[небо/автомат]

IV-28. Фили/Кили, Торин узнаёт правду уже после успешного воцарения в Эреборе. Никакого умиления и «вырастут – перебесятся», отношение к инцесту примерно как в современном обществе, камнями не забьют... наверное, и на том спасибо.
Хочется достоверную реакцию дяди на такую правду о племянниках, осознание, как это скажется на и без того неблестящей репутации династии, негласное выдворение племянников из Эребора, попытки придумать правдоподобное объяснение для Дис, осознание необходимости собственной срочной женитьбы.
Со стороны братьев – потрясение от изгнания, по крайней мере со стороны одного из них сожаление и осознание, что больше потерял, чем приобрёл.

Исполнение №1, части: 1.1 1.2 2 3.1 3.2 4.1 4.2 4.3 5.1 5.2 5.3 6.1 6.2 6.3 7.1 7.2 7.3 8.1 8.2 8.3 9.1 9.2 10.1 10.2 10.3 11.1 11.2 11.3 11.4 12.1 12.2 12.3 13.1 13.2 13.3 13.4 14.1 14.2 15.1 15.2 15.3 15.4 16.1 16.2 16.3 17.1 17.2 17.3 17.4 18.1 18.2 18.3 18.4 18.5 19.1 19.2 19.3 19.4 20.1 20.2 20.3 20.4 20.5 20.6 21.1 21.2 21.3 21.4 22.1 22.2 22.3 22.4 23.1 23.2 23.3 24.1 24.2 24.3 24.4 24.5 закончено

@темы: вспомнить все!, Выполнено, Торин, Кили, Фили

Comments

[Марга]

Акын 013,
Может быть я сама разберусь, куда мне пойти и что мне читать?))
На всякий случай перечитала заявку. Нет, я ничего не упустила. Да, моральные выводы автора очень сомнительны при полном следовании сюжету.

[ekemen]

Акын 013, эту заявку, ничуть не меняя событий, можно было по-другому оформить. внутренний мир описанных героев для нее как-то мелковат.
вы простите меня, пожалуйста, Вера Викторовна, но столько воплей раздается не в последнюю очередь благодаря тому, что фик создает впечатление картины, в которой сюжет = это полный пиздец, а техника живописи - бесподобно талантлива.

Марга, Понимаете, есть небольшая проблема - на этот тред подписаны не вы одна. Т.к. автор очевидно не согласен с вашей субъективной критикой, а большинству читателей (и мне в том числе) просто хочется проды - а не дискуссии, которая больше похожа на изнасилование в мозг, чем на что либо другое - логически напрашивается выход из положения. Перенести дискуссию в другое место. Если автор с вами хочет беседовать - можно позвать его к вам в девник, если у автора есть свой сайт -возможно там найдётся место для критики.
А на зф предлагаю идти потому, что там народ очень много знает о том, что и кому автор должен, какие моральные выводы правильные, а какие нет, и кто виноват и что делать - вы получите удовлетворение мгновенно, и хватит очень надолго %))))

[Марга]

ekemen,
Разрешите, я вас поцелую?)))
ППКС! Было бы иначе, разговаривать было бы не о чем.

эту заявку, ничуть не меняя событий, можно было по-другому оформить. внутренний мир описанных героев для нее как-то мелковат.

ekemen, напишите свой вариант, покажите хай-класс, делов то! Тут много читателей, наверняка всем интересны новые версии.

[Scandia]

Акын 013, Марга, Понимаете, есть небольшая проблема - на этот тред подписаны не вы одна. Т.к. автор очевидно не согласен с вашей субъективной критикой, а большинству читателей (и мне в том числе) просто хочется проды - а не дискуссии, которая больше похожа на изнасилование в мозг, чем на что либо другое - логически напрашивается выход из положения. Перенести дискуссию в другое место. Если автор с вами хочет беседовать - можно позвать его к вам в девник, если у автора есть свой сайт -возможно там найдётся место для критики.

Протестую. Этот фик уникален именно развернувшейся вокруг него дискуссией, которую читать никак не менее интересно, чем сам текст. Редко встретишь такое яростное желание столь многих людей донести свое мнение до автора. И пока автор готов все это терпеть - пусть будет.
Правда, уже, похоже, больше не готов (((((

[ekemen]

не, слушайте, я па-другому специалист - пишу набрудершафт "сценарии для порнофильмов", как глубокоуважаемый автор изволила выразиться и для фильмов ужасов, да

Марга, разрешаю, цалуйте, чувство взаимноэ

Я восхищена терпением автора не меньше, чем текстом!
Дискуссии - гут, сравнения хороших авторов с камшой - бэд, не могу молчать )))

[ekemen]

мля, какое терпение - это чистый фидбек - скока заработал - стока получил. не хочешь фидбека - в днев под замок. так?

[Марга]

Акын 013,
Не могу с вами согласиться. Мне точно так же, как и вам интересна прода. И я точно так же, как и вы могу сказать вам - не нравится, не читайте мои комментарии, ну, или расслабьтесь и получайте удовольствие.
Но, возможно, я что-то неправильно поняла? Расскажите мне, как именно мне нужно комментировать текст? В личку, на другом сайте или как-то иначе)))
Моя беседа с автором уже вроде бы как завершилась, тем что он ушел от ответов и сказал мне сакраментальное - "не нравится - уходи". К чему вы умножаете энтропию?

Марга, Ваша с автором беседа завершилась, а комменты все прибывали и прибывали - я решила вчитаться

К чему вы умножаете энтропию?

да просто вы Камшу к ночи помянули это опасно, да

Расскажите мне, как именно мне нужно комментировать текст?

Старательно избегайте доказывать автору текста, что он "неправильно" обращается с персонажами своего произведения (даже если это фанфик), что вкладывает им в головы "не те" мысли, реплики, знания и т.п. - это выстраданный совет, поверьте ))) такие выпады множат флуд, хаос, и зачастую портят авторам настроение. Спасибо, если автор разумный и увереный в себе человек. А вот известно вам Д. Оклелла неуклюжее заступничество читателей погубило ((( и не его одного, но там клинический имхо случай

[Марга]

Акын 013,
Да я, в общем-то ничего не доказывала
Я задавала вопросы о том, что лично мне казалось сомнительным и непонятным. Не получив, к сожалению ни одного толкового объяснения.
Известного нам Окделла погубили отнюдь не неуклюжее заступничество читателей, а неуклюжее отступничество автора, который жаждал, но так и не смог объяснить, как правильно читать и коментировать его тексты.

[Сиреневый Кот]

Марга

Моя беседа с автором уже вроде бы как завершилась, тем что он ушел от ответов и сказал мне сакраментальное - "не нравится - уходи".

Есть такое простое правило: какой вопрос - такой и ответ. Хотите диалога и ответов - посмотрите еще раз на свои вопросы. Не хотите - перестаньте жаловаться на то, что автор якобы не в состоянии объяснить собственный текст.

[Марга]

Сиреневый Кот,
О! То есть, вы не уходите от ответов и готовы продолжать диалог? Это делает вам честь

А что вас смутило в моих вопросах? Что я спросила, почему Герда местами ведет себя, как заправская охотница за богатеньким муженьком? Почему неприятности, обусловленные внешними факторами сыпятся как из рога изобилия именно на Кили? Или то, что я считаю сомнительной моралью вывод - "кто сейчас играет джаз, завтра родину продаст"? Какой именно вопрос вызвал у вас затруднение?

