[небо/автомат]

II-48. Фили/Кили. Сонг!фик на песню Би-2 - Держаться за воздух.
"Из тысячи дорог я выбираю эту"©

Исполнение №1

@темы: Выполнено, Кили, Фили, Второй тур

Comments

[Hobbit!Anon]

Автор искренне просит прощения, что выкладывает только сейчас. Он очень стеснялся и до сих пор шеймится.
Претензия на драматЫчность, ибо песня обязывает.
Во всём прошу винить филикили и шаловливые ручонки аффтара.

1361 слово, включая текст песни

Дядя Торин никогда не умел рассказывать сказки. Фантазия дяди была чрезвычайно скудна – не то, что у мамы или у дяди Балина, которые никогда, кажется, не повторялись. У дяди Торина в запасе всегда была только одна история, но Фили никогда не мог дослушать её: то засыпал в середине повествования, убаюканный тёплыми объятиями Торина, то к дяде приходил кто-нибудь из друзей с неотложным вопросом, и дядя передавал братьев на руки их матери.

Когда Фили подрос, он понял: история дяди о далеком Эреборе – далеко не миф. Тогда же у него хватило терпения дослушать её до конца (дядя Балин рассказывал всё коротко, но вполне красочно). А подслушав разговор Торина и Балина и узнав, что брат матери планирует в скором времени выступить в поход, чтобы вернуть своё королевство, юный Фили осознал, что он не останется дома – он пойдёт за дядей.

Никто тогда не знал, что приготовление к походу растянется на долгие годы. Фили вырос, мелкий Кили, которому Фили не рассказывал о своих планах (и, пожалуй, это было единственное, что он утаивал от брата), тоже, а Балин всё твердил, что знаки говорят, будто рано.

А когда все прочтённые знаки указали, что время пришло, Фили понял, что идти в неизвестность – страшно. Потому что он понимал: может, из похода никто и не вернётся.

В окнах гаснет свет,
Как будто навсегда
Уходит из-под ног
Чужая планета…

Ночью, собрав всё то, что, по мнению Фили, могло пригодиться ему в походе, он вышел за калитку и долго стоял, глядя на их домик. Мама на прощание помахала ему рукой, и ему показалось, что она плачет. Впрочем, наверняка так и было. Вскоре свет на кухне погас, но Фили ещё долго стоял, недвижимый, глядя на слепые окна дома.

Может статься, что он видит его в последний раз.

Впрочем, только они с Кили, выросшие здесь, могли назвать это место своим домом. И Дис, и Торин, и все остальные родственники и знакомые страстно мечтали вернуться в Эребор, хоть и говорили, что им по нутру жизнь в Синих горах. И постепенно Фили, проникнувшись общим настроем, сам начинал чувствовать себя здесь… неуютно. Вроде бы и стены знакомы с пелёнок, и дом свой, а всё равно не то. Было странно и больно тосковать по местам, где ни разу не был, по людям, которых никогда не знал, по свободе, которой и в помине не существовало. Или все было, но где-то давно, в прошлой жизни? Он не знал, но понимал одно: чужая земля горела под ногами и гнала его прочь.

Он вскинул рюкзак на плечо и отправился вверх по склону – там стоял дом Балина, с которым Фили планировал отправиться в дорогу.

Он не заметил сонного Кили в окне, который округлившимися от ужаса глазами смотрел ему вслед.

…Полцарства за билет
Оплачено сполна.
Из тысячи дорог
Я выбираю эту…

Дядя настоятельно советовал ему остаться и даже пробовал «давить авторитетом», но Фили не мог – неведомая сила влекла его за собой, или, правильнее сказать, за Торином. Единственное, что угнетало его – отсутствие брата рядом. Впрочем, он давно решил, что, как бы то ни было, он не потащит Кили с собой. Мелкого братишку, которого он пытался оберегать всю свою жизнь, маленького задиру и непоседу нельзя было подвергать той опасности, которая встретится им на пути. Фили прожил на десяток лет больше, он хотя бы осознает, на что идёт. А для Кили это было бы очередным веселым приключением. Которое ни разу не было забавным.

К тому же, Фили тяготило то, что он был первым наследником Торина. А значит, и ответственность с дядей разделить должен тоже он.

