KrokoBill, спасибо за такие теплые слова! Позвольте я вас обниму! И как я рада, что вы увидели именно то, что я так хотела показать: рассказываете о таких потайных и не для чужого глаза сторонах. Сторонах тех, к кому уже привыкли и вроде бы почти знаем. Надеюсь, последняя глава не разочарует Король-под-горой, Спасибо большое!! Я очень рада, что тебе нравтся!
Ори оглядывается, замирая от смеси восторга и ужаса. Он ждал увидеть величественные чертоги, услышать о своей дальнейшей судьбе. Готов был повиноваться и склонить колени перед Махалом. Но его не было. Никого не было. Вокруг – только запустение. Ори находился в библиотеке, которой, наверное, нигде не было равных. Весь дворец – одна библиотека. Книжные полки занимали каждый сантиметр стен. Но все это великолепие – было серым. Все серое и безжизненное. Витражи на окнах, созданные из белого, прозрачного и черного стекла – они изображали гномов. Мастеров, склонившихся над наковальнями, или ювелирными столами. Мастеров травников. Или готовящихся к бою воинов. Сами витражи – история. Как открытая книга, которую надо прочесть. Но замок огромен, и прочесть это – хватит ли жизни? Тусклый дневной свет проникает через них. Когда Ори забирается на подоконник и приникает глазом к прозрачному стеклышку в мозаике, он не видит ничего – лишь сероватый туман, какой бывает у входа в пещеру глубокой осенью. При жизни в таком тумане прятался дождь и морось. Ори отворачивается с отвращением. Что-то внушает ему чувство, что он не должен смотреть туда, не должен туда стремиться. И мастер с этим смиряется. По понятным причинам о посмертии нигде не написано и что ждет умерших – неизвестно наверняка. Конечно, он твердо знает, что должен попасть в чертоги Махала. И он туда попадет, в этом чтец не сомневается. Но это все… неспроста. Здесь он один. Значит, он один и имеет значение. Это Ори понял быстро. Что-то здесь зависит от него, что-то здесь, что-то одно, или все это место – созданы для него. Это его смерть. Только его и ничья больше. Значит, здесь есть загадка, которую надо разгадать, чтобы двигаться дальше. Ори больше не жив. Ему не нужна едва, вода, сон и отдых. Ему просто нужно разгадать загадку. Гном поворачивается, потирая руки и привычным жестом пряча пальцы в обрезанные варежки. По гномьим меркам – он молод. Все еще не разучился чувствовать энтузиазм и решимость. И эти чувства не пропадают, даже когда он оглядывается и видит это снова. Клубы пыли под ногами, на полках. Все настолько серое от пыли, что даже названий на корешках книг не видно. Ори размышляет, оглядывая запустение. Некоторые полки обвалились, вывалив книги на пол. Те лежали, открытые, словно оголенные, с листами, в которых въелась пыль так сильно, что ее теперь невозможно стереть. И нельзя прочесть слов, что были там написаны. Эти книги – мертвая уже сила. Ори отворачивается от них, как мог бы отвернуться от разлагающегося трупа. Что ж… он начнет оттуда, где он появился. Прямо с этого места, где стоит. Ори взял в руки самую нижнюю книгу с самой нижней полки. За его спиной была глухая стена. Ори предпочитал основательность, и тут же придумал себе систему. Он будет читать по ходу. Сначала всю нижнюю полку, потом вторую снизу, потом третью. После – будет вторая ниша. Серый, мертвый коридор, освещаемый унылым серым светом, тянулся вперед, и конца-края ему не было видно. Ори даже не нахмурился. Сев прямо на пол, прислонившись спиной к стене, он открыл саму Древность на первой странице.
У него потерялось чувство времени. Из-за того ли, что он действительно долго читал… Конечно долго! Он приблизился к концу коридора, и теперь сидел у последней ниши. Рядом была дверь, которую он терпеливо не открывал. Или же это потерянное ощущение возникло оттого, что он узнал уже столько… столько странных вещей? Даже страшных, потому что пока ему трудно было все это осознать, объять. Самые древние, самые тайные факты о мире. Обо всем. Просто… обо всем. Он даже не мог подобрать слов, чтобы сформулировать историю о том, что он узнал. Это же нелепо, сказать о годах, которые он посвятил чтению, что: я узнал откуда все появилось и как оно работает в основе, а еще я узнал, что за силы заключены во всем сущем. Например, теперь я знаю, сколько ужасающей мощи содержится в обычной песчинке. А уж сколько невероятной силы содержится в комке грязи – и подумать страшно! Нет, даже мысли об этом – нелепы. Он просто прочитал. Прочитал все.