[Сиреневый Кот]

Марга, а вам не делает чести откровенное искажение смысла текста в начале нашего диалога, которое вы не сочли нужным ни объяснить, ни исправить, прикрывшись печалью о том, что автор якобы не в состоянии дать убедительные объяснения. Я не против конструктивного диалога, но ключевое слово здесь "диалог". Не проверка грамотности автора и не опрос студента преподавателем.

Так вот, в тему ваших вопросов. Ответы на них вы уже получили, не сочли достаточно убедительными, значит, идем дальше.
Ни одно из упомянутых в них обстоятельств не является общепринятым и очевидным фактом, а значит, нуждается в обосновании. Надеюсь, никто не ждет, что я, увидев вопрос, кинусь сначала рыться в тексте, выискивая причины его возникновения, а потом сочинять ответы и опровержения. Вопросы возникли у вас, значит, обоснование - тоже с вас.

почему Герда местами ведет себя, как заправская охотница за богатеньким муженьком?

Какие именно действия Герды, на ваш взгляд, соответствуют образу только и исключительно "охотницы за богатеньким муженьком" (а не, скажем, просто взрослой неглупой девушки, достаточно знающей законы своего королевства и нравы при дворе, чтобы разглядеть потенциально опасную ситуацию)? И почему, на ваш взгляд, эти действия противоречат описанному в тексте характеру героини (а они противоречат, иначе не возникло бы вопросов)?

Почему неприятности, обусловленные внешними факторами сыпятся как из рога изобилия именно на Кили?

Какие именно неприятности сыпались в огромном количестве на Кили, в то время как остальные персонажи (включая Фили) пребывали в спокойствии и благоденствии?

Или то, что я считаю сомнительной моралью вывод - "кто сейчас играет джаз, завтра родину продаст"?

Вы считаете, что никаких моральных ограничителей быть вообще не должно? Запрет "просто потому, что низзя!" без всяких оснований (пусть даже и таких, которые с какой-то точки зрения могут быть оспорены) кажется вам более уместным? И, наконец, почему объяснение существующего запрета вдруг рассматривается как "вывод"?

Опять-таки надеюсь, что пожелание более конкретной формулировки возникающих вопросов не будет истолковано как попытка уйти от ответов. Иначе беседа с автором действительно завершится, поскольку разводить пустую демагогию у автора нет ни времени, не желания.

[*galateya*]

Извините, что вмешиваюсь, но у меня тоже действия Герды получают вполне определенную оценку.
а не, скажем, просто взрослой неглупой девушки, достаточно знающей законы своего королевства и нравы при дворе, чтобы разглядеть потенциально опасную ситуацию)
В этой "потенциально опасной ситуации" и проблема, так как она сильно неочевидна. Если опираться на канон, то особых поводов видеть опасность как бы и нет, если это авторское внесение, то написано недостаточно внятно и однозначно, чтобы можно было сказать, что опасность действительно есть (а не только у некоторых в головах).
И дело, как мне кажется, не в двойных стандартах в оценке действий мужчин и женщин. Лично мне подобная рассчетливсть и желание видеть все с определенной точки зрения и в мужских персонажах точно так же неприятна.

[Сиреневый Кот]

*galateya*, любая опасность существует прежде всего в чьих-то головах. И ключевое слово здесь "потенциально". Оценить реальную ситуацию Герда не может - с того расстояния, на котором находится от двора Эребора. Она рассуждает, исходя из своих знаний истории и нравов. и своей, возможно, преувеличенной тревоги - все-таки столько лет ждала, страшно же все потерять вот сейчас... Никто не утверждает, что она не может ошибаться, и никто не утверждает, что слова любого персонажа обязательно есть отражение объективной истины. Но самого персонажа незнание не делает неискренним.

[*galateya*]

Сиреневый Кот, неискенним - нет. Но каждый человек в первую очередь обращает внимание на то, что для него более значимо, поэтому тот факт, что Герда при оценке ситуации обратила внимание именно на этот аспект (далеко не самый вероятный, между прочим), характеризует ее вполне определенным образом. На мой лично взгляд, не очень хорошо характеризует, но тут уж каждому свое. Подобная подозрительность без веских оснований -не очень располагающая черта. А если эти основания есть (исторические, культурные, ситуативные и прочие), их стоило бы четче прописывать в тексте, тогда бы читателю не пришлось гадать, а с чего это вдруг Герда стала такие думы думать.

[Сиреневый Кот]

*galateya*, происхождение дум Герды вполне прозрачно.
Картина такая: девица перед свадьбой, которая свалилась не нее после очень долгого - и уже почти осознанного как безнадежное - ожидания, естественно, нервничает и тревожится. Причем причины тревоги совсем не обязательно должны быть материальны. Далее, между первым объяснением и официальным сватовством проходит полгода. Уйма времени на то, чтобы рассмотреть и оценить ситуацию с разных сторон. Расспросить тетушку о Дис, к примеру. Полюбопытствовать насчет личностей "исчезнувших" принцев, заинтересоваться правами наследования - ведь и впрямь странно, что наследником короля был сын сестры, то бишь гном, по отцу принадлежавший к другому роду, либо - если муж Дис вел родословную от какого-то общего с Торином предка - ветви рода, куда менее прав имеющей на Эреборский престол. И докопаться в итоге до единственного(!) возможного источника проблем. Никаких других "аспектов", на которые можно было обратить внимание, у данной конкретной ситуации просто не было. О том, что Герда читала исторические Хроники, очевидно, ища описания каких-то подобных случаев, в тесте сказано напрямую. И какие еще веские основания нужны встревоженной невесте? Да никаких, сама себя накрутит всякими предположениями и страхами. Тем более что жених - вот же недогадливый - на тревожные звоночки внимания не обращал, нет бы в письмах же и успокоить девушку, так он умудрялся отвечать на вопросы так, что она сочла, будто от нее что-то намеренно скрывают. И это ее "не очень хорошо" характеризует? Она, конечно, девушка умная и грамотная, но не робот же, в конце концов. Иногда нервы сдают даже у принцесс.

[Марга]

Сиреневый Кот,

достаточно знающей законы своего королевства и нравы при дворе

О каких-таких нравах при дворе вы говорите? У гномов может быть только одна супруга и только любимая а власть передается только старшему в роду. Это автоматически исключает чехарду престолонаследия, претензии побочных ветвей и связанные с этими ситуациями придворные интриги. Ну не может быть у гномов властных мачех, амбициозных любовниц и обойденных наследством бастардов. Герде просто нечего было вычитывать в книгах и хрониках, потому что гномы - это не люди.

нервы сдают даже у принцесс

если у Герды сдали нервы на почве престолонаследия - не самой реальной угрозой в мире гномов, то именно это для нее и является самым важным и характеризует ее не с лучшей стороны.
Если она переживала за жизнь и здоровье жениха, то ей Эру, она бы переживала как бы его не прибили орки - это угроза была гораздо реальнее.

неприятности сыпались в огромном количестве на Кили, в то время как остальные персонажи (включая Фили) пребывали в спокойствии и благоденствии?

Я уточню. Кили прилетает больше всех в том смысле, что вина ему достается не по заслугам.
Отношения Фили и Кили очень и очень нездоровые. Я сейчас не говорю об инцесте. Я говорю о том, что Фили раз примерив на себя роль старшего, ответственного за все брата просто не дает Кили повзрослеть и разделить с ним эту ответственность. Он держит его за ребенка, но тем не менее постоянно обижается на него за все его косяки, считая, что он все делает не так и что сам Фили в сходной ситуации поступил бы гораздо осмотрительнее. Какой-то идиотский порочный круг - сам не уберег - сам на него и обиделся, но гордо смолчал, прибрал за ним и далее по новой. Это самое чувство чужой вины дамокловым мечом висит над Кили на протяжении всего фика. Вы сами это сформулировали - "заставил мучиться чувством вины".
Дурацкое и инфантильное обвинение, которое тем не менее определяет характер отношений других персонажей с Кили.