Поэтому иногда Фили думал, что это судьба. Эта дорога – вечной борьбы за то, что принадлежит по праву – выбрала его сама, а не он её. Но он морально готовился к ней. Хоть и было страшно – до чёртиков.

…Держаться за воздух,
За острые звёзды,
Огромного неба
Коснуться рукой.
Держаться за воздух,
За острые звёзды,
И там над землёй
Дышать им с тобой…

Без Кили было вдвойне страшно. Он настолько привык быть рядом, опекать, но вместе с тем чувствовать рядом чужое плечо, что сейчас, шагая к дому Балина, он то и дело озирался, желая поторопить Кили. И натыкался исключительно на чёрную пустоту горной тропы.

Фили не помнил, как вышло, что эта привязанность стала маниакальной. Тогда ли, когда братишка пришёл к нему, расставшемуся с первой его любовью, и упрямо сказал: «Я не хочу никого видеть рядом с тобою. Никогда. Никакая гномиха не должна занимать моё место». И поцеловал – жарко, пылко, как любовника, но не как брата. И у Фили, в груди которого давно горел тёмный огонь вожделения, который было невозможно погасить полностью, попросту не осталось выбора. Братья стали ещё ближе – хоть Фили и не раз корил себя, что это неправильно. Неправильно быть настолько привязанным к человеку, нельзя так дышать – им, в унисон с ним, неправильно в мирное время смотреть на Кили так, как будто вокруг война, нельзя так любить своего родного брата. Но не переставал любить его, а все окружающие не замечали или делали вид, что не замечают.

И теперь, шагая к дому Балина, Фили чувствовал себя… брошенным. Преданным. Словно это не от ушёл от Кили, сбежав, как последний трус.

Над головой клубились тучи, и зябкая ночь отчего-то пахла табачным дымом и пылью. С тихим шорохом ворчали камешки под сапогами, мешок неудобно натирал плечо. Фили присел у дороги и переложил вещи. Но, видимо, это промедление и оказалось фатальным – когда он дошёл до верхушки горы, то оказалось, что Балин уже ушёл.

Фили вздохнул и отправился дальше, то и дело поглядывая на мрачное, затянутое серой пеленой ночное небо.

Когда на следующий вечер он, устроившийся под деревом на ночлег, уставился в небо, то увидел перемигивающиеся колючие звёзды. Закат давно уже догорел, осыпавшись рубинами за горизонт, и теперь Фили отчаянно кутался в одеяло, греясь. Он вспомнил, как давно они с Кили ушли в поход, и, лежа вот под таким же небом, под одним одеялом, молчали (что для Кили было редкостью) и дарили друг другу тепло. И любовь. Именно тогда Фили набрался мужества и выдавил нечто: «Знаешь, я давно тебе хотел сказать… Я рад, что ты есть у меня. Я рад, что… что могу любить тебя».

Тогда Кили взял его руку – пальцы жёсткие, истерзанные тетивой, цепкие, зацелованные Фили – и поднял её, вытащив из-под одеяла. Прохладный воздух вызвал волну мурашек.

- Смотри, - шепнул Кили, - все эти звезды можно потрогать. Когда-нибудь мы станем богатыми, и в нашей сокровищнице будут такие же острые бриллианты. Они будут нашими, Фили, и ты будешь богаче всех королей.

- Я уже богат, - Фили дышал выдохами Кили, - богаче, чем кто бы то ни было.

А сейчас Фили трясся под одеялом один.

…Мой зеркальный враг
Мне верен до конца,
И на ветру дрожат
Воздушные своды.

Как трудно сделать шаг,
Ещё сложнее два,
Дорога наугад –
Я выбрал свободу.

Фили шёл по вечернему Бэг-Энду, провожаемый настороженными взглядами странных существ – до этого он никогда не видел хоббитов. Впрочем, они были бы достаточно милыми, не шарахайся они от него как от заразного. С другой стороны, наточенный меч за поясом явно не производил хорошего впечатления на мирных жителей деревушки.

- Эй, ты, милок! – крикнула одна хоббитская дама, крутя в руках серебряную ложку и склоняясь своим могучим торсом над низенькой оградой палисадника. – