая над заказами и общаясь с то и дело заходящими к нему по каким-то делам гномами, но толком у него ничего не выходило. Раз за разом он возвращался к вчерашнему разговору с Фреа, снова закипая гневом. И, что странно, это не был гнев на самого Фреа, посмевшего предложить такое наследнику престола – увы, это был гнев еще и на себя, и на судьбу, по волей которой Торин оказался в ситуации, когда ему можно было сделать подобное предложение.

«Надо поскорее отсюда выбираться, – повторял он себе, как заклинание. – Прочь из этого города». Эти слова странным образом успокаивали, хотя пока Торин не представлял себе, как все провернуть, на какие деньги купить пони и провиант, как поднять гномов с насиженных мест. Во время работы он то и дело застывал, предаваясь то злобе, то невеселым размышлениям, и от невнимательности едва не испортил пару заказов. Хорошо, что хозяин кузни со временем стал заходить все реже, а качество работы Торина и вовсе перестал проверять, убедившись, что огрехов гномы не допускают. Но сегодня работа буквально валилась у Торина из рук. В конце концов он понял, что ничего путного сделать не может и за серьезные заказы браться даже не стоит. По счастью, спешки ни с одним из них не было, а с мелочевкой он кое-как разобрался.

Вздохнув, Торин сбросил передник, ополоснул лицо и руки и решил отнести уже готовый заказ Дайолену, и заодно проветриться. Поднимаясь к Пятой террасе, Торин практически не смотрел по сторонам, все еще погруженный в свои мысли. Но все же пару раз поймал на себе внимательный и неприязненный взгляд проходивших мимо людей. Он давно привык к этому, знал, что они видят: гнома, чужака, не слишком опрятно одетого, с подозрительным свертком под мышкой. По одиночке они не представляли угрозы, а неприязненные взгляды были продиктованы, как ни смешно, страхом перед самим Торином. За полгода в Минас Тирите он успел наслушаться по тавернам достаточно баек о гномской кровожадности, похотливости и жадности, некоторые – за пределами всякого здравого разумения.

Дайолена он застал за работой. Тот, по самые глаза замотанный шарфом, сосредоточенно смешивал какие-то порошки, то и дело сверяясь с книжечкой, и отчаянно замахал на Торина свободной рукой, показывая, что приближаться не стоит. Торин покорно застыл на пороге, наблюдая за ним. Торопиться было некуда, а смотреть на работу алхимика оказалось интересно; в чем-то она была схожа с работой кузнеца, с изготовлением сплавов, но в кузнечном деле Торин всегда легко предугадывал заранее, какой выйдет результат, здесь же все действия приобретали магический характер.

Видя, что гном не спешит уходить, Дайолен выразительно посмотрел на него и сделал жест рукой, призывая сесть и немного подождать. Фыркнув, Торин покорно прошел к указанному креслу, высвободил его из-под груды сваленных книг и сел. Дайолен продолжил священнодействовать, вопреки обыкновению сохраняя полнейшее молчание. Присмотревшись, Торин заметил, что на руках у его странного клиента перчатки не из телячьей кожи, а из какой-то необычной материи, напоминающей рыбью чешую, только гораздо более крупную. Невольно проникшись важностью момента, Торин не стал начинать разговор первым, ожидая, пока алхимик закончит работу.

Наконец Дайолен добавил в свою смесь несколько капель из какой-то бутылочки, которые тут же с шипением растворились, выпустив облако зеленоватого дыма. В комнате запахло чем-то едким. Тщательно запечатав полученную субстанцию в стеклянном сосуде, Дайолен быстро прошел мимо Торина и распахнул окно, и только потом сорвал с лица шарф.

– Очаровательный запах, – не сдержался Торин.

– Это что, – ответил ему Дайолен, распахивая окно уже в соседней комнате и впуская весенний сквозняк, – вы лекарство от чумы не видели, точнее, не нюхали. В которое умельцы из палат врачевания рекомендуют лить не только желчь скорпиона, но и кошачью мочу. Кого из больных чума пощадит, тот от такого лечения загнется, из одного отвращения.

– Вижу, невысокого вы мнения о местных лекарях, – Торин встал навстречу вернувшемуся в комнату Дайолену. – Кстати говоря, приветствую вас. Я принес ваш заказ.

– О! – на лице Дайолена отразилось удивление, мгновенно сменившись радостью. – Я, признаться, не ожидал так скоро. Но они как раз сейчас мне пригодятся, отлично! – Продолжая рассыпаться в благодарностях, Дайолен начал отсчитывать деньги, а Торин внезапно смутился – давно его работу не ценили по достоинству и не хвалили так. Хотя давно ему и не попадалось работы, которая бы того стоила.

