[L]micro_mo, Ferry[/L], Ну вы прямо так переживаете, что у автора страшный соблазн сказать, что это THE END!
Nusha00, Все то, что он сказал о Торине, применимо ведь и к нему самому. Спасибо, что вы это отметили! Автор как-то не был уверен, что то, что по сути они оба одинаковые, не будет понятно.
И уж какого наказания для Трандуила, но точно не такого, я ожидала от Торина. Действительно страшно и между тем даже элегантно. Пробрало до глубины души. Я когда-то, на заре туманной юности, читала... в Черной книге Арды, кажется, про эльфа, которого взяли в плен и заперли в подземелье. И он там медленно с ума сходит. Уже и деталей не помню, а вот образ почти загнувшегося эльфа, которого вывели из подземелья, остался. А Торин должен быть зол едва ли не сильнее, чем когда его Дракон из дома выгнал. Потому что одно дело уступить тому, кто несравнимо могущественней и вообще из другого мира, и совсем другое осознать, что теряешь по своей вине. Причем теряешь то, что, казалось бы, только-только далось в руки. Ну а поскольку Торин уравновешенностью не отличается, и в ярость легко впадает, и психика, выражаясь современным языком, неустойчивая - почему бы вот так свою обиду не выплеснуть. Напугать, помучить, но сразу не убить. Если долго не тянуть, пленника же можно и достать!
Hobbit!Anon, не-не, мы не переживаем. я тут просто всё не могла собраться с мыслями и написать нормальный комментарий, т.к. в голове впечатления витают, а когда их записываешь, получается коряво. но попробую. очень трогает то, как у вас показаны проявления пост-травматического синдрома у Т.: т.е. он вроде как такой весь из себя воин, и много действительно страшных вещей пережил, по сравнению с которыми, вроде как, делов-то - позволять совершать над собой такого рода насилие (..а ведь несмотря на то, что он на это *соглашается* и *считает это приемлемой платой* за то, что необходимо для его королевства, то, что иным путем он получить не может, - он этого не хочет, он просто не видит для себя иного, более приемлемого выхода, так что это всё равно, что изнасилование) - и он на глазах рассыпается: срывается, шарахается от прикосновений, т.д., и всё дальше загоняет себя в этот модус жертвы сексуальных домогательств. Т.е. во время разговора с Торином он ведом этим своим подсознательным страхом, не может абстрагироваться от этой темы и, как результат, даже практически не рассматривает иные варианты влияния на Дубощита, а очень быстро приходит к тому, чтобы попробовать действовать по той же схеме, что и со Смаугом, и совершенно не правильно оценивает риски и совокупность факторов, которые влияют на Торина, - ну и, в итоге, находит "приключения" посерьезнее, чем просто на задницу. + из-за стресса и ситуации с Нэриэлем он, объяснимо, впадает в панику и не может адекватно оценивать окружающих на предмет того, кому из них доверять можно, кому - при жесткой необходимости можно попробовать, а кому - уж точно и пытаться не следует. и начинает опасаться, как мне кажется, не тех, кого надо.
я вот не совсем поняла извилистого заворота с Бардом. он, вроде как, поддерживает между двумя гномо-королями Торина. при этом он как-то странно лез собственноручно примерить ожерелье Гириона Трандуилу на шею (и если бы долез, то увидел бы ожерелье из белых камней). а потом он не присутствует на ужине дома и передает извинения через детей, и расстраивается поспешности отъезда Трандуила (нет, конечно, вполне возможно, что ему просто действительно нравится Трандуил, и он жаждет его общества, и, как Т. и показалось, пытается за ним поухаживать - но м.б. что-то тут не чисто?). и тут как раз на отряд Трандуила отлаженно и удобно нападают гномы. как-то оно подозрительно. т.е. я, конечно, понимаю, что не все ружья, о которых говорится в начале пьесы, в конце должны выстрелить (как тот мешочек с орехами, который Сулмердир сунул Трандуилу в карман плаща), но тем не менее.
micro_mo, Спасибо вам за такой масштабный отзыв! Про Барда - вот честно говоря, не ожидала что он вызовет такие сомнения!
ему просто действительно нравится Трандуил, и он жаждет его общества Вот именно это! Мне как-то он представляется редким примером человека умного, но не циничного и действительно порядочного. Он не хотел становиться главой города, но раз уж так вышло, чувствует свою ответственность. Он не корыстолюбив, но хочет за свои усилия получать отдачу. Его амбиции не безграничны, он, в отличие от Торина или Трандуила, не пойдет ради своего положения на все. Возможно, ради детей. Ну уж точно не ради трона. А нападение гномов - ну, Трандуил не скрывал, где он живет, и не скрывал отъезда. Я так полагаю, в подобной напряженной ситуации, было кому донести Торину про визит Даина к Трандуилу. Торин вполне мог предположить, что Трандуил решит его кинуть. Небольшой спойлер - масштабных интриг, честно говоря, не планировалось. Хотелось написать такую, в общем-то, камерную историю, в которой реальное участие и влияние - у очень малого количества персонажей. И прописать роль личности в истории то, как незаметная большинству деятельность отдельно взятого индивида, причем деятельность сомнительная с моральной точки зрения, может вывести из тупика. Про ложь во спасение, в конце концов. Ну, больше не буду спойлерить.
т.е. он вроде как такой весь из себя воин, и много действительно страшных вещей пережил, по сравнению с которыми, вроде как, делов-то - позволять совершать над собой такого рода насилие Мне еще кажется, на него влияют изменения в отношении. Сначала он воспринимал свое тело... ну не то чтобы как разменную монету и товар, конечно, но после смерти жены связей никаких не имел и относился к нему как к чему-то не существенному. Он не испытывал никаких желаний и совесть спала спокойно - ведь он поступал так, потому что этого требовал долг. Когда магия дракона заставляет его что-то чувствовать, меняется и отношение. Он на данный момент еще этого и не осознает в полной мере, но уже опасается, что может привязаться к кому-то. К Смаугу он поневоле начинает испытывать чувства сентиментальные, и боится, что со вторым любовником будет тоже самое. А это уже может быть ударом и по его обязанностям как правителя - а вдруг он-таки прогнется и сделает так, как будет выгодно гномам, а не эльфам? И да, во время разговора с Торином он ведом этим своим подсознательным страхом, не может абстрагироваться от этой темы и, как результат, даже практически не рассматривает иные варианты влияния на Дубощита. Плюс непонятная ситуация с Нериэлем и Леголасом - все чего-то хотят от Трандуила, но не вполне понятно, кто конкретно чего хочет...
Hobbit!Anon, по поводу Барда - ..а вот даже не знаю, с чего такое ощущение. оно, правда, возникло не с первого прочтения, а со второго, когда перед последней выкладкой решила "вспомнить, что было непосредственно перед". но, наверное, да, согласна: предпосылок к проявлению подлости в его персонаже не прослеживается. и по логике вещей Бард - получается, единственный из высокопоставленных местных деятелей, кто совершенно искренне может (справедливо) воспринимать Т. как чудо-чудное, диво-дивное, прекрасное и недосягаемое (от гномов восхищения эльфами ожидать сложно, за редкими исключениями).
Мне очень нравится в вашем Т. какая-то непотопляемая и не подлежащая сомнению воля к жизни, выдающаяся даже для эльфа. он столько всего перенес (и по канону, и по кинону, и уже в вашем произведении, в частности) - и он не рассматривает вариант просто опустить руки даже когда для себя по полочкам раскладывает ситуацию и приходит к выводу о том, что она практически безвыходна - таки крайней мерой для него является уйти в наёмники, а не отправиться в Чертоги или уплыть в Валинор, как поступили вполне уважаемые эльфийские личности и в менее избитом жизнью состоянии. кстати, идея с уходом Т. в наёмники сразу рисует такую массу неимоверно заманчивых картинок, что аж даже хочется, чтобы в это всё и вылилось, в итоге или "в промежутке".
Вдохновения вам, и спасибо, ещё раз, за увлекательнейшее чтиво!
Hobbit!Anon, ну вот, и это хорошее, как и всё хорошее, тоже окончится, да ещё и скоро -.- как верная фанатка данного вашего произведения - жду, благодарю и предвкушаю п.с.: и с удовольствием прочитала бы ещё что-нибудь из вашего творчества, т.к. очень приятный и легко заглатываемый у вас стиль письма.