никаких моральных ограничителей быть вообще не должно

Нет. Я считаю, что Ториново

Великое отступничество начинается с мелочей.

это что-то вроде всем известной "моральной аллергии". Это что-то вроде того, что во избежание гангрены рубят руку тогда, когда можно всего лишь отстричь вросший ноготь. Это тоже наказание не по вине.
Такое наказание вызывает только отчаяние и желание отомстить и провоцирует еще большее зло. И Торин и Фили сами себе злые буратины.

а вам не делает чести откровенное искажение смысла текста

нет, это было просто ехидство
И я ничего не искажала, так ваш текст и воспринимается, причем не только мной - часть комментаторов со мной согласно.

[merryginn]

не знаю, как автору, а мне кажется ужасно невежливым наводить критику до тех пор, пока текст не выложен до конца.
все равно, что перебивать тостующего, или орать во время чужой песни, как-то так
заткни уши и потерпи, чтоле...

[ANEMON62]

Марга, дорогая... вы уже достали своим словоблудием.
переключитесь, почитайте что- либо простенькое и понятное для вас.
ну сколько можно жевать одно и то же
не нравится как написано - напишите сами...

[[ Nathaniel ]]

Сиреневый Кот, я просто хочу Вам сказать среди этих потоков бреда и неадеквата, что вы невероятный умница-автор, и Ваша Герда чудесна, я ее очень люблю!!

[храни меня.]

нет сил осилить последние длиннющие комменты, к сожалению. авось доберусь хд
фик в целом нравится, большое спасибище за минимум флаффосоплей, хотя одновременно очень желается хэ для братьев. именно в отношениях, просто чтобы все наконец стало на свои места. вот как-то так.

новый читатель, тоже ждущий проду.

[Сиреневый Кот]

Автор выбрался из реала и режима "только чтение" и принес остатки фика.

Марга, перспективы диалога, увы, представляются все более туманными...

О каких-таких нравах при дворе вы говорите?

Я говорю о нравах, а не о брачных традициях.

Ну не может быть у гномов властных мачех, амбициозных любовниц и обойденных наследством бастардов.

И "охотниц за богатыми женихами" у них не может быть по тем же причинам.

Если она переживала за жизнь и здоровье жениха, то ей Эру, она бы переживала как бы его не прибили орки - это угроза была гораздо реальнее.

Ой ли? Быть прибитым орками у Торина было шансов не больше и не меньше, чем у любого другого гнома. А также попасть под обвал, сорваться в пропасть (горы - они такие коварные), нарваться на опасного зверя во время охоты... Кто-то будет сходить с ума из страха перед опасностями повседневной жизни? Сомневаюсь...

Отношения Фили и Кили очень и очень нездоровые. Я сейчас не говорю об инцесте. Я говорю о том, что Фили раз примерив на себя роль старшего, ответственного за все брата просто не дает Кили повзрослеть и разделить с ним эту ответственность. Он держит его за ребенка, но тем не менее постоянно обижается на него за все его косяки, считая, что он все делает не так и что сам Фили в сходной ситуации поступил бы гораздо осмотрительнее.

Насчет нездоровых отношений - разумеется, из здоровых отношений не вырастает то, что выросло в данном сюжете (и я говорю не об инцесте как таковом). А вот насчет "постоянно обиженного" Фили и Кили, которого кто-то там заставляет мучиться чувством чужой вины (и не надо ссылаться на мою фразу, она была сказана по другому поводу и в адрес другого персонажа) - извините, но без конкретных цитат, из которых следуют такие выводы, обсуждать эту тему бессмысленно. Потому, опять же, что очевидным и общепризнанным фактом все это ни коим образом не является.

Я считаю, что Ториново Великое отступничество начинается с мелочей. это что-то вроде всем известной "моральной аллергии".

Т.е. всем известное высказывание "все великое начинается с малого" - суть не более чем "моральная аллергия"? Простая истина, что самый долгий путь начинается с первого шага - аналогия профилактики гангрены отрубанием руки?
Есть еще хорошее выражение - "Красота в глазах смотрящего"...

И я ничего не искажала, так ваш текст и воспринимается, причем не только мной - часть комментаторов со мной согласно.

Говорить о том, что текст именно так и воспринимается, можно будет только тогда, когда вместо одних букв другие увидят все читатели. Все, а не некая "часть".

[Сиреневый Кот]