Приняв от клиента деньги, он поклонился, собираясь уходить, но Дайолен задержал его.

– Постойте, – истерлинг протянул руку, будто пытаясь поймать Торина за рукав, но не завершил жест. Торин с удивлением обернулся.

– Вы желаете чего-нибудь еще? – вежливо осведомился он, надеясь втайне на новый заказ.

– Э-э, нет, – ответил Дайолен, – во всяком случае, не сейчас. Но хочу вам кое-что сказать. – Торин вопросительно поднял брови. – Вот это лекарство, над которым я работал, когда вы вошли. Оно от бледной лихорадки. По заказу Палат врачевания. Вам знакома эта болезнь?

Торин помотал головой, не понимая, к чему человек клонит.

– При бледной лихорадке у больного сильный жар, его беспрестанно рвет, открывается понос, несчастный не может ни есть, ни пить и, промучавшись несколько дней, умирает. Врачи говорят, что тело больного не способно принимать столь необходимую для жизни воду, в этом дело, но мне кажется, проблема глубже. То лекарство, что я делаю, стоит весьма дорого и при этом только помогает снять часть симптомов, давая больному совсем небольшой шанс, но никакой гарантии. Говорят, эльфийские врачеватели умеют это лечить по-настоящему, но мне таких лекарей знать не приходилось…

– Зачем вы мне это говорите? – перебил его Торин.

– Затем, что если Палаты заказали лекарство, значит, в городе уже кто-то заболел. Я не успел сказать вам, что бледная лихорадка крайне заразна. Никто не знает, как она передается, но часто достаточно бывает недолго находиться с больным в одном помещении, чтобы заразиться.

– Не припомню, чтобы гномы болели чем-то подобным, – задумчиво протянул Торин, наконец поняв, на что намекает истерлинг. – Насколько все серьезно в городе, вы знаете?

– Увы, – Дайолен развел руками, – заказали мне небольшую партию, может быть, Палата просто решила пополнить свои запасы на всякий случай. Я не слышал о заболевших, но, как правило, пока на вашей улице не начинают массово вывозить трупы, о них так никто и не слышит. Если природа гномов такова, что эта зараза вас не берет – от всей души вам завидую. В моем родном городе была подобная эпидемия, когда я был подростком, и поверьте, это было страшно.

– И, насмотревшись на это, вы решили стать алхимиком и найти от нее лекарство? – улыбнулся Торин.

Дайолен помотал головой.

– Я никогда не решал стать алхимиком, просто это единственное, что приносит мне доход в этом городе. А лекарство от лихорадки так никто и не нашел. Не буду говорить, что я не пытался… – он замолчал.

Торин понимающе кивнул.

– Я услышал и благодарю вас за предупреждение.

– Пустое, – истерлинг махнул рукой. – Может быть, это все неоправданные страхи.

– Тем лучше, – тихо ответил Торин, – еще раз благодарю и прощайте.

– Господин Торин!.. – Дайолен открыл было рот и снова закрыл, явно не решаясь что-то сказать.

– Я понимаю, разумеется, и дальше меня и гномских старейшин то, что вы сказали, не пойдет. Мы просто будем чуть осторожнее.

Истерлинг коротко улыбнулся.

– Это самое лучшее. Просто будьте чуть осторожнее.

[Galadriel]

13/3 (и последнее в этой выкладке)

Вернувшись, Торин решил не спеша обдумать услышанное от истерлинга, и лишь потом говорить об этом на общем совете. Ему не было известно о заболевших в городе, хотя он вполне допускал, что даже в случае эпидемии среди людей гномы узнают о ней в числе последних. Как бы там ни было, если начнется мор, необходимо будет покинуть Минас Тирит до того, как станет слишком поздно, при первых признаках опасности. Торин действительно не слышал, чтобы гномы болели чем-то подобным, но за годы странствий он встречал много такого, о чем не слышал никогда прежде. Его незнание еще не гарантировало никому безопасность.

Новости хотелось обсудить с кем-нибудь спокойным и разумным и, недолго поколебавшись, Торин выбрал Балина.

Забавно, подумалось ему, когда он направлялся следующим вечером на Мардила, как меняются отношения. Они практически росли вместе с Двалином и Балином, но с Двалином с самого детства дружили и были соратниками во всех проказах, а с Балином едва общались. Старший гном всегда казался Торину слишком занудным, вечно сидел, уткнувшись в свои книжки, и общался со своим будущим королем чересчур высокомерно. Прошло много лет, прежде чем Торин понял, что якобы высокомерие Балина – на самом деле книжная вежливость гнома, который куда больше времени проводил в библиотеке, чем в компании сверстников. Зато Балин спокоен, рассудителен и как никто способен дать дружеский совет. А вот дикий, неуправляемый нрав Двалина, так восхищавший Торина в юношеские годы, со временем стал приносить все больше забот и тревог и уже не казался столь привлекательным.