Часть 24/?Пахло мятой – свежим, чуть горьковатым отваром, которым было так приятно освежиться в жаркий полдень. Глаз открывать не хотелось. Трандиул лежал и не двигался; тело было странно легким, неощутимым, мысли текли вяло, медленно, ни на чем конкретно не останаливаясь, цепляясь за детали: приятный запах, мягкая подушка, свежий ветерок дует от окна. Сбоку вдруг заплескалась вода, свежий запах усилился, а чья-то влажная рука вдруг отвела волосы со лба и тут же сменилась мокрым, холодным полотенцем. Он так и не открыл глаз, но она почувствовала перемену и спросила:
- Владыка, вам лучше?
- Да, благодарю.
Ответ был машинальным, голос странно охрипшим. Лучше?.. А почему ему должно стать лучше... Что-то тревожное возникло где-то совсем рядом, словно стояло чуть сбоку, ожидая легкого поворота головы – совсем чуть-чуть и вспомнишь, совсем немного - и увидишь. Несколько мновений он удерживался в этом спасительном неведении, а потом скрипнула, отворяясь, дверь, и послышались быстрые, тяжелые шаги.
- Ну как он?
Голос – низкий, властный, требовательный. Знакомый. Заставляющий настороженно замереть и осторожно потереть пальцем то, на чем он лежал. Ткань, не камень.
Она ответила - ровно, очень спокойно:
- Пока не пришел в себя. Но дыхание выровнялось, думаю, все будет в порядке.
Вошедший топтался рядом, шелестел одеждой, пах кожей, металлом и немного влажной лошадиной шерстью. И дегтем. Трандуил знал этот запах.
- Постарайтесь побыстрее. Расскажи ему, что от него потребуется. Если так и не очнется, брось все и иди к Фили. Мне не нравится, что он один.
- Вы не...
Тяжелые, быстрые шаги и хлопнувшая дверь.
Трандуил приоткрыл глаза. Тауриэль сидела на низкой скамеечке, так, что колени забавно торчали вверх, и смотрела на закрытую дверь. Ее волосы, вопреки обыкновению, были заплетены в одну косу и закручены в тугой низкий пучок – это было странно, и Трандуил не мог сказать, нравится ли ему такая прическа или нет.
- Так носят гномьи женщины?
Она быстро обернулась к нему, подалась вперед. Смотрела внимательно, как-то цепко, словно искала что-то... или чего-то ждала.
- Здесь так удобнее.
Выделила «здесь» и сказала, пожалуй, излишне громко, а потом добавила одними губами «острожно». Он согласно прикрыл глаза и поддержал легенду:
- Ты сама виновата в том, что ты здесь.
Это она оставила без ответа, словно сочла ниже своего достоинства, быстро сняла с него полотенце и вновь заплескала водой. Трандуил огляделся. Он лежал в просторной комнате, обстановкой похожей на памятные ему покои Торина – темное резное дерево, тяжелая мебель, но здесь все выглядело не таким обжитым, даже сквозь аромат мяты он чувствовал запах, всегда сопровождающий нежилое, долго пустующее... и здесь были окна. Больше похожие на бойницы, эдакие прорези в скале под самым потолком, снабженные к тому же решетками и ставнями, сейчас широко распахнутыми. В такие не посмотришь, удобно оперевшись о локти, не посидишь на подоконнике, но можно дышать, можно ловить ветер, приносящий легкий аромат леса, быстро растворяющийся, но такой желанный.
Тауриэль отжала полотенце, чуть отодвинула стоящий на столе медный таз, и вновь потянулась ближе, но теперь не положила полотенце на лоб, а принялась обтирать Трандуилу шею и грудь – он запоздало понял, что ворот рубашки развязан. Что ж... что сделано, то сделано.
- Как долго я здесь?
Она слегка нахмурилась, словно вспоминая, потом ответила:
- Пару часов. – И, не давая ему осмыслить эти ошарашиващю цифру – два часа он был без памяти?! – быстро продолжила: - Сегодня Его Высочеству Фили внезапно стало хуже. Мне не хватает силы и навыков. Я посоветовала узбаду обратиться к вам как к нашему самому лучшему магу.
Ох, и Дубощит, конечно поспешил... Да, не зря он в свое время дай ей распоряжение оставлять старшего наследника больным пока... он тогда и сам точно не знал, чего ждет. Возможно, ему просто помогла отточенная за долгую жизнь интуиция, и нужный момент все же наступил
- И Король под горой так уверен, что мое вмешательство поможет?
- Скажем так, он уверен, что хуже не станет. И я полагаю, будет весьма благодарен за улучшение.
Молодец, девочка. Во всяком случае, Торин, вероятно, откажется от идеи похоронить его заживо. На данном этапе уже неплохо.
- Вы сможете встать? Здесь недалеко.
Он приподнялся на локте и с удивлением осознал, что у него кружится голова - захотелось тут же улечься обратно и остановить вдруг поплывшие стены и окна. Но прежде чем он успел это сделать, дверь вновь открылась и Торин Дубощит вернулся в комнату. На короткое мгновение Трандуил встретил его взгляд, и вдруг гном первый оборвал его, и склонил голову.
- Очухался наконец? Тебе рассказали, что от тебя требуется? Помоги ему, и я...
Торин вдруг смешался, и Трандуил оценил эту паузу, и ту борьбу, которую велась на его глазах – борьбу настолько жестокую, что даже осознавая, что от ее исхода зависит и его жизнь, не мог не восхиться. И не посочувствовать – в какой-то мере. Унижаться перед врагом, которого ты уже... считай что похоронил, более того – осознавать, что от твоих усилий и успехов на этом попроще может зависеть чужая жизнь – Трандуил слишком хорошо знал, что это такое. Помогать, однако не спешил, позволил себе эту маленькую месть, и выиграл немного времени – мир перестал вращаться.
Король-под горой так и стоял на пороге, а потом вдруг недовольно тряхнул головой и сделал шаг вперед – всего один, так и не подойдя близко к кровати, но словно обозначив таким образом свою решимость. Трандуил подумал, что он прикажет Тауриэль выйти, но тот словно не замечал эльфийку, молча замершую на неудобной скамейке с мокрой тряпкой в руках.
- Спаси Фили и я забуду обо всех своих обидах. Можешь отправляться в свой лес когда захочешь.
Отчеканив это, Дубощит резко развернулся и, не дожидаясь его ответа, шагнул к двери, уже на самом пороге добавив:
- Поторопитесь.
Останавливать и спрашивать Короля-под-горой, сможет ли он отправиться в свой лес, если принцу не поможет его целительство, Трандуил не стал. Он сел на кровати, осторожно спустил ноги на пол и благодарно принял руку Тауриэль – ноги не то чтобы дрожали, но он однозначно предпочел бы остаться в постели.
Что же это получается, он вновь обязан ей жизнью? Он вспомнил о том, что она солгала ему о Леголасе, вспомнил, и пока отодвинул эту мысль.
- Тауриэль...
Она вопросительно посмотрела на него, продолжая поддерживать под руку.
- А как долго я там?..
Отвела глаза, и он уже думал – не ответит, но когда они уже выходили из комнаты, все же тихонько сказала:
- Не больше часа.
Идти было, действительно недалеко. Похоже, эти покои были всего на ярус ниже королевских – пришлось подняться на пару лестничных пролетов. Тауриэль продолжала подставлять ему руку, и Трандуил опирался о нее и был благодарен – голова продолжала неприятно кружиться, а ноги все же предательски задрожали. Не больше часа. Ничего себе. Поднявшись, они оказались в уже знакомой ему открытой галерее – Тауриэль повела его к дальней двери, и он отметил, насколько уверенно и привычно она себя здесь чувствует, с какой легкостью наклоняется под низкими проемами и как ловко поворачивает кованую дверную ручку.
Часть 25/? Здесь окон не было. Воздух был не то чтобы спертым, но лишенным всего того, что делало его для Трандуила живым. Желанным. Сильно пахло какими-то травами - эльф с удивлением осознал, что не может распознать их, запах был слишком сложным, тяжелым. Комната скупо освещалась масляной лампой, установленной чуть в стороне от кровати, у изножья которой стоял, обхватив плечи руками, Торин Дубощит. Трандуилу вдруг захотелось сбежать – странный запах и полутьма словно сливались воедино и образовывали что-то новое, страшное, липкое, тянущееся к нему. Такой была тьма там, под каменной плитой. Он шумно втянул в себя воздух и подошел к кровати, опустился на стойщую рядом низкую смамью, и только после этого взглянул на того, кто лежал рядом.