За дверью его ждали… скрижали. Такая же серая, только более темная комната, с каменными скрижалями в виде открытых книг. Пустые. Рядом – зубило и долото. Подошел к первой, на табличке над книгой он прочел: «Жизнь». На всех них, а скрижалей было ровно тридцать три, были названия. Жизнь, смерть, свет, тьма, добро, зло, вода, пламя, земля, воздух, древо, камень, песок, глина, гномы, эльфы, люди, энты, истари, гоблины, орки, животные. Далее шли более странные определения. Измененные, проклятые, потерянные, выжившие, возвысившиеся, победившие, прошедшие, увядшие. Понять, что он должен был сделать, было просто. Осознать весь ужас того, что предстоит – тоже.
Ори начал с того, что ему близко и знакомо. Взяв инструменты, он вырубил на скрижали с надписью «Гномы» первую, тщательно подобранную и заготовленную фразу: «Первые, кто вдохнул воздух в руках Ауле, нареченного своим народом Махалом»… Стоило ему поставить точку, как запись стерлась. Он выбрал не те слова. Ори понимал - только идеальное описание, только идеальное соотношение силы будет здесь угодно. Впервые за все это время Ори вздохнул, а его плечи поникли. Гном сидел в пыли, вертя в пальцах инструмент, прислонившись спиной к серой стене. Пялился на пустую скрижаль, которая забрала уже столько слов, и думал. Он сможет – найдет правильные слова. Сможет!
Спустя время, которое Ори определил, как тридцать лет, одна скрижаль, наконец-то, была написана. Самое простое и доступное ему. Гномы. Она словно преобразилась. Пыль будто бы пропала, и какое-то каменное величие чувствовалось в ней. Ори вздохнул свободнее. Он сможет.
Автор, это отлично! Я кривовато оставляю комментарии но все-таки скажу: На мой взгляд, очень тонкое и точное соотношение между жизнью гномов и тем, через что они проходят после смерти. Оригинальная задумка и текст захватывает с головой. Верится, что так все могло быть.)) жду продолжения.
_grim_, О, спасибо вам большое! А я уже почти отчаялась я очень-очень рада! И что оно так получается, и что нравится - это одна из двух моих задумок, которые я давно обдумываю, и первая, которую я начала воплощать. Спасибо вам!
галактическая нить персея-пегаса, комплекс сверхскоплений рыб-кита, местная группа галактик, галактика млечный путь, рукав ориона, солнечная система, земля
это очень здорово. Я зачитываюсь каждым куском, и оно, как мозаика, понемногу складывается в некую мифологию
Многие относились к нему со скрытым уважением. Когда осуждали сам поступок, но с пониманием относились к цели. Но никто не понимал, что то, что он делал – не от большой доброты. Нет, он не был злодеем. Даже если подумать объективно, отбросив любовь к себе, самооправдания и прочее – злодеем он не был. Он умел сострадать, умел делиться, знал, за что будет сражаться, и цели эти были благородными. Но все это – таилось глубоко внутри. С самой юности он понял, что если хочет добиться желаемого – не может быть сантиментов и жалости. Ведь его никто не пожалеет. Как никогда не жалели.