Добравшись до жилища гномов, Торин поприветствовал всех и тут же дал понять, что пришел поговорить с Балином наедине. Подчиняясь воле принца, гномы разошлись, вернувшись к своим занятиям. Балин провел его в дальнюю комнату, предложил вина, но Торин отказался.

– Что-то случилось? – подозрительно спросил Балин, вглядываясь ему в лицо и, очевидно, ища там следы тревоги, вынудившей принца прийти к нему самому.

– Не то чтобы, – пожал плечами Торин. – Скажи, тебе доводилось слышать когда-нибудь о бледной лихорадке?

– Это когда больного высушивает до смерти? Слыхал, но ничего о ней толком не знаю, а что? Кто-то заболел?

– Насколько я знаю, нет, – ответил Торин. – Пока нет.

Балин вопросительно посмотрел на него.

– Послушай, – начал Торин, – я не хочу пока говорить об этом кому-то другому, и не уверен, что вообще есть смысл поднимать этот вопрос на совете старейшин. Один клиент, которому я вполне доверяю, алхимик, готовит лекарства по заказу Палаты врачевателей. Он сказал, что Палата заказала ему лекарство от бледной лихорадки. Сам ничего толком не знает, то ли в городе действительно кто-то заболел, то ли это заказ на всякий случай. Советовал быть осторожнее. Хотя слабо представляю, чем тут поможет осторожность, раз никто толком не знает, как избежать этой болезни.

Внимательно слушавший его Балин покивал.

– Твой клиент прав, Торин, и спасибо ему, что предупредил, даже если опасности никакой нет. Из того, что я знаю, бледная лихорадка – болезнь редкая, не то что какой-нибудь насморк. Но если уж ей кто заболевает, она распространяется, как пожар. Я слышал, от нее умирали целые города, так что некому было ни хоронить трупы, ни переносить болезнь дальше. Не думай, что эта информация ничего не стоит. По крайней мере, если кто-то из гномов заболеет, мы будем знать, о какой болезни стоит думать, ведь лихорадка поначалу похожа на обычную простуду, а потом, когда она проявится в полную силу – потом уже может быть поздно.

– И ты думаешь, стоит говорить об этом совету? – Торин поднял бровь.

Балин пожал плечами.

– Не знаю… Ведь опасности вроде бы никакой нет, и я даже не слышал, чтобы болел кто-то из людей подобным. Это ты сидишь себе сычом в своей кузнеце, а я все-таки иногда выхожу в люди. Гномам и так сейчас непросто…

– Я знаю, – оборвал его Торин, чуть повысив голос.

– Я не хочу давить на тебя, – примиряющее сказал Балин. – И не сомневаюсь, что тебе лучше, чем кому-либо, известно о происходящем. Может, не стоит лишний раз баламутить совет из-за того, что может оказаться просто пустыми опасениями. Подумай только, как отреагирует на подобное известие, например, старый Даин?

Торин скривился.

– Могу себе представить. Хотя он на любое известие так реагирует, вплоть до того, что у его жены суп перекипит.

Балин фыркнул.

– Ты король, тебе решать, конечно. Но я бы не стал говорить о лихорадке, пока не будет понятно, что угроза есть.

Несколько мгновений Торин размышлял, потом решительно тряхнул головой.

– Ты меня успокоил, друг, – сказал он, – спасибо. Ты прав, конечно, у старейшин и без того хлопот немало, а дурные вести не стоит приносить, если ты в них не уверен.

Балин коротко улыбнулся ему, но глаза остались серьезными.

– Вот и хорошо, – произнес он, будто еще чего-то ожидая от Торина. – Вот и хорошо…

Торин меж тем поднялся и направился к двери, собираясь попрощаться со всеми и вернуться к себе в кузню. Удивленный взгляд Балина остановил его на пороге.

– Разве ты приходил затем, чтобы поговорить об этой лихорадке? – недоверчиво спросил гном.

– О чем же я должен был с тобой еще говорить? – Торин обернулся.

– О моем брате, – ответил Балин.

[Galadriel]

Как всегда, огромное спасибо моей самой лучшей бете  Ferry

[Takeda Junko]

Ух, продолжение! Долгожданное! Спасибо огромное!

[Чашка чаю]

Ура! Продолжение!
Теперь надо все с начала перечитать, чтобы толком оценить.

[Читерабоб]

ооооооооооооо...
и лихорадка - брррррррррр, ужас - и грядущий разговор о Двалине.
скольк всего сразу интересного!