Он помнил принца Фили не очень хорошо. Молодой гном с пышной копной светлых волос, довольно красивый по их, гномьим меркам, хотя и заметно уступающий младшему брату – того Трандуил запомнил лучше. Волосы больше не казались светлыми, они потускнели и их словно стало меньше, но все равно больше чем нужно. Они выбивались из-под плотной, обхватывающей голову повязки, тонкими, тусклыми, рваными прядями; с одной стороны торчала полурастрепавшаяся косичка, на кончике которой болтался какой-то резной зажим, похоже амулет.
Трандуил бросил взгляд на Тауриэль – она стояла позади него, спросил:
- Почему не обстригла волосы?
Ему ответила не она, а два изумленных, протестующих возгласа – Трандуил только сейчас заметил сидящего в самом углу темной комнаты младшего наследника. Тауриэль ответила усталым взглядом из-под чуть прикрытых век. Ну да, спорить с этими двумя бесполезно. Во всяком случае, со старшим.
Лицо Фили было странным – даже не бледным, а словно бесцветным, выцветшим; Трандуил понимал, что подобный опыт никого не красит, но было что-то еще, что-то, что его смутно тревожило.
Раненый был по пояс укрыт меховым покрывалом, выше одет в разрезанную вдоль тела и неплотно запахнутую рубаху, из-под которой виднелась вторая, опоясывающая грудь повязка. Трандуил оторожно положил на нее руку, сосредоточился. Если то, что говорила Тауриэль, правда, достаточно будет легкого импульса, чтобы гном пришел в сознание, а дальше уход, молодость и крепкое здоровье сделают свое дело. И Торин Дубощит, хочется верить, перестанет давить на него со всей силой каменной плиты. Вот только... Он откинул покрывало, передвинул ладонь на лоб принца, скользнул пальцами вдоль лица и медленно, словно гладя, повел рукой вниз.
- Ну что? Тауриэль сказала, ты сможешь помочь!
От Дубощита шла почти физически ощутимая волна тревоги, напряжения, страха. Отчаяния. Чувства вины. Трандуил попробовал поискать в себе хотя бы часть этих чувств, представил на месте молодого гнома Леголаса. Вместо вины пришла злость.
Тауриэль перестаралась. Ее немалый целительский опыт не избавил ее от ошибки, от преодоления тонкой грани между целительным сном и беспамятством настолько глубоким, что выход из него становился почти невозможным. Фили умирал. И Трандуил вовсе не был уверен, что теперь сможет это предотвратить.
Он оставил вопрос Дубощита без ответа и знаком подозвал эльфийку.
- Смотри.
Ее узкая ладонь поверх его: понимание и паника в красивых глазах. Излишняя пожалуй, не хватало сейчас проговориться, какое отношение они к этому имеют – замуруют вместе. Впрочем, она быстро берет себя в руки, начинает быстро перебирать склянки со своими настойками – весь столик рядом с кроватью заставлен стеклянными бутылочками. Мелисса, горечавка... въедливый запах розового масла... все это не то, не сейчас, не поможет.
Краем глаза он заметил, что второй гном тоже подошел к кровати и встал рядом с дядей, тяжело опираясь на его руку. Мелькнула удивленная мысль, почему здесь нет гномских целителей... хотя столько недель без изменений – не удивительно. Трандуил еще раз провел рукой, чуть слышно, одними губами зашептал простой заговор, всегда читаемый над ранеными, не столько надеясь на положительный результат, сколько стараясь потянуть время. Запах розового масла усилился – Тауриэль все же начала втирать больному в виски мазь. Кровать вдруг резко дернулась, оба они обернулись и увидели, что молодой гном все же не удержался на ногах и неловко схватился за изножье.
- Сядь, Кили.
Это произнесли два голоса одновременно: один Дубощита, а второй, и это почему-то удивило Трандуила, Тауриэли.
Всклоченные темные волосы, упавшие на склоненное лицо, протестующе мотнулись и Трандуил заметил на одной из прядок точно такое же украшение-амулет, как на больном.
- Ты ничем не поможешь. Лучше сядь.
Кто это сказал? Он осознал, что это он сам, только когда гном – Кили, его зовут, Кили – ответил:
- Я хочу быть рядом, если... В общем, хочу быть рядом.
Дубощит держал его за плечи, а Тауриэль метнулась куда-то, принесла табурет. Трандуил смотрел как они усаживают брата около брата – с противоположной стороны кровати, как тянется по смятому покрывалу тонкая, длиннопалая, почти эльфийская рука, как чуть дрожащие пальцы обхватывают другие, неподвижные. Слушал дыхание – тяжелое, частое, и второе – едва слышное даже ему. Их дядя встал рядом, но Трандуил теперь почти не замечал его, слишком увлеченный другим лицом – чересчур молодым для такой черноты под глазами... и в глазах. Кили смотрел на брата, и Трандуил видел, что горе перешло в самую страшную, самую тяжелую стадию – подточилось бесконечной усталостью. Кили еще говорил «если», но уже почти прошел даже «когда», и вплотную подошел к «поскорее бы». Трандуил протянул руку над неподвижным телом, накрыл своей ладонью и слегка сжал тонкое запястье. Вот она и пришла - вина?
Захотелось утешить, сделать хоть что-то, даже осознавая всю бессмысленность своих действий, поделиться капелькой мира за пределами этой темной комнаты. Мир встал перед глазами, обернувшись любимыми соснами, свежим ароматом хвои и уютным шуршанием опавших игл. И еще почему-то сладким запахом медовых орехов. Пальцы отозвались легким покалыванием, почти щекоткой. Кили удивленно выпрямился, посмотрел на него и вдруг жадно и глубоко вздохнул, словно все это время ему не хватало водуха... или места для него в груди.
Трандуил не знал, что такое возможно. Никогда раньше ему не приходило в голову, что можно воздействовать этим на живое существо. В иное время он бы не решился вот так, сразу. Он шел бы к этому постепенно, не жалея времени на эксперименты и робкие пробные попытки. В иное время, которого у него не было.
Слабое, но ровное дыхание Фили вдруг слегка участилось, потом сделало паузу, заставившую перестать дышать всех, кто был рядом, и Трандуил понял, что время кончилось. Одна рука легла на шею, на смаугово ожерелье, вторая – на холодный лоб умирающего. Пальцы закололо сильнее, но потом они словно налились свинцом и онемели. Что-то текло сквозь них, сквозь него - что-то тягучее, теплое и словно с каждым мигом становящееся горячее, что-то, чему он не мог дать названия. Трандуилу было больно, но совсем не так, как при выращивании цветов и спасении леса. Просто в какой-то момент терпеть стало невыносимо – словно он держал руку в стоящем на огне котелке и отдернул ее, когда вода сильно нагрелась. Он даже не успел испугаться и осознать, что здесь нет мага, чтобы остановить его – все закончилось само, и он не лежал, захлебываясь текущей из носа кровью. Хотя, пожалуй, все же очень, очень устал.
Изумленно охнула рядом Тауриэль, и он чуть снисходительно усмехнулся в ответ.
- Владыка, владыка, это невероятно!
Невероятно. Тут он был с ней согласен.
- Что случилось?! Что ты сделал?!
Трандуил повернулся к Торину Дубощиту. Он умудрился забыть, что были зрители, которым потребуются объяснения. - Все будет в порядке. Теперь его жизни ничего не угрожает.
- Но он не пришел в себя! Ты решил меня дурить – ничего же не изменилось!
- Изменилось.
Трандуил обернулся к Кили, который, произнеся это, осторожно гладил брата по лицу. По лицу, на котором появились краски – легкий румянец на скулах и яркость на тонких губах. И дыхание изменилось, выровнялось, не вызывая больше опасений, что вот-вот остановится.
- Сейчас это просто сон, - добавил Трандуил. – Он придет в себя в ближайшие часы.
Гном подошел ближе, наклонился над кроватью, и, глядя на выражение его лица, Трандуил с усталым вздохом сделал то, ради чего, как он думал, и приходил сюда – легкий магический импульс, почти щекотка. Дождавшись, пока светлые ресницы дрогнут, он встал и пошел вглубь комнаты - туда, где, как он успел увидеть, ранее сидел Кили.