Нори получал всю необходимую любовь и ласку. Будучи ребенком, рожденным в семье, где старший сын уже взрослый и живет своей жизнью – он был обласкан всеми. Красавица мать души в нем не чаяла, отец относился со строгостью, но в ней была видна безграничная любовь, а старший брат всегда пичкал его каким-то травками и странным варевом, объявляя это полезной пищей, чем раздражал. Но и в этом была видна только любовь. И она была с ним ровно до тех пор, пока он не подрос настолько, чтобы не принимать жизнь и события как факт, а начать размышлять, задавать неудобные вопросы, решать самостоятельно и поступать так, как считал нужным. Позже Нори понимал, что никогда не был просто подростком. Он не устраивал истерик, с криками о том, что его никто не понимает, но пытался объяснить свою точку зрения на те вещи, где с ним были не согласны. Он не слушался родителей и брата тогда, когда не считал нужным выполнять их команды или когда считал их глупыми. Расчет сидел в нем с самого детства. Может быть, это был своеобразный эгоизм. Может быть, но если это ведет к нужному результату – так тому и быть. Слишком часто его мнение расходилось с мнением семьи. Начиная с того, что считать правильным и допустимым, что считать жестокостью, что делать на благо семьи и заканчивая тем, как поступать с собственной жизнью. Он учился у нескольких мастеров. Грамоте, бою, ювелирному делу. Из него хотели сделать почтенного мастера-ювелира. А ему было крайне противно то, что за него что-то решают. Махала ради, да он даже не знает еще, что ему нравится в этой жизни, а что нет! А его жизнь уже определили. На все его крики на него смотрели с непониманием и обидой. На все его спокойные и разумные увещевания – на него смотрели с упрямством, любовью, раздражением, и желанием объяснить. Он понимал, понимал даже тогда! – они сделали для него невообразимо много и он должен быть благодарен. Они небогаты, но общими усилиями сделали все, чтобы у него было лучшее будущее. Он это понимал, но… он же не просил об этом! Не просил. Спустя некоторое время постоянных ссор, его скрытого бунта, выражавшегося в том, что он делал только то, что ему нравилось, настал переломный момент. И вот он, несовершеннолетний гном, двадцати пяти лет отроду, воспитанный, ученый паренек из приличной семьи, уже давно ставший завсегдатаем ближайшей таверны (откуда его родителям и доносили о его поведении), из-за молодости и гордости верящий в свои силы непоколебимо – уходит из дому. Нет, он не устраивал сцен. Он даже не размышлял о том, что «вот я уйду, и они пожалеют» - такая мысль ни на секунду не промелькнула в его голове. Он просто ушел. Сразу и окончательно. И выкинув из головы семью, которая его не понимала, и даже не пыталась понять. Думать о них было нерационально, это тормозило бы его. Он сам решает за себя.
Он уехал в соседний город, а оттуда – еще дальше на запад. Он прошел множество дорог, и… Его душа прошла такие пути, которых… которых он себе не пожелал бы. Он узнал, что молодым парням не всегда светит приличная работа. Это осознание немного помогло ему избавиться от тщеславных амбиций, пусть это и было очень тяжело. Он был гордым, он знал себе цену, знал, что умен, разумен, спокоен, стоек, тверд, решителен, силен. Он мог многое, лишь бы ему дали возможность! Но кому нужен оборванец без денег, в стоптанных сапогах и заношенной одежде? Куда он может годиться, если кроме этой грязи у него нет никаких рекомендаций? Он действительно был умен, и понимал, что должен сделать себя сам, если хочет чего-то добиться в жизни. И никто ему не поможет. Поэтому он нанимался на тяжелую работу. Только душа его все равно страдала, получая этот щелчок по самолюбию, когда он выносил нечистоты. Но мир не собирался подстраиваться под его радужные мечтания о собственном накопленном трудом небольшом капитале, чтобы можно было идти дальше. Нет. Он был молод. Он был горяч, он был легкой добычей. Чем ты слабее, тем больше стервятников и падальщиков собирается вокруг тебя, тем больнее они рвут свою добычу, не оставляя ничего. Отбиваться от них было трудно. За те годы, что его считали слабым, он прошел через множество битв и моральных дилемм, ожесточаясь и крепчая. Все эти падальщики – не получили ни кусочка упрямого гнома. Благодаря им он стал сильным. Но у людей есть хорошая поговорка: «С волками жить – по волчьи выть». Но он не жалел. Он стал волком. Он научился выть. И скалиться, и охотиться. Он понял, что никто не поможет ему по-хорошему. Тебе не поможет никто и ничто, если ты один. Он один и помощи ждать неоткуда. Значит – будет по-плохому.