[Magic_Fly_1987]

Долгожданное продолжение!!! Ура! Ура! Ура!
Разговор Торина с Фреа - это что-то ))) Мне тоже захотелось заново все перечитать
Спасибо вам огромное ))) и бете спасибо )))

[*Asher*]

Огромная благодарность автору!
Не зря мы тут ждали, окопавшись и разбив палаточный городок - оно того стОило.
Прошу прощения, отзыв краткий, но обещаю - длинный и восторженный по факту окончания. Просто настолько хорошая получается вещь, что очень сложно комментить кусочек.
Но в восхищении не сомневайтесь.

[tar]

Galadriel, Ух ты!!! Продолжение долгожданное!!! Спасибище, что не забросили нас))) Очень интересно развиваются события... что же будет дальше...

[чайка-]

Я очень рада, что вы продолжаете. До сих пор поражаюсь, как вы развернули такой интересный сюжет на такую заявку (которая, конечно, подразумевает сюжет, но то, с каким терпеливым обоснованием вы к ней подошли, восхищает и удивляет). Спасибо вам за то, что написали и продолжаете писать! Любовь к вашему творчеству я буду испытывать еще долго с:

[Squirry]

Galadriel, внезапно набрела на такой дивный текст, три часа уже сижу читаю. Присоединяюсь к рядам поклонников и буду теперь с нетерпением ждать продолжение. История замечательная - захватывающая, с достоверными подробностями, с убедительными персонажами. За Двалина-гладиатора отдельное спасибо. Очень меня пробрало, когда читала, как он в таверне сидел, пригорюнившись, и как потом с Торином говорил. Как-то это было... зримо.

[*Asher*]

Увы, только вчера вспоминала этот текст...
То ли реал засосал, то ли интерес у автора угас....

[Galadriel]

Дорогие читатели,
Огромное спасибо всем за отзывы!) У автора интерес никуда не делся и фик я обязательно закончу. Просто опять случился реал в виде ремонта квартиры и вынужденного переезда в общагу без интернета. Надо, действительно, пнуть себя и ускориться, если я хочу на RSYA попасть)) Собсно, уже вот-вот должно "все начаться" по сюжету))

[tar]

Galadriel, мы тоже не делись никуда, преданно ждём))) удачи с реалом!

[Galadriel]

tar,
спасибо-спасибо!)) это очень важно для афтара, правда))

[Galadriel]

глава 14, всего 2958 слов

14.1

Торин очень аккуратно повернулся, медленно закрыл дверь и лишь потом поднял глаза на Балина. Несколько мгновений просто внимательно смотрел, ничего не спрашивая. Про себя Торин думал, что же еще ему готовит сегодняшний день, какие – наверняка неприятные, или по крайней мере тревожные – новости. Он пришел в себя, только когда заметил, что Балин неловко переминается с ноги на ногу, будто не решаясь заговорить.

– Он ранен на этой своей Арене, но не тяжело, и утверждает, что это ерунда. На самом деле это не ерунда, но через несколько недель все должно пройти, у нанимателей нашелся хороший врач, – медленно произнес Торин, внимательно глядя на Балина.

Тот ответил изумленным взглядом.

– Так ты все знаешь? Откуда, – начал было Балин, но Торин перебил его:

– Я прав?

Балин нервно кивнул.

– Сегодня вечером был бой, – пояснил он. – Двалина принесли каких-то пару часов назад, хозяин Арены или кто там, действительно, позвал врача и заплатил сам. Тот уже все сделал, дал брату какое-то питье, сказал, что чем больше он будет спать и чем меньше двигаться, тем быстрее будет зарастать рана. И обещал заходить проведать раз в несколько дней. За мной прислали человеческого мальчишку, больше никто из гномов пока не знает.

– И нечего знать, – неожиданно для себя жестко отозвался Торин. – Если кто-то ненароком поранится в кузне – это не обсуждают на Совете Старейшин. Двалин выбрал себе такую работу, никто на него не нападал из-за угла. Нечего и обсуждать.

– То есть ты хочешь сказать, что это происшествие стоит держать в тайне от остальных? – понизив голос, уточнил Балин.

– Я не… – Торин осекся. – Пожалуй, нет, шила в мешке не утаишь, но и особо трезвонить об этом не стоит. Если кто-то спросит – объясни, кратко, без подробностей и лирики, что он ранен в честном поединке и к сопернику нет никаких претензий – ни у него, ни у меня.

– Возможно, ты и прав, – вздохнул Балин. – Возможно, ты прав, Торин, с точки зрения Совета – чем меньше поднимать шум, тем спокойнее будет среди гномов. Но вряд ли такой подход заставить моего брата отступиться от этой затеи. А вот если бы к нему пришел десяток членов Совета с требованием прекратить…

– Если десяток членов Совета сойдется на каком-то одном решении по любому вопросу, я первый буду прыгать от счастья, – фыркнул Торин.

Балин невесело улыбнулся.

– Да, скорее всего, нам с тобой достанется куда больше упреков, чем Двалину.

Торин только кивнул, потом подошел и положил ладонь другу на плечо.

– Поверь мне, я не раз пытался на него повлиять…

– … и я лучше всех знаю, насколько это бесполезно, если уж он что-то вбил себе в голову, – закончил за него Балин.

Торин опять кивнул.

– Я понимаю, что это не твоя забота, Торин, – Балин внимательно посмотрел на него. Ты и так взвалил на себя достаточно, чтобы еще решать наши внутрисемейные проблемы и нянчиться с Двалином. Но я-то обязан хотя бы попытаться что-то сделать.

– В таком случай мой тебе совет: найди хорошего врача, который возьмется лечить гномов и не задавать вопросов, – ответил Торин.

– Но ведь уже есть врач, и, насколько я могу судить, он отлично справляется со своим делом.

Торин пожал плечами.

– Хозяин Арены мог прислать врача только потому, что Двалин еще нужен ему, как боец. Он рассчитывает, что тот быстро встанет на ноги и снова будет сражаться и приносить ему деньги. Я не уверен, что он захочет тратиться, если прогнозы будут не столь радужные, – пояснил Торин.

В глазах Балина мелькнуло понимание и тревога.

– Наверное, ты прав, – произнес он. – Я поищу врача, если больше пока ничего нельзя сделать.

– Скажи мне, где Двалин, я навещу его, – попросил Торин. Балин объяснил, и Торин, напоследок утешающее похлопав его по плечу, направился к выходу, чувствуя, что Балин провожает его взглядом.

– А этот твой клиент, который алхимик? – окликнул его Балин. – Ему можно доверять?

Торин обернулся и задумался.

– Я не знаю, Балин, – ответил он наконец. – Пожалуй, это единственный знакомый мне человек, про которого я действительно не могу ответить на этот вопрос.

– Но ты хотел бы? – уточнил Балин.

Торин кивнул.

– Да, друг. Я хотел бы.


Раненного Двалина поместили в небольшую частную больницу при доме врача. Торин не сразу обнаружил дом за разросшимся садом на третьей террасе. Вышедшая навстречу женщина в белом переднике неприязненно посмотрела на него, но, услышав имя Двалина, без слова проводила его в дальнюю комнату, где располагались больные. В комнате было пять кроватей, Двалин лежал на одной из них, перебинтованный, но вполне бодрый на вид. На небольшом столике рядом с ним лежал топор. Торин ухмыльнулся, завидев это украшение.

– Не можешь расстаться? – он кивнул в сторону столика.

– Торин, дружище! – Двалин попытался было встать, и Торину пришлось едва ли не силком уложить его обратно. Он заметил, что на некоторых бинтах, перепоясывающих грудь, была кровь. – Да я решил, пусть лучше под рукой будет на всякий случай. Я, конечно, благодарен тому, кто все это устроил, и уход тут хороший, и кормят на убой, а все одно – люди, мало ли, чего от них ждать, – он перешел на такой шепот, который было слышно едва ли не лучше, чем обычную речь.

Торин фыркнул.

– Ты как всегда, видишь опасность там, где ее нет, и не замечаешь там, где есть.

Двалин насупился.

– Это ты про рану? – он повернулся слегка и поморщился, видимо, она причиняла боль. – Ну, проворонил, с кем не бывает. Но это был достойный противник, ты уж поверь. Жаль, ты не видел, какие он финты делает – я и купился, хотя мог бы и сообразить. Ничего, в следующий раз умнее буду. Я просто поздно его тактику раскусил.

Торин незаметно вздохнул.

– В следующий раз тебе может не повезти так, – не сдержался он, сделав ударение на последнем слове.

Двалин помрачнел:

– Ты опять за свое. – Он опустил глаза. – Ты же знаешь, что у меня сейчас нет другого выхода, Торин.

– Я так не считаю, – просто ответил Торин. – И, тем не менее, я не буду тебе указывать. Я вижу, что это недостаточно серьезная рана, чтобы заставить тебя задуматься – и, признаться, меня это в первую очередь радует, а потом уже печалит. Выздоравливай скорее.

– Да уж куда я денусь, – снова оживился Двалин, – спасибо, что зашел.

– И Дис зайдет, если ты не будешь против.

– А она знает? Я бы не хотел…

– Еще нет, но я не намерен это утаивать от сестры. По всем гномам трезвонить не собираюсь, не беспокойся.

Двалин кивнул.

– Спасибо. Нечего всем суетиться из-за пустяковой царапинки, еще завидовать будут, в каких я тут условиях, – он хохотнул.

– Вот это вряд ли, – фыркнул в ответ Торин и, не желая больше утомлять друга, распрощался, пообещав зайти на днях. Бодрый вид Двалина успокоил его куда больше, чем словесная бравада. Он повидал достаточно раненых и мог определить, когда за жизнь гнома стоит опасаться, а когда тот уверенно пойдет на поправку и без лишнего кудахтанья вокруг. У Двалина явно был второй случай.

[Galadriel]

14.2

Когда Торин отозвал Дис в отдельную комнату и рассказал ей про Двалина, она всплеснула руками и даже топнула ногой со злости.

– Вот упрямый осел! Скоро сотня стукнет, а ведет себя, как двадцатилетний!

Торин не сдержал улыбки. Сестра часто говорила вслух то, о чем он, помня о своем положении, молчал.

– Скажи ему это, скажи, – согласился он. – Может быть, хотя бы к тебе он прислушается. Мы с Балином многократно пытались, но это что об стенку горох. Может, хоть ты, как женщина, его разубедишь, что в этом нет ничего особо достойного или почетного…

– Как мне надоели эти ваши мужские игры, братец! – Дис с ехидством выделила «мужские игры» таким тоном, что становилось ясно: в ее глазах они приравнивались к копошению малышей в песочнице. – Вот здесь они у меня уже стоят, – Дис показала ладонью, где именно. – Когда же вы все повзрослеете!

Торин опустил виновато голову, пытаясь не рассмеяться в голос. После смерти матери на сестру нападали временами такие приступы «воспитательного гнева», когда она начинала честить и брата, и всех его друзей и ровесников. Поначалу Дис делала это всерьез, всерьез злилась, всерьез пыталась их перевоспитать. Но с годами жизнь воспитала их сама, и теперь из всех ровесников Торина, тех, кто окружал молодого принца еще в Одинокой Горе, один Двалин мог иногда отличиться каким-то ребячливым необдуманным поступком. А «воспитательный гнев» Дис стал своего рода игрой двух уже безнадежно взрослых людей, нежным воспоминанием о детстве.

– Ладно, сестренка, не кричи так, перепугаем народ, – улыбнулся Торин. – Зайдешь проведать Двалина?

– Да уж куда денусь, - отозвалась Дис. – Принесу ему чего-нибудь вкусненького, надо бы мясной пирог испечь. И лепешек еще, наверное.

– Его и без тебя там кормят, как на убой, он говорит. А пирог лучше мне испеки. Готова для посторонних стараться, нет чтобы о родном брате подумать, – наигранно приревновал Торин.

– Испеку два пирога, - махнула рукой Дис. – Говори, где искать этого обормота?

Торин объяснил и, чуть погодя, распрощавшись с Дис и остальными девушками, жившими на Остогера, отправился к себе в кузню. Было уже достаточно поздно, и Торин пошел быстрее, чтобы не возвращаться по полной темноте. Минас Тирит был значительно южнее Горы, и он так и не мог привыкнуть к тому, как внезапно и быстро здесь падала ночь: буквально за час становилось полностью темно, и появлявшиеся на улицах стражники мало интересовались тем, почему ты не успел под крышу до начала комендантского часа.

Торин шел быстро, погруженный в свои мысли, прокручивая в голове разговор с сестрой и улыбаясь в бороду. Он снова порадовался, что все свалившиеся на них напасти – дракон, изгнанничество, уход отца – которые так изменили его самого, не повлияли на бойкий и жизнерадостный характер Дис. Она не стала ни замкнутой, ни чрезмерно серьезной, за что ее, правда, слегка порицали (очень тихо и только в узком кругу, все-таки королевская сестра) почтенные гномские матроны.

Проходя через ворота, соединяющие первую и вторую террасы, Торин бросил беглый взгляд на стражников, всегда стоявших там. При всем неприятии этого странного человеческого города, слишком высоко расположенного, со слишком странной архитектурой, он не мог не признать, что с точки зрения обороны Минас Тирит был спланирован очень разумно, и, пожалуй, трудно было бы построить более надежное надземное сооружение. На самый крайний случай во всех мало-мальски приличных гномских городах были механизмы, позволявшие завалить основные проходы (вместе с оказавшимся в них вражеским войскам). В Минас Тирите такую функцию выполняли семь ворот, забаррикадировать которые не составляло усилий, особенно учитывая изрядный перепад высот – в высоту дома – между террасами. Видимо, именно для этого у ворот и стояла постоянная стража, которая в мирное время, вполне успешно занималась поздними гуляками, дебоширами и иными нарушителями общественного порядка, просто выдворяя их с верхних террас на нижние. Впрочем, сейчас Торину показалось, что стражников больше обычного, хотя, возможно, он лишь застал вечернюю смену караула.