Трандуил устроился на невысокой кровати, бесстыдно забравшись на нее с ногами. Рядом на столике нашлась глиняная кружка с недопитым отваром из сушеных яблок. Слушая радостные возгласы и благодарения Махалу, он допил остатки. Гномы суетились: Дубощит выскочил за дверь, вскоре вернулся с парой пожилых гномов, которых Трандуил не узнал – похоже целители; Тауриэль, уже успевшая провести еще один осмотр, быстро отвечала на их вопросы, Кили что-то взахлеб рассказывал брату... Трандуил вдруг понял, что отключается, встал, и провожаемый внимательным взглядом Дубощита, вышел в коридор.
Часть 26/?Он не стал ждать когда ему прикажут и сам вернулся в ту комнату, где пришел в себя. Оказалось, Торин выходил не только чтобы донести до своих пока еще подданных радостную весть – комнату явно успели прибрать. Заметно посвежело – почти исчез запах пыли, который не забивал даже мятный отвар Тауриэли. Кровать встретила его свежим льняным бельем, на столе нашелся чистый таз, кувшин с водой и стопка полотенец рядом. Он плеснул было воды в таз, но потом оставил все и подошел к окнам. Они были прорезаны так высоко, что даже его немалый рост не позволял ему выглянуть, так что он просто встал внизу, запрокинул голову и прикрыл глаза. Виднелся кусочек неба – темного, почти сиреневого, такого, какое бывает только перед самым закатом, и Трандуил вдруг с удивлением осознал, что этот страшный, странный, невероятно длинный день подходит к концу. И что от усталости у него подгибаются колени, слипаются глаза, а ноги ноют так, словно он отшагал дневной переход. Он знал, что завтра ему придется думать и говорить, лгать и изворачиваться, но сегодня, сейчас хотелось только одного – лечь в кровать. И еще, пожалуй, поесть, но просить он не будет. Трандуил умылся, стянул с себя все, кроме нижней рубашки, и вытянулся на постели. Эта кровать была короткая, гномья – гудящие ноги приходилось неудобно поджимать, и он, потеряв надежду устроиться удобнее, перекинул подушку в изножье, закинул ноги на высокое изголовье и прикрыл бедра краем одеяла. Совсем стемнело, единственная зажженная масляная лампа на стене давала слишком мало света. Он приметил на столе свечи, но не чувствовал в себе сил встать даже когда лампа совсем погасла. Чего-то не хватало, что-то образовало непонятную пустоту внутри. Он закинул руки за голову, уперся в изножье кровати. В деревянные доски. И понял, что ничего не чувствует. То, что так мучило его в последние месяцы, заставляло тратить столько сил на постоянный контроль, куда-то ушло, а он даже не сразу это заметил. Магия, наконец, рассеялась после смерти Дракона? Все силы ушли на лечение живого существа? Он не знал, и не желал выяснять. Сможет ли он теперь противостоять Тени? Можно было бы проверить - просто потянуться к камням в ожерелье и попытаться испортить гномам еще одну комнату, но не хотелось. Трандуил вдруг понял, что даже если нет – ему все равно. Завтра, через неделю, месяц, год он вернется в свой лес и будет снова переживать за него, и за свой народ, и за возможность есть сладкие орехи, но сейчас была тишина, усталость и уютная, безопасная темнота, скрывающая все, даже его преступное равнодушие. Он выгнул спину, подвинулся ближе к стене и подтянул ноги повыше. Пятку больно кольнул какой-то выступающий элемент резного орнамента – Трандуил тихо зашипел и совершенно глупо хихикнул. А потом снаружи вдруг легонько стукнули и, не дожидаясь его ответа, отворили дверь, вошли внутрь и встали у порога. Трандуил узнал тяжелые шаги и запах. Они оба молчали, и Торин явно старался сдерживать дыхание – словно не мог решить, хочет он быть здесь замеченным или нет. Время шло, а потом Трандуил смирился с тем, что поспать ему не удастся, и снял с обнаженных бедер край покрывала. Похоже, гном видел в темноте лучше эльфа, а может просто устал стоять у порога, потому что медленно пересек комнату и все также молча присел на край кровати. Потом Трандуил почувствовал как на внутренюю часть бедра тяжело легла горячая, сухая ладонь.
ух ты!!! Круто как, и снова проинамили - оставили на самом интересном месте!!!! )) Отличный фанфик, просто замечательный (я уже и не ждала, что продолжение будет, спасибо, спасибо, спасибо!)
У Торина какой-то чрезвычайно удачный день: безнаказанно (по ходу дела) убил 10 душ эльфов, чуть было не убил Лихолесского царя, успев-таки над ним поизмываться, получил реанимацию для племянника и, как вишенку ко всему этому торту - доступ к царскому телу. Бедный Т. в таком стрессовом и разбитом в физическом плане состоянии (а также при отсутствии магических махинаций, как в случае с драконом) какие-то положительные ощущения от предстоящего акта навряд ли получит (кроме укрепления надежды на то, что этот псих, несмотря на все заверения, снова не вспылит и его, в итоге, не прикончит).
Вообще - здОровское продолжение, и даже как-то не верится что всего одна часть осталась для разрешения всех интриг, т.к. от "предыдущей точки", вроде как, и не намного продвинулись (в перспективе же, по идее, выяснение отношений с Л. , и так и висит угроза эльфического гос.переворота) .
Часть 27/?Они оба молчали и оба почти не шевелились, только Торин очень острожно, медленно стал гладить ему ноги. Сначала едва-едва двигая рукой, потом чуть ускоряясь, медленно поднимаясь к коленям. Это было долго и странно; время тянулось словно ниточка сахарной карамели... или паучья паутина. Поглаживание не было легким, не казалось прикосновением опытного ценителя, но не было и грубым, напористым – а именно этого Трандуил ждал. Было в нем что-то от осторожности опытного исследователя, словно совершенно лишенного чувственности. Или Трандуилу так казалось от мучительной усталости?
Тогда, со Смаугом, его прошлым любовником, все было похоже на резкое пробуждение – будто его, погруженного в глубокий сон, разбудили жестоким ударом. Теперь же он просыпался сам, медленно и приятно, словно поднимался к поверхности воды после хорошо рассчитанного нырка и знал – воздуха хватит. Он не возбудился сразу, не было стремительного жара, заставляющего гореть кожу, и нетерпеливо приподнимать бедра, но осознавал, что идет именно к этому. И это было странно, пугающе восхитительно – словно тягучее время давало возможность успеть заметить, зафиксировать, прочувствовать каждый отдельный момент.
Ладонь у Торина была чуть шершавой, чуть щекочущей. Сначала изнутри, там, где самая нежная и гладкая кожа, потом чуть вверх и переход на переднюю поверхность бедра, и еще выше – к колену, а потом обратно, вниз. Торин не прикасался к его члену, не пытался поцеловать, не выдавал свое желание ничем, даже участившимся дыханием.
Трандуил боялся шевельнуться; казалось – одно движение и всё рухнет. Не то чтобы он осознавал, что понимает под «всем», но хотелось чтобы происходящее длилось. И хотелось, чтобы осторожная рука погладила ноющие щиколотки... кажется, он все же опустил ноги чуть ниже. Какую отличную мебель делают гномы – столько резных украшений, есть куда упереться. Торин на мгновение приостановился, но потом явно понял – вдруг придвинулся ближе, потянулся уже обоими руками, скользнул от коленей выше, обхватил икры, теперь уже не гладя, а массируя, слегка сжимая. А потом вдруг положил одну руку чуть выше колена, второй - надавил, заставив согнуть ногу и убрать ее со спинки кровати, чтобы прижаться губами к лодыжке. Трандуил задержал дыхание, замер, почти не веря, но это было – Торин целовал ему ноги, целовал неспешно и нежно, также размеренно, как только что гладил, медленно поднимаясь вверх, к коленям, чуть задержавшись на них.
Трандуил вдруг понял, что возбужден, и что, похоже, уже давно, и что он хочет, чтобы Торин закончил целовать там, где ему больше всего хочется, хотя поверить в такой исход было еще сложнее... и что руками он вцепился в покрывало так, что вот-вот порвет.
Дыхание все же сорвалось, резкий вздох вырвался прерывистым выдохом. Трандуил испуганно дернулся – странная тишина была разрушена, и тут же ощутил, что его бедра удерживают уверенные руки. Почему-то пришло в голову, что так удерживают норовистую лошадь – желания Торина явно были также взнузданы и крепко удерживались. Это пугало и будоражило, заставляло дрожать и в то же время замирать в нетерпеливом ожидании. Сначала Трандуил почувствовал мягкое, чуть щекотное тепло густых волос, и холодок от серебряного зажима на конце косички, а потом горячие губы прижались к низу живота, и он выпустил покрывало и запустил пальцы в волосы Торина.
Дальнейшее ему помнилось урывками. Вот Торин сидит рядом на краю кровати, а вот он уже лежит рядом, и Трандуил помогает ему раздеваться, торопливо стягивая рубашку. Свою он так и не снял, просто задрал еще выше. Вот он гладит руками плечи – у гнома даже они покрыты жестковатыми волосками, это странно, но не неприятно, можно легко прихватывать их и пропускать между пальцами. Разница в росте должна бы мешать, но не мешает, похоже у них обоих нет желания целоваться в губы, да и вообще смотреть друг другу в глаза – так проще, и Торину удобнее целовать ему грудь. Так проще вжиматься бедрами один в другого, ощущать желания другого, обхватывать рукой оба члена вместе... одной рукой, потому что рядом с твоей – рука другого...
Когда все закончилось, Трандуил стремительно провалился в сон. Кожа Торина – Трандуил обхватил одной рукой его за плечи – была чуть влажной; рука внизу разжалась и надо было бы встать и дотянуться до остатков воды в кувшине, но не хотелось, было не неприятно – только тепло и сонно. Трандуил пристроил липкую руку между ног, сквозь неотвратимо подступающее забытье почувствовал как Торин шуршит покрывалом, кажется вытираясь прямо им. Пришла смутная мысль, что если бы сейчас его опять заперли в каменной могиле, он бы не испугался, а уснул – крепко-крепко. Покрывало потянули вверх, укрывая их обоих, а потом к уху почти прижались теплые губы и, прежде чем отключиться, Трандуил услышал еле слышное: - Прости меня.
ЧАсть 28/?Проснулся он ранним утром, открыл глаза и увидел Торина, тихо сидевшего рядом на кровати. В комнате было сумеречно, небо за окнами уже посветлело, но солнце явно еще не встало. Вот ведь, а он-то был уверен, что проспит до полудня.
Торин встал – он успел натянуть рубашку, спускающуюся чуть ниже бедер, но ниже остался обнаженным. Трандуил скользнул взглядом по крепким, тяжеловатым ягодицам – было странно вот так вот лежать рядом с полуголым гномом, после того что было вчера. Странное место, странные чувства, странные желания и странное время – еще не утро, уже не ночь, безвременье. Начинать разговор было все равно что перевернуть песочные часа и начать отсчет.
Торин тоже молчал – думал также?.. Трандуил не мог этого знать, но почему-то был уверен. Чувство сродства было давно позабытым, смазанным, но легко узнаваемым. Гном намочил остатками воды вчерашнее полотенце, отжал, вернулся и протянул ему. Трандуил запоздало понял, откинул покрывало и вытерся. Наверное, нужно было смутиться, но не получалось. Словно все, что имело значение вчера, растворилось в темноте этой странной ночи – ощущение ложное и опасное, но такое заманчивое. Трандуил огляделся – увидел второе такое же полотенце, мокрым комом лежащее на полу, и отправил свое туда же. Пора.
- Я не отказывал тебе в поддержке и не пытался сбежать. Эльфийские мастера, под охраной воинского отряда, разумеется, будут в Дейле уже через пару дней. Я просто хотел... уехать сам.
Торин помолчал, не спеша с ответом, потом вновь, как ночью, присел на кровать. Трандуил протянул руку, скользнул под его рубашку, прижал ладонь к пояснице. И тут волоски щекотали кожу. Удивительно – жетские и немного колкие на плечах, и мягкие здесь. Торин потянулся назад, но не для того, чтобы оттолкнуть – прижал своей ладонью его прямо поверх рубашки и так замер.
- Я должен... извиниться. Перед тобой.
Должен. Следовало вспомнить еще гибель ни в чем не повинных эльфов, и обсудить, по возможности, виру, но напоминать об этом сейчас было бы явной ошибкой.
- Так вот, я прошу прощения... еще раз. И благодарю тебя за Фили... мы уже и не надеялись. Я должен признать... - пауза была длинной, мучительной. Трандуил уже хотел вмешаться, но Торин продолжил – должен признаться в малодушной истерике.
- Если будешь так поддаваться эмоциям, рано или поздно все потеряешь. Не Даин, так кто-то из твоих приближенных может решить воспользоваться ситуацией. Причем считая, что действует из лучших побуждений – неустойчивый характер правителя, который ссорится с соседями – горе для всего королевства - и так далее.
Торин вдруг повернулся, перестал прижимать к себе руку Трандуила и посмотрел в упор.
- Скажи мне... ты сам. Твой союз с Драконом означал, что ты поддался эмоциям или доводам рассудка?
Да, вопрос логичный. Тот страшный день встал перед глазами, словно был вчера... возможно потому, что вчера был день, не менее страшный. Трандуил понимал, как много сейчас зависит от его ответа, и, наверное, мог бы сказать то, что Дубощит хочет услышать, но почему-то казалось – лучшим вариантом будет правда. Пусть и не вся – вся и ему самому неизвестна, а мысли о сплетенной из его волос косичке, бережно хранимой в шкатулке, сейчас не к месту. И ни к чему хорошему не приведут.
- Эти камни – Традуил коснулся ожерелья рукой – не просто красивая драгоценность. И даже не дорогая память о моей жене. Это древний эльфийский артефакт плодородия. В обычное время он не так уж и нужен. Природа справляется сама – деревья дают плоды а цветы цветут и без нашего участия. В прежние времена им пользовались редко – во времена сильных засух или, наоборот, наводнений... в очень неурожайные годы. Но с тех пор как Тень пала на наши леса, без него стало не обойтись. Ситуация ухудшалась постепенно, сначала мы надеялись, что еще сможем договориться с твоим дедом или твоим отцом, когда тот займет трон. Потом пришел Дракон.
Гном смотрел напряженно, цепко, и Трандуил поднял руку и легко потянул Торина за косичку.
- Да, ты все понимаешь верно. У тебя в руках – отличный способ шантажа лихолесских эльфов. Это какое-то проклятие – он усмехнулся, - наши камни не могут покинуть Эребора.
Не прозвучавшее, но очевидное сравнение со Смаугом Торину не понравилось – Трандуил подметил пробежавшую по лицу тень, сильнее обозначившую между бровей напряженную морщинку.
- Ты предложил ему подношения... и себя в качестве платы за ожерелье?
Трандуил представил себе подобное предложение и передернулся.
- Нет. Я собирался выкрасть ожерелье. Был маленький отряд воинов – только добровольцы. Я и мой лучший маг. Дракона уже довольно давно никто не видел. Нет, мы не надеялись, что нам настолько повезет, что мы найдем его мертвым и успеем к сокровищам первыми. Но драконы могут впадать в спячку – если долго не вылетают на охоту и не питаются, если имеют надежное логово. Все совпадало. Но мы ошиблись. Хотя, возможно, просто нужно было прийти позже... теперь уже не узнать.
Он вспомнил невыносимо яркое, плавящее камень пламя, и прикрыл глаза, словно и сейчас напрасно и беспомощно пытался защититься. Нет, не время. А время сделать очередной ход.
- Мы с Нериэлем должны были найти камни. Мы, маги, чувствуем их. Задача воинов была отвлечь Дракона и дать нам время уйти, если что-то пойдет не так.
Он внимательно следил за лицом Торина, тот слушал, явно стараясь не пропустить ни слова, и при упоминании Нериэля никак себя не выдал.
- Не нашли?
- Нашли. И даже взяли. Не успели выйти. Потом я понял, что он сразу нас заметил, но ждал. Ждал, пока мы не решим, что все у нас получилось...
Живые факелы вспыхивали вокруг него один за другим, и Трандуил вновь непроизвольно зажмурил глаза. Он был виноват, виноват в том, что не рассчитал, в том что решил – они смогут обхитрить коварное чудовище. Он нес ожерелье, обмотав его вокруг запястья; узкий спасительный коридор был так близко, и так бесконечно далеко. Нериэль бежал чуть впереди, и Трандуил, с ужасом понимая, что они остались одни, попытался дать шанс выйти наружу хотя бы одному. Он повернулся к Дракону, - повернулся, вскидывая не меч – руку со сверкающими камнями вокруг запястья, и чудовище промедлило, остановилось, давая возможность Нериэлю нырнуть в щель прохода, ведущего к выходу.
- Какой жжалкий вор! Всссего одно украшшение? В прежжние времена эльфы мысслили шшире...
Он замолчал, вновь переживая тот давний разговор, и свой страх – такой сильный, что он уже даже не ощущался таковым, а перешел в ледяное предсмертное спокойствие. Дубощит не торопил его, только опустил руку на колено, погладил, возвращая в настоящее. В Эребор, и к его нынешнему хозяину.
Часть 29/?- В общем, я рассказал ему правду об этих камнях. О том, зачем они эльфам.
- Просто взял и рассказал?
Это что, оттенок презрения в голосе, или ему кажется? Трандуил усмехнулся:
- Не просто.
Стремительно мелькнула огромная лапа и его прижало к каменному полу когтями. Чудовищная клетка, из которой не выбраться, решетка, которую не сломать... о которую можно порезаться. Он тогда все же не удержался, дернулся, и долгие месяцы лечил глубокую рану. Он не сразу заметил, он следил как к нему склоняется шипастая голова и медленно приближаются янтарные глаза. А потом пасть приоткрылась, и длинный, раздвоенный язык скользнул прямо между когтями и слизал кровь с его плеча.
- Вкуссно. Интерессно, тот другой тоже вкуссный?
Другой... другой успел уйти, проскользнуть в узкую щель, ведущую к выходу... к выходу на каменистый и крутой склон горы.
- Сейчасс доем тебя и вылеччу, пройдуссь по горе жжаром. Как ты думаешшь, он усспеет найти досстаточно глубокую щщель? А потом он подумал - что-то отразилось на его лице, должно быть, окончательное понимание, что все провалено, что ему не удалось спасти даже Нериэля, который сможет добраться до леса и рассказать... хотя бы рассказать Леголасу. Потому что Дракон вдруг перестал шипеть и словно заинтересовано склонил голову набок.
- Вот как, ужже паленая шшкурка...
Ну конечно, он не удержал морок, и монстр сейчас закончит то, что когда-то не смог закончить его сородич.
- А ты жживуччий. - Теперь язык скользнул к изуродованныму лицу, прошелся от виска по скуле к подбородку – горячо, больно, страшно. – И ссмелый. Тожже лаззил воровать?
Может, удастся потянуть время. Может, чудовище удастся увлечь разговором, и у Нериэля будет шанс успеть спуститься с горы.
- Я никогда не воровал. Эта вещь – он поднял руку, которую так и обматывало ожерелье – принадлежала моему народу. Гномы украли ее, и я...
Когти вдруг сжались. Трандуил едва успел испуганно ахнуть, как его подняли и понесли; мелькнули стены почти полностью обрушенной галереи, а потом был короткий, перехвативший горло прыжок, и вместо каменного пола под ним оказались золотые россыпи сокровищницы. Когти разжались, и он покатился вниз, беспомощно пытаясь за что-нибудь ухватиться, но под руками были только осыпающиеся с резким шорохом монеты.
Зачем? Хочет сожрать именно здесь? Мелькнула мысль, что Нериэль, должно быть, со всех ног спешит вниз, к спасительному лесу, а эльфы бегают быстро и ловко, даже и в горах... мелькнула и пропала. Его не убили сразу, и онемение безнадежного отчаяния вдруг прошло, заставив испуганно забиться сердце. Ему хотелось самому спешить вниз по темному склону, быстро втягивая холодный ночной воздух, спотыкаясь и рассаживая колени о камни, ощущать облегчение от того, что страшная пещера не стала его могилой. Ему хотелось жить.
Он вскочил на ноги, и сразу понял, что бежать некуда – зубастая пасть возвышалась прямо над ним. Тогда он встал во весь рост, вскинул голову, чтобы встретить... лицом к лицу, и не смог. Он ждал смерти, но она все не приходила - не было укуса кинжальных зубов, не было и огня. Какие-то странные звуки вдруг раздались рядом, словно кто-то неспешно шел к нему, шурша монетами, а потом пнул какой-то подвернувшийся под ноги кубок. Под этот звон Трандуил откыл глаза, и осознал, что вовсе не стоит, принимая смерть как должно воину и королю, а сидит на коленях уткнувшись лицом в ладони. Сначала он заметил ноги , и в первый момент решил, что они обуты в сапоги, но потом увидел как одна приподнялась и почесала когтем другую, и понял - то была чешуя.
- Всставай. Расскажжешшь, что зза магия в этих камушшках.
Горло у него пересохло, хотелось глотнуть воды, хотелось прекратить этот рассказ, потому что он подходил... ну в самом деле, не может Дубощит его заставить говорить о... Прерываться было нельзя, нужно было закончить сейчас, и Трандуил оставил промелькнушую было мысль просить об отсрочке. Проще не будет.
- В общем, я рассказал ему. – Он говорил короткими, рублеными фразами, опасаясь, что его голос задрожит, как тогда, при том разговоре, не замечал, что изменил позу - сел на кровати, плотно запахнулся в покрывало и поджал под себя ноги. – Я рассказал, и попробовал...
- Договоритьсся? Воззможжно, воззможжно... но чтожже ты можжешь мне предложжить? Я, конеччно, люблю новое ззолото и камни, но ссам видишшь, - Смауг вдруг широко развел руки, словно приглашая полюбоваться золотыми курганами, - ззолота мне пока хватает!
Он еще пытался что-то сказать – в конце концов, хоть его сокровищница и не идет ни в какое сравнение с этой, у него нашлось бы что предложить в обмен на ожерелье. Всего-то на одно ожерелье! Он пытался, а сердце стучало так сильно, что отзывалось болезненным стуком в ушах, и перед глазами продолжала стоять каменистая тропа – путь домой, и голос срывался, словно у мальчишки. А потом Дракон, словно и не слыша его лепет, сделал шаг вперед, сводя на нет и без того малое расстояние, и положил чешуйчатую, когтистую руку ему на плечо.
Он не собирался рассказывать об этом, даже если бы захотел – просто не смог бы. Тогда он даже не сразу понял, а когда понял... это показалось такой незначительной платой за возможность уйти отсюда живым. Тогда он уже не думал об ожерелье, о гибнуем лесе, о своем достоинстве и чести – происходящее было не потерей – приобретением. Бесценным приобретением.
Перед тем как раздеться, он снял ожерелье с руки и хотел положить в груду прочих сокровищ, но Смауг не дал – перехватил и сам надел ему на шею...
- Значчит так: у ссамого подножжья ззападного ссклона есть площщадка. Ровная. Кажждое новолуние будешшь осставлять там диччь... что там у вас ловитсся? Лосси ведь ессть? - Трандуил нашел в себе силы кивнуть. - Хорошшо. Значчит, пару лоссей. Свежжих лоссей!
Торин сидел перед ним на кровати и крепко сжимал за плечи, и Трандуил вдруг осознал, что давно ничего не говорит, и просто сидит, уткнувшись лицом в чужое плечо, а за окнами вступает в свои права новый день. А потом Торин вдруг негромко спросил:
- Тебе не кажется, что мы оба не достойны того, за что боремся?
Обдумывать эту мысль не пришлось, Трандуил давно знал ответ:
- Кажется. Но что это для нас меняет?
- Ничего, - еще тише ответил Король-под Горой. – Совсем ничего.