Он не гордился итогом и… все же гордился. Он почти никогда не принимал неверных решений. Он научился многому и многое умел. И пусть воровство – одна из основных профессий, он никогда за эти годы не забывал, что он добрый гном. Ведь он был тем самым парнем, кому хорошая и любящая семья привила соображения о любви, добре, морали. Он умел заботиться о других. И он нашел свое призвание. Слишком многие в своих уютных мирах из тепла и ласки, любви, домашнего очага – забывали о той тьме, что всегда гнездится под боком. С презрением отворачивались, не понимая, что, например, каждый день пьяный буян стал таким не от простой жизни. Не понимая, что убийцами, ворами, проститутками – не рождаются. Не помня, что и у каждого из них (в большинстве своем) – были семьи. И забывая о тех, кого бросили. Каждый из этих сирых и убогих – был противен, жесток. Только глупец будет жалеть вора, пьяницу, проститутку – они зло. От них не зря отворачиваются, потому что они – зло, и он знал это наверняка, как никто другой. Но Нори был на уникальном положении. Он был одним из хищников-хозяев в этом омерзительном, полном борьбы и ужаса мире, но пришел он туда из мира иного – светлого, чистого. Он до сих пор оставался таким, не смотря на все, чем он стал. Это его и отличало. Именно то, что он, не занимаясь благотворительностью, мог спасать эти несчастные души. Он мог. Было в нем нечто, что заставляло других слушать его, замерев. Он не обладал великим красноречием, но мог так сказать, что… Его семья – это единственные, кто его не слушал. Все остальные делали то, что он велел, или прислушивались к его словам. Это было какое-то волшебство и наваждение. Но это было. Когда молодой человеческий юноша, напившись вдрызг, сидя в таверне и наравне с другими ожидая встречи с главарем местной банды, рассказал Нори о том, что его все бьют, не уважают и недоплачивают, о том, что он больше не может и не хочет терпеть такую жизнь и лучше повеситься… Тогда Нори сказал ему: «Убей». И даже этого его слова послушались. Он не гордился. Он сделал ребенка убийцей. Он гордился. Этот парень быстро стал сильным, вытащил свою семью, ради которой раньше терпел побои, они смогли уехать, зажить по-новому. Его слушались и он, наконец-то правил своей жизнью в мире, полном мрака, лжи, зла и горя. Лишь спустя несколько десятков лет он вспомнил о своей семье. Он подумал, что не лишним будет им хотя бы показаться. А там уже был крошечный комочек такого света, ради которого Нори мог не просто убить – он мог бы приказать миру загрызть себя, и его бы послушались, настолько непререкаемым был бы его приказ. Его слова были хлесткими, точными, словно он был вещим колдуном. Он им не был. Но оставался всегда тем, кто рожден и воспитан светом, живущим во тьме, но снова любящим не только абстрактное понятие жизни, ради которой он и помогал этим подлецам и негодяям. Теперь он снова любил конкретных, живых, настоящих существ из плоти и крови – своих братьев.
Знаете... в каждой новой главе, в каждом новом тексте словно находишь ответ на невысказанный вслух, но заданный про себя вопрос. И веришь тем, о ком вы пишете. И тому, как и чем они живут, и что это было и есть именно так. Простите, немного говорю путанно... слов нет. Потрясающе...
Автор, я тебя знаю. Вот точно тебе говорю, потому что нельзя недооценивать человека, который четыре года занимается контент-анализом текстов. Автор я тебя знаю и я тебя очень люблю. Не только потому что ты пишешь этот охуенный текст, но и потому что ты - есть.
_grim_, ащащащ - вы сейчас прям заставите меня все доделать! Ksiezycowy, Ниче, скоро политологом станешь, вообще на кривой козе не подъедешь Иди обниматься
Кто тут, к примеру, в цари крайний? Никого?! Так я первый буду!
про Нори так здорово...я даже как-то совсем по-новому на него взглянул. Не то, чтоб раньше он мне не нравился, но вы, автор, заставляете прямо вникать в суть каждого из гномов. (ыыы...как пишу к автору так сразу на вы перехожу. Это от избытка эмоций)
Король-под-горой, о, спасибо!!! Я очень-очень рада твоим комментам (сама постоянно пытаюсь на вы писать ) Исполнение № 1, часть 8/27 1 722 словаПосмертие.