Исполнение 1, 23/24 3610 слов

23.1

«Почти здоров...»
Фили шел переходами и лестницами так быстро, как мог; в ребрах снова ныло, дыхания не хватало, растревоженную рану жгло, но он упорно не сбавлял шага. Перепуганный Флои, торопясь следом, успевал только охать да подхватывать его под локоть, когда костыль цеплялся за очередную ступеньку, но принц едва обращал на его суету внимание.
Кили здесь. Все эти дни был здесь. Только не в уютной спальне...
«У него была возможность уйти, Фили. И на безумца он похож не был. Поначалу. Потом, по дороге в Эребор, я уже начал в этом сомневаться. Все пытался понять, слышит он вообще что-нибудь, кроме своих мыслей, или уже нет... Нужно было не дать ему наделать новых глупостей, пока не получится во всем разобраться...»
Разобраться... С такой бедой пойди еще разберись. Вот разве что все-таки признать королевского племянника безумцем? Кем еще может быть гном, поднимающий оружие на женщину своего народа?
Мир снова летел кувырком, но сейчас Фили было не до того. Куда важнее казалось не спутать дорогу. Он знал, конечно, где в Эреборе находится тюрьма, но все то же странное ощущение, что все здесь стало другим, пугало и заставляло чуть ли не считать повороты и переходы.
У самых ворот тюремного яруса он приостановился, пытаясь выровнять дыхание, и тут же был пойман за плечо.
— Ваше Высочество, ну нельзя же так! — Негодующий Флои казался даже выше ростом. — А если рана откроется? Или упадете на следующей ступеньке?
— Флои, я спешу... — дернулся вперед Фили, но слуга с неожиданной силой ухватил его уже за оба плеча и припечатал спиной к стене.
— Остановитесь, — проговорил негромко и решительно. Достал из-под кафтана плоскую флягу. — Вот, выпейте и отдышитесь.
Фили, немного растерявшийся от такого наскока, взял флягу. А парень-то прав, отдышаться нужно, и в горле пересохло...
Флои, убедившись, что его подопечный больше не рвется вперед галопом, сам направился к воротам. Постучал.
— Его Высочество Фили желает видеть брата, — объявил отворившему ворота стражу.
Не хуже настоящего герольда объявил, подивился про себя принц. Вот и застенчивый молчальник...
— Милости просим, раз желает, — отозвался страж, распахивая ворота пошире.
Голос был знакомым — этого гнома, командовавшего тюремной стражей, Фили знал еще по Синим Горам. Это тоже оказалось очень к месту, прежде старина Кнуд не отличался охотой ни собирать сплетни, ни разносить их дальше, значит, лишней болтовни вокруг встреч и разговоров в этих стенах не будет.
Фили оттолкнулся от стены, подковылял к воротам. Кнуд молча поклонился и впустил их с Флои в караульный зал. На вопросительный взгляд только кивнул:
— Здесь он, где же еще. Настрого велено нам было стеречь — глаз не спускать...
— Почему? — напряженно спросил Фили, стараясь хотя бы казаться спокойным и невозмутимым.
— Опасались, — пояснил Кнуд, сдвинув брови, не иначе, для пущей убедительности. — Братец твой, господин, вел себя странно — думали даже, нет ли на нем чар каких. Потому и осторожничали... Так и караулим, от двери не отходя, по очереди.
Сказал бы Фили кто-нибудь, что он будет радоваться таким подозрениям в адрес брата... А ведь было, чему радоваться. Раз Торин не объявил, за что взят под стражу младший принц, а отговорился смутными намеками на «странное» поведение...
— Где его держат?
— Тут, недалеко. Я провожу.
...Разгулявшееся воображение уже нарисовало Фили мрачный темный каземат с сырыми стенами и цепями, но все оказалось совсем не так страшно. Прямо за караульным залом начинался коридор, и у первой же камеры — всего шагах в десяти — подпирал стену плечом другой страж, совсем молодой на вид, не старше Флои. Кнуд отослал его взмахом руки, сам остановился возле камеры.
В массивной двери было проделано забранное решеткой окошко; заглянув туда, Фили рассмотрел небольшую комнатку со светильником на простом дощатом столе и не то широкой скамьей, не то узкой койкой у стены.
На дальнем краю этой скамьи, спиной к двери, ссутулившись и привалившись к стене боком, сидел Кили.
Кили...
— Он же слышал наши шаги, — тихо проговорил Фили, обращаясь к стражу, но продолжая смотреть на брата.
— Слышал, — тоже шепотом отозвался Кнуд. — Всегда слышит. Но никогда не оборачивается. Даже когда дверь открывают... И молчит все время. Будто никого не замечает.
— Ясно. Ты... иди, хорошо? И никого к двери не пускай. Может, если чужих ушей не будет, он и поговорит со мной... — Он глянул на Флои, укоризненной тенью маячившего за спиной стража. — Ты тоже ступай. Подождите меня там, в зале.
— Хорошо. — Кнуд все-таки удивился, но ключ от камеры отдал без особых колебаний. — Только ты, господин мой, осторожнее все-таки. Дверь плотно не закрывай, громче крикнешь — услышу...
Фили подождал, пока они уйдут, потом аккуратно — рука все-таки дрожала — вставил в скважину ключ и отпер дверь.
Кили и вправду будто не услышал ни возни за дверью, ни щелчка замка. Даже на шаги в камере не оглянулся. Что же с ним?..
— Кили...
В ответ — снова тишина, только чуть заметное движение плеча. Вроде досадливое... Растерявшись до полного смятения, Фили подковылял к брату:
— Кили! — схватил его за плечо. — Что с тобой? Ты меня слышишь?
Кили только что не подпрыгнул, дернулся прочь, разворачиваясь, воззрился на Фили ошалело... Всхлипнул, вскочил и сгреб его в охапку.
— Фили... — зашептал, стискивая до боли в едва подживших ребрах. — Брат... Живой...
Фили вернул объятие, обхватив его за плечи свободной рукой. Неловко сглотнул, боясь, что голос подведет:
— Живой, какому еще быть? Только на ногах держусь плоховато...
— Да... верно, — не то вздохнул, не то всхлипнул Кили, разжимая объятия. Взял Фили за плечи, потянул к скамье. — Присядь, вот здесь...
Фили сел, вытянул ногу, перевел дыхание с невольным облегчением.
Кили присел на скамью рядом.
— Болит?..
— Побаливает немного. Ничего, заживет...
Он прислонил к скамье костыль, выпрямился — и наткнулся на страдальчески-сосредоточенный взгляд брата. Кили вообще выглядел неважно — встрепанный какой-то, бледный, с темными кругами у глаз... И сидел неуверенно, боком, приподняв плечи, будто замерев в испуге или напряжении.
— Что, братишка?.. — начал Фили — и тоже напрягся: — Тебя что, били? Пытали?
— Нет, что ты... — мотнул головой Кили. — Все в порядке. Просто соскучился. Ты так долго не приходил...
— Я пришел... как только узнал, что ты здесь, — тихо проговорил Фили. — Ты почему не отзывался?
Кили чуть-чуть повел плечом:
— Да так... Во сне тебя видел часто. Голос слышал — вскакивал, а никого... Даже злиться стал, представляешь. Решил — не буду больше ни на какие голоса внимания обращать. — Он глянул как будто виновато: — А... ты правда настоящий?
— Настоящее не бывает, — кивнул Фили, чувствуя, как тоскливо сжимается сердце. — Что ж ты натворил, братишка...
— Я?! — изумился Кили. Так изумился, что стал похож на себя обычного. — Я — натворил? Интересно, чего бы ты натворил, если бы мой пони из леса прибежал ободранный и с пустым седлом!.. Куда тебя понесло ночью, в пургу, через лес?!
— Ты знаешь, куда понесло, — проговорил Фили, не повышая голоса и не отводя взгляда. — И знаешь, почему.
Кили будто погас. Отодвинулся немного, отвернулся. Нахохлился, как большая темная птица.
— Знаю... да. Глупо это было...
— Глупо? Что?
— Пытаться тебя удержать. Ты же все время думал... Я-то поначалу сдуру решил, что тебе другой в сердце запал... Потом понял.
— Что понял?
— Что никто тебе в сердце не западал. И меня там не было тоже.
Миг спустя до Фили дошел смысл последних слов.
— Что?.. Кили, ты что такое говоришь? Чего ты себе напридумывал?!
— Напридумывал? — хмыкнул Кили. — Нет... Просто сообразил, что к чему, после той истории с Наром. Надо было раньше догадаться...
— Да о чем ты, Моргот задери?!.
— О том, что мне Скирвир сказал.
— Скирвир с тобой говорил обо мне?
— Ну да. Когда твой пони вернулся один, я к нему кинулся — надо было делать что-то, поиски снаряжать... Ну, и схлестнулся с ним — из-за того, что он тебе дал уйти тайком. Не выпустил бы за ворота — и делу бы конец, так нет же... Он и ответил.
— И что же такого он ответил?
Кили помолчал, теребя подол рубахи. Проговорил, будто про себя:
— Ты — солнце... Всем светишь, всех согреваешь, все к тебе тянутся. Я не спорю, это здорово, конечно, но... согревать всех и любить одного — это очень разные вещи. Очень разные... Барди нужна была помощь по хозяйству — ты помогал и больше ни во что не лез. Нару нужен был рядом сильный друг или брат — ты решил стать ему другом. Так ведь и со мной было прежде, да? Мне мелкому нужна была забота — ты заботился, сопли вытирал, ложку держать учил. Понадобился старший друг — ты стал другом. Понадобилась любовь — ты дал любовь... Вернее, дал почувствовать любовь. А самому для этого любить не обязательно.
На возмущение или недовольство у Фили сил не было. Хоть и звучало все это как полный бред... А может, и не бред.