На улицах было спокойно и тихо; так тихо, как ни в какое время суток не бывает в гномских городах, где откуда-то обязательно раздается приглушенный звук молота, стук машин, шепот подземных потоков. В Минас Тирите, противу обычного для людских селений, было очень мало деревьев. Торин, за годы скитаний под открытым небом привыкший к постоянному шелестению листвы и щебету птиц, здесь чувствовал себя, как в могиле, несмотря на открытый воздух и ветер. Он накинул на голову капюшон и ускорил шаг, уже подходя к улице Мардила, и не заметил, как от дальнего угла дома, за пределами его поля зрения, отделилась серая тень, проводила его взглядом до двери кузни и спешно устремилась обратно, наконец слившись с другими ночными тенями.


Тем же вечером в хитро устроенном доме, выходившим одновременно на вторую и третью террасы, за тяжелыми глухими дверьми и плотными полотняными занавесями, шел деловой разговор.

– Надеюсь, вы не думаете, что я считаю результат достигнутым и готов заплатить за него, как за выполненный уговор, – Фреа наклонился в кресле, положив руки на стол и скрестив пальцы, и пристально посмотрел на собеседника.

– Это еще почему! – возмутился тот, худощавый мужчина с повязкой на одном глазу, явно гондорец, стукнув кулаком по столу. – Гном ранен – ранен. При этом жить будет – еще как будет, шельмец. – Сидевший рядом с ним крупный загорелый мужчина, производивший впечатление охранника, бросил на него взгляд и одобрительно кивнул.

– Вот именно, – Фреа в свою очередь тоже легонько хлопнул по столу открытой ладонью и, поднявшись, принялся ходить по комнате. – Давайте вспомним, дорогой мой господин Герион, о чем мы договаривались. Вы должны были устроить, чтобы гном был ранен – достаточно тяжело, чтобы ему не просто потребовался врач, но чтобы без врачебных усилий жизнь его была бы под угрозой. Грубо говоря – чтобы без дорогостоящего лечения он уверенно отправился к праотцам или куда там отправляются гномы. А что сделали вы?

– Именно так и сделал. Не возьму в толк, Фреа, что же тебя не устраивает.

Фреа проглотил и «тыканье», и опущенное слово «господин», будто не заметил.

– А вот что, – он прервал свое хождение, резко обернулся и оперся кончиками пальцев на стол. – Вместо обещанной тяжелой раны вы устроили легкую царапинку. Девки об веретено и то сильнее ранятся, я бы сказал. Больше того, вы по собственной воле устроили его лечение и заплатили врачу – в то время как на самом деле друзья и родственники нашего пострадавшего гнома должны были бы продавать последние штаны, чтобы собрать денег на лечение. Или вы полагаете, что я настолько человеколюбив, что за свой счет готов устраивать всем гномам в этом городе комфортный отдых в Палатах врачевания, с трехразовой мясной кормежкой, стоит им только чихнуть?

Ответом ему был ледяной взгляд единственного голубого глаза.

–Гном тяжело ранен, – медленно произнес Герион. – Врач говорит, что у него сломано несколько ребер и возможно внутреннее кровотечение. А я каждый день, когда он не бьется на Арене, теряю деньги! И если можно поставить его на ноги и продолжать на нем зарабатывать, не собираюсь упустить этот шанс! – рявкнул он напоследок.

Фреа отвернулся и вздохнул.
– Ваш тяжело раненный гном выглядит столь неприлично здоровым и бодрым, что друзья и родственники, заходя его проведать, потом вслух радуются, что он наконец-то отдохнет и отъестся. Какие-то у нас с вами разные представления о тяжелых ранениях, очевидно.

– Ну дак что ж вы хотите, это ж гном! – встрял спутник Гериона. – Они ж железные! Я слышал про одного гнома, которому в бою отрубили руку, так тот взял топор в другую, – под пристальными взглядами Гериона и Фреа говоривший замолк.

– Это все очень занимательно, – продолжил Фреа после некоторой паузы. – Но я все-таки рассчитывал, что имею дело с профессионалами. Которые знают, как ранить и как убить человека, эльфа, гнома, неведомую лесную тварь. А складывается ощущение, что вы знаете о гномах только по байкам и бабушкиным сказочкам.

[Galadriel]

14.3

– Хватит болтовни, – жестко произнес Герион, так, что Фреа осекся. – Возможно, ты привык недоговаривать своим клиентам, к примеру, расхваливать красоту шлюхи и умалчивать о ее чесотке, но мне этого дерьма не надо. Тебе нужен тяжело больной и раненый гном – ты его получишь. Но только после того, как заплатишь мне полную его стоимость, как бойца, с надбавкой за чужую расу.

– Половину, – быстро вставил Фреа.

Герион смерил его неприязненным взглядом.

– Половину до, половину после.

– После чего? – невинно уточнил Фреа.

– После того, как гном скопытится. Или не скопытится, это уж не моя забота.

– И как вы собираетесь это устроить? – Фреа снова уселся в кресло напротив собеседника. – Подлечите его, опять выпустите на Арену, а потом устроите побоище, от которого он уже не оправится? Не слишком ли подозрительно? И потом, ваши лучшие бойцы – люди уже один раз не справились с гномом – кто мне даст гарантию, что второй не будет таким же фарсом и я опять не получу того, что мне нужно?

– Не неси чепухи, – Герион скривил рот. – Я не устраиваю очевидно проигрышных для одной стороны боев – иначе бы быстро прогорел. Люди любят смотреть на настоящие драки, где противники равны, а исход не очевиден, а не на то, как хозяйки рубят курицам головы у себя во дворе. На Арену он больше не выйдет.

Фреа вопросительно поднял бровь и, не дождавшись реакции, спросил вслух:

– Что же тогда?

– Не твое дело, – огрызнулся Герион. – Но пока он в моей власти, в доме моего врача, мне ничего не стоит с ним разобраться.

– Вы помните о моей цели, – вкрадчиво произнес Фреа. – Он должен тяжело заболеть, но надежда должна остаться, и чтобы эта надежда измерялась в деньгах.

– Я все помню. Может, я и зря доверил твою работу идиоту, – он бросил беглый взгляд на своего спутника, – но я ее сделаю хорошо, уж не сомневайся. Никто еще не упрекал Гериона в том, что тот чего-то не довел до конца.

– Тем приятнее иметь с вами дело, – льстиво улыбнулся Фреа, хотя взгляд его оставался ледяным и неприязненным. – Очень прошу вас, держите меня в курсе всего, что с этим гномом происходит, кто к нему ходит и какие лекарства – или яды – ему дают. Не хочу внезапно оказаться крайним, не знающим, в чем же он виноват.

– Отчитываться тебе никто не будет, – Герион поднялся, и за ним встал его спутник. – Получишь полудохлого гнома – и хватит с тебя.

Фреа открыл было рот, но, видимо, решил не продолжать бесполезный спор. А Герион решительным жестом откинул занавесь, открыл дверь и, ни на кого не глядя и не таясь, прошел к выходу. Фреа проводил ее до двери и, закрыв ее за гостями, прислонился спиной к тяжелому резному дереву и неодобрительно покачал головой.


Весь следующий день Торин относительно спокойно проработал у себя в кузне. Заглянул на несколько минут хозяин, но, похоже, он просто проходил мимо и решил лишний раз удостовериться, что все в порядке. Окинув одобрительным взглядом законченные вещи, заготовки и голого по пояс Торина в кожаном фартуке, Халлас покивал, бросил пару ничего не значащих замечаний и быстро ушел. Пожав плечами, Торин вернулся к работе. Он постоянно опасался, что хозяин появится в тот момент, когда очередная делегация гномов придет к нему с каким-нибудь не терпящим отлагательств делом, и не дай Махал, с ними будет кто-то из Совета, кого просто так за дверь не выпроводишь. Но пока обходилось, Халлас заглядывал в кузню все реже, в основном – чтобы забрать свою часть выручки.

Сегодня же за весь день не появлялось никого из гномов. Торин, впрочем, не был этим особенно удивлен: весна заканчивалась, полевые работы шли уже вовсю и, соответственно, поступали заказы на кузнечные работы от многочисленных крестьян, приезжавших в базарные дни. Большинству гномов прибавилось работы, чему все были только рады: от сидения без дела деятельный народ уставал куда сильнее, чем от самого тяжелого дня в кузне.

Торин и сам задержался у точильного круга допоздна. Мерное верчение и шуршание круга, однообразная работа, требующая внимания, но не выдумки, действовала на него успокаивающе. Торин настолько увлекся, что едва не подпрыгнул, когда входная дверь распахнулась так резко, что ударила о стену. Он вскочил, встречая незваного гостя, и столкнулся лицом к лицу с запыхавшейся, раскрасневшейся Дис, глядящей на него безумными глазами.

– Торин, – через силу произнесла она, с трудом переводя дыхание. – Скорей…

[Galadriel]

Как всегда, огромное спасибо моей замечательной бете Ferry за супер-быструю работу!))

[Lalayt]

Урааа!!!! Спасибище огромное за новую часть.
Ух, интрига, чувствую разворачивается!!

[Читерабоб]

ух ты, вот это пошло-поехало!
что будет, что будет?!
теперь еще интереснее ждать.

[Jella Montel]

!!!
!!!
*здесь было много восхищенного, эмоционального и нецензурного по поводу Двалина, Торина, интриги и вообще куска*

Автор, как же офигительно хорошо, что вы вернулись!