Нори открыл глаза, ожидая увидеть себя у ворот богатых чертогов, или что-то вроде того. Но нет, он был в комнате. Стылая насквозь, пропахшая чужим потом, перегаром, пыльная, со старой мебелью, линялой, застиранной постелью. Таверна в человечьем городе. Он умер, и вместо того, чтобы обнять братьев в царстве Махала – он оказался в одной из худших людских таверн? Что за шутки?! Гном решительно схватил с кровати плащ, в котором признал свой старый, один из любимых когда-то давно. Вообще он весь был одет так, как в те времена, когда еще не вернулся к семье. Коридор, в котором он оказался – покоробил вора. Длинный до невозможности, темный и такой же холодный, с множеством одинаковых дверей по обеим сторонам. И абсолютная тишина. Нори обернулся, вернувшись в комнату. Хотел посмотреть наружу, выяснить, где он. Но окно было грязным до такой степени с обеих сторон, что разглядеть что-либо не представлялось никакой возможности. Открыть его он тоже не смог – заколочено намертво. Цикнув сквозь зубы, и хмуро поглядев на окно, гном решительно направился по коридору, туда, где виднелась лестница. Надо было поговорить с трактирщиком. В любой непонятной ситуации – первым делом говори с трактирщиком. Но и его не было. Двери оказались запертыми. Не заколоченными, а просто запертыми. Выйти Нори не смог. - Эй, хозяин! Никакого ответа. Нори, не обладавший тактом и благодушием, просто прошел в дальние комнаты, где обычно располагались покои хозяев. Но и там не было никого. Он пробежался по первому этажу и не встретил ни души. Так же никого не было и на втором, откуда он спустился, судя по той тишине, что там царила. Лестница вела еще на пролет вверх. Весьма богато для человеческого города. Целых три этажа! Но, судя по запустению, настоящих денег это место давно не видело. Нори вернулся к входным дверям. Быстро потеряв терпение, он попытался вышибить дверь, но она не поддавалась, словно литая. Взломать замок он не мог, и даже его верные, прочные ножи не смогли хотя бы проковырять старое вроде бы дерево. Нори выругался от досады, попытался применить самую прочную на вид лавку в качестве тарана. Это тоже не помогло. Он не мог выйти. Попытка разбить окно тоже не принесла результата. От каждого из них стулья либо отскакивали, либо разбивались. Нори был заперт здесь. Оглядел устроенную им разруху из сломанной и перевернутой мебели. Царапины от ножей на двери, но ни одного серьезного повреждения. Нори побежал к лестнице, желая спуститься в подвал – возможно, он сможет выбраться через проем для подачи продуктов. Но и эта затея оказалась безрезультатной. Тогда гном кинулся наверх, желая попасть на крышу. Тот же результат. Обессиленный, обежавший все здание, заглянувший в каждую комнату, он вернулся в ту, из которой вышел. Сидя там и угрюмо размышляя, он не заметил, как промерз до костей. Пока носился – было жарко. Теперь же холод, который пронизывал все это место – сковал и его. Нори впал в непонятное состояние между сном и дремой, когда вроде бы и в сознании, и отчаянно пытается найти выход из положения, но только дрожит, кутаясь в плащ и застывая все больше. Он уснул.
Его разбудил отдаленный смех, приглушенные крики, гул голосов, ненавязчивая музыка. Резко сев на постели, он едва не снес кувшин с водой, что стоял на небольшой тумбочке у кровати. Тут же находился таз и застиранная, но чистая тряпка, которая должна была заменить собою полотенце. Здесь была прислуга, входила в эту комнату! А прямо сейчас внизу кто-то есть! Нори помчался вниз, чуть ли не кубарем скатившись с лестницы. Таверна жила буйной жизнью. Человеческие служанки сновали от стола к столу, разнося напитки. Множество людей, в лицах которых было нечто знакомое. Нечто такое… нет… вспомнил! Он знал их! Всех их знал когда-то! Половина из них мертвы, причем уже давно. Нори замер, обдумывая ситуацию. Почему он здесь? Почему в человечьей таверне, почему в окружении этих людей? Надо было… сделать что-то. У него было три выбора. Пойти к трактирщику и заговорить