[Сиреневый Кот]

23.2

— А что, братец, если мы оба не любили? — спросил он, приваливаясь спиной к стене. В ребрах ныло все сильнее, разговор намечался долгий, и надо было немного расслабить спину...
— Что? — Кили повернулся к нему, недоверчиво сощурил глаза. — Это как же?
— Я действительно много думал в последнее время. Все пытался сообразить, почему все пошло наперекосяк, почему нас покинула удача...
— И надумал, что мы не любили?
— Ну, вообще, любили, конечно. Мы же братья... Но той любви, которой должно быть между супругами, у нас не было.
— Откуда ты знаешь?!
— Ниоткуда. Просто подумал. Кили, любовь — это труд и творение. Понимаешь? Вспомни — сколько мы сотворили своей любовью и сколько разрушили?
— Но была любовь, Фили! Для меня... Я одним тобой жил, все, что делал — для тебя! Только... — он безнадежно махнул рукой и снова отвернулся. — Только тебе это, видно, было не нужно.
Фили немного передвинулся, поймал его за локоть, потянул, разворачивая лицом к себе.
— И это повод идти убивать? Герда чем тебе помешала?
Кили глянул на него со смесью удивления и недоумения:
— Убивать?
— Ты не помнишь?..
— Помню. Это ты не понимаешь... — Он пересел ближе к Фили, тоже привалился спиной к стене, подтянул к груди согнутое колено. — Если бы я хотел ее убить, свадьбу играть было бы не с кем, а мы с тобой сейчас бы не разговаривали.
— Что?..
— Я же думал, что ты погиб. Мы все обыскали по пути от деревни до города... Собаки после пурги след не брали... А без тебя мне что здесь делать было?
— Так ты хотел... — начал Фили, холодея от внезапной догадки.
— Там полно было стражников, телохранителей, да и сам Торин... Я уверен был, что меня убьют на месте.
Какое-то время было тихо. Кили молчал, прикрыв глаза, Фили переваривал услышанное.
Его не слишком удивило внезапное откровение; в конце концов, можно было и догадаться о чем-то подобном, уж очень глупо выглядело то покушение. Но весь разговор получался странным. Кили вроде и слышал обращенные к нему слова, и в то же время был где-то далеко. Он не хотел ни о чем думать и ничего обсуждать, как будто застряв в старых путаных мыслях, не позволяющих ни говорить, ни слушать.
Совсем как в деревне, когда Фили пытался поделиться с ним своими, ищущими ответы, мыслями...
Ладно.
— Значит, ты все понял, — проговорил Фили очень спокойно. — И вся беда в том, что я тебя никогда не любил так, как ты меня, и все время думал о том, как выторговать возвращение домой.
— Но ведь так оно и вышло, — отозвался Кили бесцветно. — Ты хотел вернуться домой, твое желание исполнилось. Ты в Эреборе, ты снова принц... А я так — ошибка Создателя. Вычеркнуть и забыть... Я даже не в обиде, что поделаешь, раз судьба.
Фили будто швырнули в лицо горсть раскаленных углей. Как же все было нелепо, просто до невозможности нелепо и мерзко!
— Вот как, значит, — выдавил он кривую усмешку. Оттолкнулся от стены, подхватил костыль и с усилием, но быстро поднялся на ноги. — Вот как ты обо мне думаешь... А знаешь, кое в чем ты прав.
— В чем же? — отозвался Кили, не двинувшись с места.
— В том, что так, как ты, я не любил. Все верно. Я любил так, как я. И я по тебе соскучился, знаешь ли. Хочу перебраться к тебе поближе.
Кили открыл глаза:
— Что?
— Да ничего. Придумаю что-нибудь. Начну вести себя странно, чтобы в заколдованности заподозрили. Или... на Торина покушение устрою. Повредить ему мне сил не хватит, да и незачем, а вот место в соседней с твоей камере точно себе обеспечу.
Кили сполз со скамьи, встал, шагнул к нему:
— Ты рехнулся?
— Ничуть, — покривил губы Фили. Терять ему было уже нечего. — Просто я... думаю, что быть вместе — это не обязательно делить постель. Ты мой брат, Кили. Что бы ты там себе ни придумывал, ты — мой брат. И солнце не всем светит одинаково.
Он повернулся, чтобы уйти, но Кили, метнувшись следом, схватил его за плечи и заступил дорогу. Ни тени прежнего безжизненного равнодушия в его лице и взгляде не осталось.
— Фили... Это же шутка, да? Скажи, что ты пошутил. Фили!
— Да какие уж тут шутки. Если мой брат меня считает законченным подлецом...
— Да с чего ты взял?!.
— А что ты сам только что сказал?! Бросить тебя гнить в тюрьме, а самому спокойно жить как прежде — это как, по-твоему, называется?
— Фили, но я же только...
— Только что? Обо всем подумал, все решил и всем распорядился? Я сам знаю, что мне делать, Кили. Отпусти.
— Нет — пока не возьмешь свои слова обратно. Не смей, слышишь?!
— А то что? — не сбавил тона Фили. — Завалишь меня прямо тут? Ну да, сил хватит... Только этот способ убеждения ты уже использовал. И что ты доказал?!
Кили с яростным выдохом отпустил его плечи, отскочил, отвернулся к стене. Уперся в нее лбом и руками.
— Я не хотел делать тебе больно, — выговорил после короткого молчания.
— Ты и не сделал. Но дело не в этом.
— А в чем?
Фили приблизился к нему, осторожно положил руку на плечо:
— Кили... Почему ты так боишься признать, что мы ошибались?
— Может, потому, что думал не меньше, чем ты? — отозвался тот, не меняя позы. — Только о другом...
— Ты не знаешь, о чем я думал. Мы ведь так ни разу толком и не поговорили. Помнишь? Все как-то было не к месту да недосуг...
— Почему? Поговорили. И ты ушел. Что я должен был подумать, что?!
— Ну не то же, что я тебя бросить решил. Кили... Давай обсудим все спокойно, а? Сядем и обсудим.
— Да какая разница, что мы там обсудим? Что проку-то? Я же за измену здесь сижу. За из-ме-ну. За это головы рубят, если ты забыл. Так что дорога из этих стен одна... Я каждый час жду, что за мной придут... Да еще и ты надумал душу помотать — покушение, в соседнюю камеру, вместе быть... Куда вместе — к палачу?! Не надо мне этого, Фили. Не надо... Хватит из нас двоих и одного дурака.
Фили придвинулся ближе, обнял его, как смог, одной рукой, притянул к себе, ткнулся лбом в растрепанные волосы.
— Тебе объявили, за что тебя в тюрьму сажают?
— Нет... Ну, то есть говорили что-то, но я не слушал. Как-то все равно было. Торин сказал, что обвинит меня в измене, если я не уберусь...
— И обвинил?
— Нет. Но долго разве?
— А не думаешь, что, если бы тебя казнить собирались, держать бы тут не стали? Чего ждать-то, если все ясно?
Кили вздрогнул и вскинулся. Воззрился на брата:
— А... я думал, что это из-за свадьбы...
— И чем свадьба казни помеха? Балбес, ты и есть балбес. Хотя кто бы говорил?..
Кили еще пару мгновений глядел на него молча, то ли сомневаясь, то ли просто боясь поддаться слишком смутной надежде. Потом отвернулся, отступил к скамье. Сел, устало провел по лбу и глазам ладонью. Взгляд его скользнул по стенам камеры с некоторым любопытством, как будто впервые изучая убогую обстановку, и снова обратился на Фили. Тот украдкой перевел дыхание — вот теперь разговор может получиться, надо только дать Кили самому решить, с чего начать.
Ждать пришлось недолго.
— Когда ты писал, что нам надо перестать лгать... Значит, между нами все время была ложь?
Фили осторожно — нога болела все сильнее — подковылял к нему и сел рядом.
— Не между нами — тобой и мной. Между нами и миром.
— По-твоему, лучше было объявиться открыто и дать этому самому миру нас сожрать?
— Нет. Но и играть в такие игры... обманывать, секреты разводить... тоже было неправильно.
— И давно ты до этого додумался?
— Не знаю. Мне кажется, я всегда это знал. Чувствовал...
— И зачем ты согласился? Тогда, самый первый раз? Отказал бы сразу — и никому бы лгать не пришлось...
Это был хороший вопрос. Действительно хороший... И ответов на него так и осталось больше, чем один. Но сейчас было не время и не место для пространных рассуждений.
— Я бы сам хотел знать, зачем. Видимо, солгать всем было проще, чем отказом сделать больно тебе.
Кили передвинулся немного, чтобы повернуться к нему лицом:
— И это, по-твоему, не любовь?
— Любовь. Но... — Фили вздохнул про себя, ладонью разгладил на колене полы кафтана. — Смотри — вот узор. Много линий. Сплетаются, меняют друг друга, складываются в разные фигуры. Так и в жизни — вот мы, вот наша семья, вот друзья... все — едино, понимаешь? Всему находится место: вот любовь, вот дружба, вот занятия любимые... А если вдруг хлоп — и влезла в узор лишняя черточка — что получается? Весь узор рассыплется...
Он поднял взгляд, ожидая ответа. Кили смотрел на него, сосредоточенно хмурясь.
— Ни за что не поверю, что ты до всего этого додумался сам и только сейчас. Кто тебя надоумил? Торин? Или Балин?