Часть 30/?Гномы, сопровождающие его в неспешном проезде через Дейл, и дальше, в сторону леса, были заботливы и предупредительны. Весьма заботливы и предупредительны.Двух из них – одного с белыми, как снег, волосами и бородой, второго – с жизнерадостным, круглым лицом - он отлично помнил. К счастью, помнил еще по Лихолесью, а не по ущелью, вход в которое сейчас виднелся впереди. Утром прилетела птица, отправленная вперед главой следующего к Дейлу эльфийского отряда, и Трандуил счел своим долгом отравиться навстречу. В тот день его зрение выделывало странные вещи: ему то казалось, что все вокруг покрыла странная сероватая пелена, то, наоборот, что все выглядит ярче, чем обычно - словно он был слепцом, к которому вдруг во всей полноте вернулось зрение. Это было непривычно для эльфа, и он хотел бы остаться в одиночестве, чтобы разобраться, но такой возможности не было. В очередной раз моргнув, прогоняя морок, и отметив яркую, неестественную зелень придорожной травы, он раздраженно тряхнул головой, виски отозвались тупой болью. Было бы с чем разбираться – ему просто нужно как следует выспаться. Даже у его сил и эльфийского здоровья есть пределы. Они остановились на вершине небольшого холма – отсюда хорошо просматривалась дорога, идущая от леса. Трандуил просто остановил лошадь, и гномы тоже придержали своих пони – никто не стал настаивать спускаться ниже. Он уже видел то, что было недоступно глазам гномов: далеко-далеко в их сторону тянулась цепочка всадников – скоро они подойдут к ущелью, и он обязательно испытает мучительный укол страха, но, разумеется, не подаст вида. Он предпочел бы, чтобы его сопровождал Бард, но тот остался в городе – размещение немалого отряда требовало забот. Потянуло пряным табачным запахом – в ожидании гномы раскуривали трубки; звякали стремена, многие выбирались из седел. - А вы не желаете спешиться и отдохнуть? Сейчас мы разложим костер... Он обернулся к белобородому гному, почтительно склонившему голову, и вдруг ощутил изумившую его самого неловкость, что он настолько выше их ростом. И к тому же сидит на лошади. - Костер это лишнее, советник Балин. Я уже вижу, что отряд выезжает из леса, и часа не пройдет как они будут здесь. Трандуил спрыгнул на землю, позволил себя поморщиться от вновь ударившей в виски боли, взял лошадь под уздцы и благодарно похлопал по рыжеватой шее. Спокойная кобылка, хоть и с немного тряской рысью... некстати вспомнилось, что случилось с его лошадью совсем недавно, а до того – с Тироном... когда все это закончится, нужно будет обзаводиться новым животным. Гномы рассаживались кто где прямо на землю. Он хотел последовать их примеру, но, оказалось, специально для него захватили и расстелилимягкую серебристую шкуру – горный кот, дорогой и редкий мех. Трандуил поблагодарилБалина кивком и уселся, предоставив кому-то из гномов позаботиться о лошади. Здесь уже в полной мере ощущалась весна: прошлогоднюю сухую траву то тут, то там пятнала яркая зелень; ветерок был теплым и упругим. В другой день онрадовался бывесеннему солнцу, но сегодня свет казался слишком резким, безжалостным и избыточным.Думалось о тенистом лесе, о своей спальне, в которой у кровати есть полог. Гномы поглядывали на него с явным любопытством, не решаясь, впрочем, заговаривать, однако жмурить глаза от солнца показалось ему неприличным. Чтобы отвлечься, он аккуратно вынул из ножен, упрятанных в сапоге, вчерашний подарок.Трандуил зашел взглянуть на Фили – несмотря на дневное время, молодой гном спал, но это был хороший сон, крепкий и спокойный, придающий сил. Как и прошлый вечером, младший наследник был при старшем брате, сидел у кровати верным часовым, правда теперь – в удобном кресле и пристроив на колени какой-то свиток. Трандуил приветствовал его церемонным кивком, проверил Фили, не стал дожидаться вопроса и тихо пояснил сам: - Все идет хорошо. Завтра пусть начинает понемногу вставать, но не спешите. Силы вернутся, но не перестарайтесь. Насколько он знал неугомонность и упрямство гномов, особенно молодых, завтра Фили выйдет из комнаты, хоть для этого ему и придется обеими руками держаться за стены. Впрочем, в выздоровлении упрямство – скорее полезная черта. Кили вдруг переложил свой свиток на кровать, уперся за ручку кресла, встал и негромко сказал: - Я еще не успел поблагодарить вас. Позвольте сделать это сейчас. Трандуил бросил взгляд на спящего. Он не позволит себе забыть, кто виноват в его состоянии, и не позволит, чтобы об этом стало известно. Но будет знать, что остается должен. - Ближе Фили у меня никого нет. Даже теперь, когда… - Кили раздраженно тряхнул головой. – Простите, я не большой мастер говорить. Фили не смог бы заменить никто. Никогда. И если бы его не стало… - Он помолчал и произнес еще тише, - а я уже не верил, что ему станет лучше. Так вот, если бы его не стало, не стало бы и меня – такого как я сейчас. Я не имею в виду, что я бы не жил без него, просто мне кажется… - Тебе кажется, что это был бы уже не ты. Они стояли с двух сторон от кровати и смотрели друг на друга, а потом гном поднял руки и протянул над спящим братом небольшой кинжал. - Вот. Это для вас. Очень древняя вещь, достался нам от отца, а теперь мы хотим, чтобы он был у вас. Довольно простая, чтобы не сказать невзрачная, серебрёная рукоять, украшенная всего парой скромных выгравированных завитушек. И тонкое, кажущееся очень хрупким, сероватое лезвие, закрепленное по центру парой узких металлических пластин. Он протянул обе руки ладонями вверх и принял необычный подарок, успев удивиться его легкости и странному теплу – не этого ждешь, беря в руки оружие, - а потом комната вдруг исчезла, стены раздвинулись, сменившись головокружительной высотой и бесконечным синим простором. Это был полет – внезапный, невозможный, и Трандуил пораженно дернулся и едва не выронил кинжал, перехватив за рукоять. - Что это? - Лезвие вырезано из кости дракона. Кинжал передавался в отцовской семье долгие годы, и, признаться, мы не знаем точно, кого следует чтить за этот подвиг. Но, несмотря на невзрачный вид, это хороший кинжал. Он очень легкий, но его практически невозможно сломать. Трандуил поднял глаза на Кили, но гном, похоже, не заметил ничего странного. Для него это был просто хороший кинжал. Трандуил церемонно склонил голову, принимая подношение, и аккуратно убрал в ножны опасный подарок, стараясь не коснуться голой кожей лезвия. В удобное время нужно будет попробовать изучить это новое проявление драконьей магии... не то чтобы это время и местов окружении десятка людей и гномовбыло удобным, но осторожно попробовать стоит. Он легко прикоснулся к кости самыми кончиками пальцев, пытаясь поймать вчерашнее видение. Глазами дракона, он смотрел глазами дракона. Теперь он не провалился в полет сразу, возможно потому, что был готов к неожиданности, но боковым зрением видел странное – как будто небо вдруг стало ближе и на нем... Кто-то из гномов вдруг сдавленно охнул, и, вскинув голову, Трандуил пораженно замер и успелпочувствовать, как сердце пропускает удар. С неба, сложив крылья, стремительно падал на землю… всего лишь огромный орел, подхвативший когтями неосторожно выбравшуюся из леса косулю, прельстившуюся очажками свежей травы. Эльфы ужеприблизились, и, успокаивая бешено бьющееся сердце, он смотрел, как первые всадники выезжают из ущелья. В том, что ехал слева, Трандуил узнал своего сына. У правого на лоб падала густая, темная челка.
-
-
18.05.2015 в 23:47присоединяюсь к Ferry
-
-
19.05.2015 в 19:09Ну вы прямо так переживаете, что у автора страшный соблазн сказать, что это THE END!
Nusha00,
Все то, что он сказал о Торине, применимо ведь и к нему самому.
Спасибо, что вы это отметили! Автор как-то не был уверен, что то, что по сути они оба одинаковые, не будет понятно.
И уж какого наказания для Трандуила, но точно не такого, я ожидала от Торина. Действительно страшно и между тем даже элегантно. Пробрало до глубины души.
Я когда-то, на заре туманной юности, читала... в Черной книге Арды, кажется, про эльфа, которого взяли в плен и заперли в подземелье. И он там медленно с ума сходит. Уже и деталей не помню, а вот образ почти загнувшегося эльфа, которого вывели из подземелья, остался.