с ним, выясняя, почему здесь было пусто ранее. Или же пойти к трем гномам, единственным представителям его расы, которые угрюмо сидели в стороне от остальных. Или же позаботиться о насущном, ринувшись к камину и отогревшись. Он выбрал гномов. Он мертв. Все вокруг тоже мертвы. Они – его собственный народ, должны хоть приблизительно знать, что здесь происходит. Гномы поглядели на него угрюмо. Нори тоже. Он знал их. Брад, Фрод и Дун. Отвратительные существа. Головорезы без рода и племени, отщепенцы, изгнанники. Нори сам пригласил себя сесть, бросив ножи на стол перед собой. Бесцеремонно схватил кружку эля у Фрода, отхлебнув. Поганая выпивка. Но и такая хороша. - Ну? Это какой-то отдельный чертог, куда запихивают всех мерзавцев, всех нацональностей? Почему я был один и не мог выйти? Почему мы не у Махала? Брад рассмеялся, повернувшись к товарищам, и констатировав: - Поглядите-ка! В конец упился! Гномы рассмеялись грубо, а Нори нахмурился. Он не понимал. Дун наклонился к нему через стол, и вкрадчиво, со зловещей улыбкой спросил тихо, дыхнув в лицо перегаром и зловонным дыханием: - Что мы должны сделать, Нори? Скажи нам! И они захохотали. Нори начинал злиться, хоть и был растерян. Оставив ухохатывавшихся приятелей, он направился к трактирщику. Тот смотрел на Нори добродушно и приветливо. Эдакий расплывшийся поросенок, с красными и блестящими от жира щеками и лбом. Хозяин гулко проговорил: - Рад снова видеть вас, уважаемый гном. Мы все вас ждали. - Что это за место? - Как и раньше, как и раньше… таверна «Ваша вечность» - к вашим услугам. Всегда так называлась, и мои внуки так же будут называть, когда станут стариками. Нори наклонился к нему, и заговорщицки произнес: - Я умер, и должен был попасть в чертоги Махала, но проснулся здесь, совсем один. И не смог выйти. Даже мебель вам переломал. – Нори обаятельно улыбнулся, и добавил, - Но платить мне нечем. Как тебе? Толстяк закивал, радушно улыбаясь: - Никаких беспокойств, мастер Нори, никаких беспокойств! Мы вас ждали. Все за наш счет. - Зачем вы меня ждали? - Чтобы вы говорили. - Что я должен сказать? Чего вы хотите от меня? Трактирщик посмотрел на него удивленно, и даже будто подозрительно: - Вы знаете. Вы всегда знаете. Скажите же нам. Мы ждем вас очень давно. Нори не выдержал, схватив со стола тарелку и со всей злости швахнув ее об пол: - Что вы хотите услышать от меня?! Музыка и голоса смолкли. Все взгляды были обращены на него. Но вот – все отвернулись, вернувшись к своим разговорам и занятиям. Трактирщик кивнул служанке на осколки, а сам налил Нори огромную кружку эля. Протянул со словами: - Присядьте у огня, мастер Нори. Обогрейтесь, вы выглядите замерзшим. Так Нори и поступил, не желая глядеть на эти смутно знакомые лица. Знал. Знал каждого. Тихо пил, в окружении зла, порока и мерзости. Служанка, которая убирала за ним осколки – была сифилисной проституткой, к концу жизни настолько обезумевшей от болезни, что заманивала пьяных в темные переулки, предлагая свое тело, а после, когда мужчины не могли защищаться – убивала их. Трактирщик – добродушная сволочь. Он торговал живыми существами, людьми, орками, гоблинами, гномами. Детьми. Девочками в большинстве своем. Нори столкнулся с ним, когда с Брадом, Фродом и Дуном – выкупали у него израненного и умирающего в рабстве гнома. Люди за столом поблизости – три убийцы, с которыми Нори как-то столкнулся накоротке. Нори много, много, много пил. Раз уж тут все за чужой счет. Смех, музыка и иллюзия спокойствия обволакивали его. Тьма обволакивала его. А спустя долгое время, которое показалось ему, почему-то годами, служанка тащила его на себе в его комнату. Там и бросила. Он проснулся в стылой комнате, а во всем трактире «Ваша вечность» - не было ни души. И приходили они и уходили – без закономерности. Но название соответствовало. Его вечность, которая разделена на одни и те же лица, появляющиеся из года в год, и на холодное, замерзающее одиночество, когда мысли текут неторопливо, будто тоже замерзают.
В тот раз, впервые за множество лет, он проснулся не от звуков, а тогда, когда Селена принесла ему кувшин, таз и неизменное застиранное полотенце. За эти годы он умудрился изучить каждое пятно на нем. Нори оперся на один локоть, поглядев на нее: - Давно ты тут работаешь? - Несколько лет, мастер Нори. Девушка спокойно поставила свою ношу, поглядев на него вопросительно. Нори лениво, не ожидая нужного ответа, спросил: - Что вы все хотите от меня услышать? - Вы знаете, что сказать нам. Он хитро улыбнулся: - А что я должен сказать именно тебе? Девушка пожала плечами, отчего объемная грудь немного всколыхнулась. Нори прищурился: - Если я скажу тебе, что ты сделаешь? - Послушаюсь. - Даже если велю раздеться и лечь со мной? - Конечно. - Присядь. – Он похлопал ладонью по кровати, а когда она села, с любопытством прикоснулся к ее груди над вырезом. Кожа девушки была гладкой и теплой. Ему казалось, что он целую вечность ни к кому не прикасался. Нори погладил приятные округлости, тихо проговорив: - Ты знаешь, что ты спала с каждым, кто платил тебе? Она равнодушно поглядела на него: - Если вы так говорите… Нори немного рассердился, хлестко и емко вывалив на нее: - Ты была проституткой, ты гнила заживо и обезумела настолько, что убивала своих клиентов. Ты была больной тварью. Она наклонилась вперед, перехватив его руку, засунув себе под блузку, приблизив свое лицо вплотную и наконец-то сменив выражение лица. Она улыбнулась, ответив: - Ну, так сделайте то, что должны. Что хотите. Чего вы хотите? Сейчас? И скажите мне. Скажите, мастер Нори. - Уходи. Девушка встала, расправила юбки, и прошла к двери. Но когда она открыла ее, за дверью был не коридор, а серая, стылая до отчаянной дрожи пустота. Она шагнула в нее, и исчезла, даже не обернувшись. Дверь со стуком захлопнулась. Нори поглядел на свою ладонь, которая все еще хранила ощущение мягкого тепла от прикосновения к женской груди. В этом дело? Велеть им уйти? Прогнать всех их?
не влезший кусок 8/27Когда он велел убираться Фроду, Браду и Дуну – они не послушались. Когда Нори рассказал им, кем они были и что делали, раскрыл глаза, как ранее Селене, а после велел убираться – они не послушались. Нори не знал, как поступить. Но был прогресс. Теперь он хотя бы понимал, каков должен быть результат. У него была цель и подсказка – они ждут его слов. Не так уж трудно. Ему все равно некуда торопиться. Но с трактирщиком, в этот единственный вечер он решил поступить в свое удовольствие. Поэтому и прирезал гада, всадив свой нож в толстое брюхо и наслаждаясь изумлением в добрых, улыбчивых глазах. - Умри. Вот тебе мои слова. Умри, тварь. Нори смотрел с удивлением, как тот опустился на колени и… истаял, словно утек, как вода между досок пола. С тех пор трактирщик не вернулся. Оставшиеся люди потом обслуживали себя сами. Так Нори стал хозяином трактира «Ваша вечность». Хорошо, что новых постояльцев не появлялось.
трактиром вы удивили, не думала, что именно так будет) и я хренов слоупок но у меня вопрос: Нори так и останется владельцем этого трактира навечно, или до тех пор, пока ему тоже кто-нибудь не велит исчезнуть?
Читатели! Мои читатели тут, я вас так люблю! _grim_, Нори никто не может велеть - это его при жизни все слушались, и он может велеть другим. Он должен всех убрать - очистить вечность от зла, заставить зло увидеть себя в качестве зла, заставить их перестать прикидываться обычными существами, которые просто пьют, шутят и работают. Потому что это его душа. Король-под-горой, странная! Да-да-да! Это же Нори - таинственный и непредсказуемый! Спасибо за поддержку!
Я прямо испугалась, когда решила было, что Нори так и будет сидеть в пустом посмертии, даже легче стало, когда остальные сидельцы появились. Но елки дубовые, он все равно там один, среди сотни отражений самого себя... Да. Все верно, он останется один, вне толпы, вне "я такой же, как и они, все в порядке" и найдет силы увидеть себя.
В общем, я в афиге. Автор, я вас люблю!!!
Посмертие Ори почти порадовало. Он хоть и тяжело, но делает что-то, не смотрит в себя только, не выплескивает боль и тьму, а ищет и (ура!) находит))
KrokoBill, О, спасибо большое! Ну, они все ищут, как и Ори. Просто Ори был... глубже в себе, поэтому и душа так повернута, я так думаю Спасибо за обсуждение!