[Сиреневый Кот]

23.3

— Торин... — коротко усмехнулся Фили. — Он вообще много всего порассказал. Про то, что старейшины на старые обычаи посягать ни за что не позволят. Про то, что те гномы, коих по именам не поминают, дела свои начинали с мелочи — обычаи предков ради ублажения своих желаний отодвигали. И про то, что алчность неуемная притягивает зло... как золото Эребора привлекло дракона. И что родная кровь — это продолжение тебя самого или даже отражение, а вовсе не дополнение, каким следует быть супругу... Половины хватило бы, чтобы растолковать, почему нашей тайне не место было Под Горой, но я, видно, совсем дурнем себя выставил — ненадежно казалось кратко да намеками говорить. Ну, и про линии в узоре тоже... к месту очень пришлось.
— Настолько к месту, что ты больше не веришь в нашу особую судьбу и особую связь?
— Еще как верю. Даже больше, чем прежде. Но... Подумай сам: вот плетется узор. У каждой нити свой цвет, свое место в рисунке. И вдруг две одинаковых нитки одна с другой перекрутились, из узора выпали и вкривь-вкось его потянули. Что с ними делать?.. Правильно, оторвать ненужный узел, выбросить и новые нити вплести. И в чем у этих выброшенных ниток особая судьба? Хорошо, если в другом полотне пригодятся, а если нет?
— А если эти две нитки совьются в шнурок? — спросил Кили, разглядывая вышитую кайму на его кафтане. — Чем витой шнур хуже узорного полотна? Даже крепче...
— Тем, что в полотно ему уже не вплестись, — проговорил Фили немного мягче, чем прежде. — Но ведь и не совьются. У нас и правда особая судьба, Кили. Даже братья не все и не всегда понимают друг друга так, как мы. Но если мы не хотим это понимание утратить, друг в друге запутываться нам нельзя. А мы запутались, как только не стало нужды смотреть по сторонам. Будто ослепли разом и оглохли... Пока же спина к спине стояли — сам помнишь, даже слов иной раз не требовалось. Были у нас и подвиги, и слава. И еще будут, вот увидишь. Потому что мы вместе, и это мы. Здесь. Дома. А таких, ниток выброшенных, у коих ни имени, ни прошлого, ни будущего — вон, видели мы, целая деревня. Сидят себе тихонько по углам, каждый со своим секретом... Это ли для нас — особая судьба? Может, нам и приключения наши посланы были, чтобы мы это поняли?
Кили молчал долго. Фили не торопил его, радуясь уже тому, что они наконец-то открыто говорят о том, что следовало обсудить намного раньше.
— Значит, все-таки в деревню эту нас загнали не просто так.
— Верно. Но дальше никто никаких пакостей нам не чинил. Понимаешь? Никто. Все, что было потом — только наших с тобой рук дело. И Торин ни во что не вмешивался до сих пор, просто давал событиям идти своим чередом. Когда совсем плохо стало, меня вытащили. Теперь твоя очередь выбираться.
— Моя? — полушепотом спросил Кили. — Ты хочешь сказать... что от меня чего-то ждут?
— От нас обоих ждут одного — решения. Здесь, в Эреборе, нашу тайну сохранили. Никаких сплетен, никаких косых взглядов — мы просто были в разведке и попали в опасную переделку. Про тебя объявили, что ты, возможно, заколдован, потому и сидишь в тихом углу под охраной — пока все не разъяснится. А чтобы разъяснилось, нужно решить, чего мы на самом деле хотим. Разлучать нас никто не собирается, в чистое поле без имени и рода-племени выбрасывать — тоже. Но и защищать более не станут, попадемся снова — получим сполна по всем традициям и обычаям. Вопрос в том, будет ли нам, на чем попадаться?
— Но ты думаешь, что...
— Я уже говорил, что об этом думаю. Если оказался в тупике, надо вернуться на прошлую развилку и попробовать другой путь.
— И что ты предлагаешь?
— А как по-твоему? Жить сами по себе мы уже пробовали, что получилось?
Кили снова помолчал.
— Ты уже все решил. Я вижу... Значит, у меня никакого выбора нет.
— Я решил, что никто не отнимет нас друг у друга, — отозвался Фили тихо и твердо. — Мы будем жить, братишка. Радоваться, любить, искать славы и подвигов... И всегда будем вместе, даже если не рядом. Но спутанными нитками, которые выдернули из полотна и выкинули за ненадобностью, мы больше не будем.
Кили подумал немного, потом чуть-чуть, уголками губ, улыбнулся:
— Звучит заманчиво... Только отсюда, — он обвел взглядом стены и потолок камеры, — до славы и подвигов еще далековато. Прямо сейчас нам что делать?
— Не знаю, но что-то делать надо. Я сейчас пойду к Торину и попрошу его с тобой поговорить. А ты тем временем успокоишься и перестанешь думать о всякой чепухе. Идет?
— Ну... наверно, да, — неуверенно согласился Кили. — Но что я ему скажу?
— Начни хоть что-то говорить, а не молчать, будто уже в Чертоги Махала глядишь. И напугал же ты меня своим отсутствующим видом... — Кили виновато шмыгнул носом. — Разговоришься — дальше слова сами найдутся. А сейчас...
Дверь, которую Фили оставил неплотно прикрытой, скрипнула, заставив обоих братьев подскочить, обернуться и по давней привычке схватиться за руки.
На пороге камеры стоял Торин.
Даже не оглядываясь, Фили почувствовал, как вздрогнул Кили. Крепче сжал его руку, продолжая смотреть на короля:
— А может, долго соображать и не придется.
— Иногда первая мысль оказывается самой удачной, — спокойно отозвался Торин.
Он прошел в камеру, остановился перед племянниками, поглядел на обоих по очереди.
— Прости, Фили, догадаться, что ты сразу кинешься сюда, было несложно, даже слугу отправлять проследить не понадобилось. А шагов за дверью вы за спором не услышали.
Фили нахмурился, пытаясь сообразить, сколько же из их разговора мог слышать Торин. Получалось, что немало... Но, может, это и к лучшему.
Торин снова обратил взгляд на Кили.
— Что ж, племянник, с возвращением. Думаю, теперь и в самом деле можно поговорить — не о бедах минувших времен, а о делах сегодняшних. И завтрашних.
Кили быстро глянул на брата — и кивнул.