А Торин должен быть зол едва ли не сильнее, чем когда его Дракон из дома выгнал. Потому что одно дело уступить тому, кто несравнимо могущественней и вообще из другого мира, и совсем другое осознать, что теряешь по своей вине. Причем теряешь то, что, казалось бы, только-только далось в руки. Ну а поскольку Торин уравновешенностью не отличается, и в ярость легко впадает, и психика, выражаясь современным языком, неустойчивая - почему бы вот так свою обиду не выплеснуть. Напугать, помучить, но сразу не убить. Если долго не тянуть, пленника же можно и достать!
-
-
19.05.2015 в 20:12-
-
19.05.2015 в 21:20дорогой автор... покусаю!
-
-
19.05.2015 в 23:01очень трогает то, как у вас показаны проявления пост-травматического синдрома у Т.: т.е. он вроде как такой весь из себя воин, и много действительно страшных вещей пережил, по сравнению с которыми, вроде как, делов-то - позволять совершать над собой такого рода насилие (..а ведь несмотря на то, что он на это *соглашается* и *считает это приемлемой платой* за то, что необходимо для его королевства, то, что иным путем он получить не может, - он этого не хочет, он просто не видит для себя иного, более приемлемого выхода, так что это всё равно, что изнасилование) - и он на глазах рассыпается: срывается, шарахается от прикосновений, т.д., и всё дальше загоняет себя в этот модус жертвы сексуальных домогательств. Т.е. во время разговора с Торином он ведом этим своим подсознательным страхом, не может абстрагироваться от этой темы и, как результат, даже практически не рассматривает иные варианты влияния на Дубощита, а очень быстро приходит к тому, чтобы попробовать действовать по той же схеме, что и со Смаугом, и совершенно не правильно оценивает риски и совокупность факторов, которые влияют на Торина, - ну и, в итоге, находит "приключения" посерьезнее, чем просто на задницу.
+ из-за стресса и ситуации с Нэриэлем он, объяснимо, впадает в панику и не может адекватно оценивать окружающих на предмет того, кому из них доверять можно, кому - при жесткой необходимости можно попробовать, а кому - уж точно и пытаться не следует. и начинает опасаться, как мне кажется, не тех, кого надо.
я вот не совсем поняла извилистого заворота с Бардом. он, вроде как, поддерживает между двумя гномо-королями Торина. при этом он как-то странно лез собственноручно примерить ожерелье Гириона Трандуилу на шею (и если бы долез, то увидел бы ожерелье из белых камней). а потом он не присутствует на ужине дома и передает извинения через детей, и расстраивается поспешности отъезда Трандуила (нет, конечно, вполне возможно, что ему просто действительно нравится Трандуил, и он жаждет его общества, и, как Т. и показалось, пытается за ним поухаживать - но м.б. что-то тут не чисто?). и тут как раз на отряд Трандуила отлаженно и удобно нападают гномы. как-то оно подозрительно. т.е. я, конечно, понимаю, что не все ружья, о которых говорится в начале пьесы, в конце должны выстрелить (как тот мешочек с орехами, который Сулмердир сунул Трандуилу в карман плаща), но тем не менее.
-
-
21.05.2015 в 20:38-
-
22.05.2015 в 19:23Не переживайте, в следующей куске
временнопрекратим мучить и начнем комфортить!Ferry,
micro_mo,
Спасибо вам за такой масштабный отзыв!
Про Барда - вот честно говоря, не ожидала что он вызовет такие сомнения!
ему просто действительно нравится Трандуил, и он жаждет его общества
Вот именно это! Мне как-то он представляется редким примером человека умного, но не циничного и действительно порядочного. Он не хотел становиться главой города, но раз уж так вышло, чувствует свою ответственность. Он не корыстолюбив, но хочет за свои усилия получать отдачу. Его амбиции не безграничны, он, в отличие от Торина или Трандуила, не пойдет ради своего положения на все. Возможно, ради детей. Ну уж точно не ради трона. А нападение гномов - ну, Трандуил не скрывал, где он живет, и не скрывал отъезда. Я так полагаю, в подобной напряженной ситуации, было кому донести Торину про визит Даина к Трандуилу. Торин вполне мог предположить, что Трандуил решит его кинуть.
роль личности в историито, как незаметная большинству деятельность отдельно взятого индивида, причем деятельность сомнительная с моральной точки зрения, может вывести из тупика. Про ложь во спасение, в конце концов.т.е. он вроде как такой весь из себя воин, и много действительно страшных вещей пережил, по сравнению с которыми, вроде как, делов-то - позволять совершать над собой такого рода насилие
Мне еще кажется, на него влияют изменения в отношении. Сначала он воспринимал свое тело... ну не то чтобы как разменную монету и товар, конечно, но после смерти жены связей никаких не имел и относился к нему как к чему-то не существенному. Он не испытывал никаких желаний и совесть спала спокойно - ведь он поступал так, потому что этого требовал долг. Когда магия дракона заставляет его что-то чувствовать, меняется и отношение. Он на данный момент еще этого и не осознает в полной мере, но уже опасается, что может привязаться к кому-то. К Смаугу он поневоле начинает испытывать чувства сентиментальные, и боится, что со вторым любовником будет тоже самое. А это уже может быть ударом и по его обязанностям как правителя - а вдруг он-таки прогнется и сделает так, как будет выгодно гномам, а не эльфам? И да, во время разговора с Торином он ведом этим своим подсознательным страхом, не может абстрагироваться от этой темы и, как результат, даже практически не рассматривает иные варианты влияния на Дубощита. Плюс непонятная ситуация с Нериэлем и Леголасом - все чего-то хотят от Трандуила, но не вполне понятно, кто конкретно чего хочет...
-
-
22.05.2015 в 23:48Мне очень нравится в вашем Т. какая-то непотопляемая и не подлежащая сомнению воля к жизни, выдающаяся даже для эльфа. он столько всего перенес (и по канону, и по кинону, и уже в вашем произведении, в частности) - и он не рассматривает вариант просто опустить руки даже когда для себя по полочкам раскладывает ситуацию и приходит к выводу о том, что она практически безвыходна - таки крайней мерой для него является уйти в наёмники, а не отправиться в Чертоги или уплыть в Валинор, как поступили вполне уважаемые эльфийские личности и в менее избитом жизнью состоянии.
кстати, идея с уходом Т. в наёмники сразу рисует такую массу неимоверно заманчивых картинок, что аж даже хочется, чтобы в это всё и вылилось, в итоге или "в промежутке".
Вдохновения вам, и спасибо, ещё раз, за увлекательнейшее чтиво!
-
-
09.06.2015 в 08:49-
-
16.06.2015 в 20:45-
-
16.06.2015 в 22:33ну вот, и это хорошее, как и всё хорошее, тоже окончится, да ещё и скоро -.-как верная фанатка данного вашего произведения - жду, благодарю и предвкушаюп.с.: и с удовольствием прочитала бы ещё что-нибудь из вашего творчества, т.к. очень приятный и легко заглатываемый у вас стиль письма.
-
-
21.06.2015 в 20:42-
-
21.06.2015 в 20:45-
-
21.06.2015 в 20:46-
-
21.06.2015 в 20:47-
-
21.06.2015 в 21:17-
-
22.06.2015 в 07:55-
-
22.06.2015 в 08:58Бедный Т. в таком стрессовом и разбитом в физическом плане состоянии (а также при отсутствии магических махинаций, как в случае с драконом) какие-то положительные ощущения от предстоящего акта навряд ли получит (кроме укрепления надежды на то, что этот псих, несмотря на все заверения, снова не вспылит и его, в итоге, не прикончит).
Вообще - здОровское продолжение, и даже как-то не верится что всего одна часть осталась для разрешения всех интриг, т.к. от "предыдущей точки", вроде как, и не намного продвинулись (в перспективе же, по идее, выяснение отношений с Л. , и так и висит угроза эльфического гос.переворота) .
Спасибо большое, ждём, что будет дальше!!
-
-
08.08.2015 в 19:51-
-
10.08.2015 в 11:31-
-
10.08.2015 в 17:08-
-
19.08.2015 в 20:14-
-
19.08.2015 в 20:19-
-
19.08.2015 в 20:19-
-
19.08.2015 в 20:35-
-
19.08.2015 в 20:36но это не может быть финал!
требую продолжения банкета!-
-
05.09.2015 в 11:48-
-
05.09.2015 в 12:54это прекрасно) ждём!
-
-
24.11.2015 в 16:46-
-
26.11.2015 в 15:09