Бладж, Ой, спасибо вам! Ну... вообще-то им всем не свезло Ведь что может быть хуже для автора, чем почти не мочь и не уметь написать те самые, нужные слова, быть ограниченным, и все равно не иметь достаточно знаний и сил. Он тоже мучается - как бы он умудрился правильно, с должной силой написать об эльфах, или тех же орках - которых он ненавидит. А правильные слова о сущности не могут основываться только на ненависти. Он, скорее всего, не сможет совсем, или не сможет очень долго. А последняя глава, да, расскажет нам итог всего вот этого разврата)
-
-
03.04.2013 в 03:30вот ведь..как здорово написано!
-
-
13.04.2013 в 23:11рассказываете о таких потайных и не для чужого глаза сторонах. Сторонах тех, к кому уже привыкли и вроде бы почти знаем. Надеюсь, последняя глава не разочарует
Король-под-горой, Спасибо большое!! Я очень рада, что тебе нравтся!
Исполнение №1, часть 6/27
869 слов
-
-
14.04.2013 в 22:23На мой взгляд, очень тонкое и точное соотношение между жизнью гномов и тем, через что они проходят после смерти.
Оригинальная задумка и текст захватывает с головой. Верится, что так все могло быть.))
жду продолжения.
-
-
14.04.2013 в 22:44-
-
14.04.2013 в 22:45-
-
14.04.2013 в 22:52-
-
15.04.2013 в 09:28Теперь очень интересно, кто следующий)))
-
-
20.04.2013 в 19:50Исполнение №1, часть 7/27
1 328 слов
-
-
20.04.2013 в 20:33Простите, немного говорю путанно... слов нет. Потрясающе...
-
-
20.04.2013 в 20:51-
-
20.04.2013 в 21:48Спасибо Вам большое!!
Они... настоящие. Настолько глубокие, интересные, живые...
-
-
20.04.2013 в 21:51-
-
20.04.2013 в 21:53Автор я тебя знаю и я тебя очень люблю. Не только потому что ты пишешь этот охуенный текст, но и потому что ты - есть.
-
-
20.04.2013 в 22:04-
-
20.04.2013 в 22:15Жду с нетерпением вторую часть о Нори))
Вдохновения вам
-
-
20.04.2013 в 22:22В такие моменты я люблю свою профессию
-
-
20.04.2013 в 22:24Ksiezycowy, Ниче, скоро политологом станешь, вообще на кривой козе не подъедешь
-
-
20.04.2013 в 22:34*ушел в личку*
-
-
21.04.2013 в 18:32(ыыы...как пишу к автору так сразу на вы перехожу. Это от избытка эмоций)
-
-
21.04.2013 в 20:54Исполнение № 1, часть 8/27
1 722 слова
-
-
21.04.2013 в 20:55-
-
22.04.2013 в 20:46трактиром вы удивили, не думала, что именно так будет)
и я
хренов слоупокно у меня вопрос:Нори так и останется владельцем этого трактира навечно, или до тех пор, пока ему тоже кто-нибудь не велит исчезнуть?
-
-
22.04.2013 в 20:50очень понравилось!
-
-
22.04.2013 в 21:34_grim_, Нори никто не может велеть - это его при жизни все слушались, и он может велеть другим. Он должен всех убрать - очистить вечность от зла, заставить зло увидеть себя в качестве зла, заставить их перестать прикидываться обычными существами, которые просто пьют, шутят и работают. Потому что это его душа.
Король-под-горой, странная! Да-да-да!
-
-
22.04.2013 в 22:27Да. Все верно, он останется один, вне толпы, вне "я такой же, как и они, все в порядке" и найдет силы увидеть себя.
В общем, я в афиге. Автор, я вас люблю!!!
Посмертие Ори почти порадовало. Он хоть и тяжело, но делает что-то, не смотрит в себя только, не выплескивает боль и тьму, а ищет и (ура!) находит))
-
-
22.04.2013 в 22:34Спасибо за обсуждение!
-
-
22.04.2013 в 22:39Но примерно такое я и предполагала.
Ждем дальше.
-
-
22.04.2013 в 22:43-
-
27.04.2013 в 03:04*есть ли некие шансы на помилование неудачливой части гномов в финальной главе?)
-
-
27.04.2013 в 13:29Ну... вообще-то им всем не свезло
А последняя глава, да, расскажет нам итог всего вот этого разврата)