[Сиреневый Кот]

Исполнение 1, 24/24 5400 слов

24.1

Свадьба получилась такой, какой и полагается быть королевской свадьбе у подгорного народа. Торжественной, шумной, с горами снеди, реками вина и эля, музыкой, застольными песнями и плясками, которые только горы и могли выдержать. А праздников на самом деле было два, значит, и веселиться следовало вдвойне. Гуляла Гора, гулял захваченный всеобщей радостью Дейл, волна веселья докатилась даже до Лихолесья.
Главный праздничный зал Эребора был залит светом множества светильников и полон народа. По одной стороне, на возвышении размером с четверть зала, помещались столы для королевской семьи и высокопоставленных гостей; слева от них расположились музыканты, вдоль стен расставлены были столы для гостей попроще, середина оставалась свободной для танцев.
В начале празднества Фили и Кили, разумеется, сидели за королевским столом. Вместе с Дис, Даином и королевой Рунгерд. Выслушивали поздравительные речи послов, дружно поднимали кубки... Фили то и дело ловил на себе взгляд матери, какой-то по-особому спокойный и одобрительный, и тихонько улыбался в ответ.
Что ж, хорошо то, что хорошо заканчивается, верно?
Хорошо и правильно. Гора, гномы, пир — с истинно гномьим размахом, брат рядом...
Король и королева во главе стола.
Фили не кривил душой, говоря, что ожидать его огорчения по поводу утраченного титула бессмысленно. И сейчас, глядя на сидящую рядом с Торином Герду, он не чувствовал ничего, кроме радости и ощущения правильности.
Всё должно быть на своих местах. Всё и все.

...Из тюрьмы они с Кили ушли вместе. Торин от них долгих объяснений и обещаний требовать не стал, всего и разговора получилось на несколько фраз. И верно — к чему много слов, если все что нужно он уже слышал?
То, что осталось не сказанным королем, принцы узнали от матери.
Идти назад к своим покоям пришлось куда неторопливее, чем Фили добирался до тюрьмы. Нога у него разболелась всерьез. Флои, увидев его в караульном зале, схватился за голову и только что не враспор встал у выхода — так далеко и так быстро Его Высочеству ходить нельзя, нужно позвать слуг с носилками. Не вдруг удалось его успокоить и убедить, что больше никто никуда бегом бегать не собирается, пойдут не спеша и уж как-нибудь без слуг и носилок обойдутся. Сам же Флои окажет обоим Высочествам большую услугу, если не будет охать над душой, а пойдет вперед и распорядится открыть покои младшего принца, натопить там мыльню и накрыть стол.
Гнома, решительно намеренного исполнять свой долг, убедить отступить от этого благородного намерения непросто, но слово Торина свое дело сделало — Флои, ворча и вздыхая, утопал вперед, принцы неспешно отправились следом. Король с ними задерживаться не стал и сопровождающих не навязывал, за что Фили был ему безмерно благодарен: прямо сейчас никого, кроме брата, рядом с собой он видеть не хотел.
Шли они и впрямь не спеша — настолько, что нашли комнаты Кили открытыми и проветренными. Со стен ярко светили ожившие светильники; слуги, которых Фили после пробуждения в своей спальне еще не видел ни разу, суетились, кажется, повсюду, спешно возвращая пустым покоям жилой вид.
Фили не хотел расставаться с братом ни на минуту, но за порогом общей гостиной их перехватил Флои вместе с очень сердитым Оином. Вот тут уже пришлось подчиниться — уйти к себе, дать лекарю перевязать рану и после еще полежать спокойно, не тревожа повязку.
Так и получилось, что, освободившись наконец-то и придя в комнаты брата, Фили успел только положить на туалетный стол Кили пару гребней, которые нашел среди своих вещей в спальне, да присесть на скамейку у стены с намерением подождать, пока Кили натянет штаны с башмаками и тоже сядет. Но на этом разговор наедине и закончился — пришла Дис.
Видимо, для нее благополучный исход дела означал и снятие запретов: за очень короткое время, пока слуги в соседней комнате накрывали на стол, она успела выговорить сыновьям разом все. Так, что у Фили от ее рассказа пошла кругом голова. У Кили, судя по тому, что он просто молча глазел на мать, присев на край кровати — тоже.
Торин в беседе с племянником спокойно объяснял и растолковывал, Дис высказывалась куда более прочувствованно. О том, что вляпались они, как последние дурни — это ж надо совсем головой не думать, чтобы считать, будто ни у кого вокруг глаз нету. И о том, что сплетников ловить — радость невеликая, но от каждого гнома при дворе ждать внезапных козней еще гаже, а ведь пришлось, каждое слово ловить, каждый жест — не проглянет ли злая воля. О том, что меж ней и Торином трещина пошла — впервые за очень много лет. Ведь не может мать спокойно смотреть, как ее сыновей вот так на прочность испытывают... Уговорили ее, что нет другого пути, что иначе ничего не изменить и не распутать, но ненадолго — а что дальше было бы?
И более всего огорчило принцессу последнее приключение заблудших сыновей.
— И это мои дети! — сокрушалась она, качая головой и утирая слезы. — Мои дети! Один поперся в ночь и пургу через лес, другой придумал оружием махать перед своими же стражами... Убиться, что ли, решил таким способом?!
Фили почти кожей почуял, как вздрогнул Кили, но подтверждать догадку матери не стал. Зачем, если все уже позади?
— Когда я увидела, какими вас домой привезли, — продолжала меж тем Дис, — я думала, Торина просто убью, а глянула на него — и страшно стало. Удивительно, как он сам не убил никого...
— Его-то есть, кому утешить, — буркнул Кили, намереваясь встать. Просто для порядка — он не он же был бы, если бы не возразил ни разу.
Дис снова всхлипнула, дотянулась и трепанула сына за ухо, тоже больше для порядка, чем по-настоящему больно. Тот мотнул головой, фыркнул и сбежал к туалетному столу — причесаться.
— Есть. И это ваше счастье, — неожиданно серьезно произнесла она.
— Счастье? — удивился Фили. — С чего бы? Герда, что ли, за нас заступалась перед королем?
— На что ей за вас, дурней, заступаться? Жалела, было дело, так на то она и женщина... и то скорее о Торине тревожилась, чем о вас, беспокоилась, что переживает сильно. Но Торин при ней помягче стал и посговорчивее. Тоже больше жалеть начал, чем злиться. Ну и то, что вокруг вас теперь шума меньше будет — не наследный принц, вроде и смотрят не так пристально — немало успокоиться помогло.
— Да... шума теперь будет меньше, — согласился Фили.
Ему было и стыдно, и радостно сразу. Стыдно от того, что и впрямь дурнем себя выставил самым распоследним. Радостно — от того, что мать, хоть и ворчала сердито, вовсе на них не злилась, а если упрекала — то лишь в натворенных по ходу событий глупостях.
Не в главном.
Желая скрыть смущение, он спросил:
— А кто она такая, эта Герда? Ну, то есть, как Торин ее нашел? Странно даже — вот так вдруг поехал к Даину и нашел невесту...
— Не вдруг, — вздохнула Дис, присаживаясь на край застеленной кровати. Глянула по очереди на обоих сыновей. — Это давняя история, и не сказать, чтобы веселая. Расскажу как-нибудь... при случае. Сейчас-то речь не о них, а о вас.
Фили поднялся со своей скамейки, подковылял к кровати и осторожно сел рядом с матерью. Кили быстро глянул на брата, отложил гребень, встал из-за стола и, подойдя, тоже сел под бок Дис, только по другую руку:
— Мам... А что о нас?
Мальчишками они любили вот так подлезть сразу с двух сторон и спорить потом, кого мать обняла первым...
Сейчас как-то не к месту было лезть обниматься, но и речь шла о другом.
Дис посмотрела на Фили, потом на Кили.
— Я сказала Торину — сразу, когда вас привезли в Эребор — что снова выкинуть вас за Врата не позволю. Он ответил, что никто этого делать и не собирается, потому что не будет нужды. Он был прав?
— Прав, — отозвался Фили тихо. Снова переглянулся с Кили. — Мы решили, что... В общем, глупых игр больше не будет. И в том, что нас делает ближе всех на свете, мы больше не ошибемся.
Дис чуть-чуть улыбнулась:
— Хорошо. Это самое важное. И пока что этого достаточно. Я вижу, вам о многом еще надо поговорить и подумать... Отдыхайте. Но не забывайте — до свадьбы Торина времени осталось всего ничего, и есть дела, которые нужно уладить.
Она обняла обоих сыновей — Кили крепко, Фили — помягче, поцеловала одного в висок, другого в щеку, встала и вышла из спальни. Прикрикнула на слуг, торопя с обедом, и удалилась.
Фили посмотрел на брата:
— Поговорить и впрямь есть о чем.
— Да, — бесцветно отозвался Кили. — Но... не сейчас.
Он встал, отступил к туалетному столу, отвернулся, крутя в пальцах гребень. Фили торопливо сполз с кровати и последовал за ним:
— Кили? Что?..
— Ничего. Просто... извини.
Он не договорил, но понять было не так уж сложно.
— Кили... Ну что ты. Все же закончилось, так?
— Закончилось. — Он глянул серьезно и виновато. — Но разговаривать пока не хочется. Фили, ты... в самом деле веришь в то, о чем говорил мне. И я понимаю, что ты прав. То есть умом понимаю... Но смириться со всем этим не так просто. Давай пока не будем ничего обсуждать, а?
— Хорошо, — тихо произнес Фили. Ему ли было не знать, как долго и мучительно рождается такое понимание и примирение... — Я понимаю. Не спеши. Нужные слова придут сами, а время у нас теперь есть.
— Да...

[Сиреневый Кот]

24.2

...Задушевных разговоров в следующие дни они действительно не вели. Фили понимал, что его решение, обдуманное и выстраданное, для Кили таковым вовсе не являлось, и свыкнуться с новым положением дел будет нелегко. Но иного пути не было, и вряд ли Кили понимал это хуже брата. Делиться своими мыслями на этот счет он не спешил, вел же себя... да как обычно. При том, что дать почувствовать свое недовольство он, когда хотел, умел очень хорошо, и уж Фили-то это знал точно. И то, что поговорить в конце концов придется, тоже знал.
Впрочем, времени на обдумывание ситуации и поиск нужных слов и объяснений у них было предостаточно. Пока же они почти что заново учились быть рядом. Просто разговаривать, просто касаться друг друга... помнить о том, что меж ними сейчас нет ничего, чему следовало быть скрытым от посторонних глаз.
Или не учились, а лишь вспоминали, поправил себя Фили, возвращая мысли к праздничной действительности.
Пир шел своим чередом. Посланник Дейла произнес очередную цветистую речь в честь Короля и Королевы Эребора, и Фили поднял кубок, поддерживая тост. Скользнул взглядом вдоль королевского стола. Припомнил встречи и разговоры в суматохе предсвадебных дней. Невозмутимого Двалина («Вам, парни, заняться бы чем таким, чтобы дома все время не сидеть. По молодости-то тянет и ветра степного глотнуть... Вон, людей расселилось сколько за Железными Холмами, будем послов отправлять — подумайте, самое по вам дело...») и хитрющего улыбчивого Балина («Фили, мальчик мой, хорошие манеры иной раз не дешевле золота ценятся. С Ее Высочеством вам непременно надо познакомиться и переговорить — до того, как она станет Ее Величеством...»).
Совет Двалина был весьма интересен — на будущее. А вот за руководство к действию пришлось взять слова Балина и не потому, что он в недавних событиях поучаствовал больше, чем сам король.
Просто высказанная им мысль тогда совпала с намерениями самого Фили. С Гердой пока-еще-наследникам Торина нужно было встретиться. Не так уж важно, кого она больше жалела — его или их... да Фили и сам не знал, почему, но чувствовал, что этот разговор нужен. Для определенности.

...Покои всех членов королевского дома имели выходы на одну просторную галерею. В дальнем ее конце находились комнаты для почетных гостей — там до свадьбы расположилась Герда.
К этим комнатам, сочтя, что откладывать разговор дальше смысла нет, и направился Фили. Надеяться на встречу с принцессой где-нибудь во время прогулки не приходилось, значит, приема следовало попросить.
Фили все еще не мог обходиться без опоры, но пользовался уже не костылем, а обычной тростью, так что шаг получался достаточно скорым. Кили поспевал за братом, на ходу поправляя отвороты кафтана и сердито сопя. Никакие разговоры нужными он не считал, отпускать Фили в одиночку на поиски приключений не хотел и в итоге делал то единственное, что мог — шел следом и ворчал.
Недалеко от арки, обозначающей переход в занятые Гердой покои, Кили остановился и затоптался на месте. Дернул Фили за рукав, окликнул вполголоса:
— Фили... Может, как-нибудь потом, а? Заняты же все, свадьба, куча забот...
— Лучше сейчас, — решительным шепотом отозвался Фили.
— Да на что тебе вообще этот разговор?!
— Как на что? Ты сам подумай: я с ней встречался дважды, и оба раза такой беспомощной размазней, что без слез не взглянешь. А она вот-вот станет королевой, видеться придется часто — и что, мне так и оставаться для нее бедненьким, которого пожалели? Нет, я хочу все исправить сейчас, пока мы еще можем разговаривать как равные. Да и тебе, братец, найдется что сказать... Постой-ка. Вон ее служанка идет.
В галерее действительно появилась девушка, которую Фили вспомнил, едва рассмотрев. Окликнул:
— Фригг!
Она оглянулась, заметила его, подошла. Улыбнулась:
— Доброго тебе утра, принц...
— И тебе, — кивнул он. Проследил ее взгляд. — Это мой брат, Кили.
— К вашим услугам, — с кислой миной, но вполне вежливо поклонился младший принц.
Фригг тоже присела в поклоне, показав собранные в хитрый узел волосы и неярко поблескивающие очень массивные заколки. Выпрямилась:
— Услуги, похоже, вам нужнее, чем мне. Вы кого-то искали здесь? Я могу помочь?
— Да, — кивнул Фили. — Мы хотели бы побеседовать с принцессой Гердой. Я понимаю, ей сейчас не до посетителей, но... Ты не могла бы узнать, когда она сможет нас принять?
— Когда? — удивилась Фригг. — Да хоть сейчас.
— Разве у нее нет срочных дел?
— Дела есть всегда и у всех, но семейные дела моя госпожа никогда не откладывает, — снова улыбнулась девушка. Приглашающе подняла левую руку, рукав немного сполз, показав край тяжелого, под стать заколкам, браслета. — В приемной есть другая служанка, она сообщит о вас принцессе. Удачи.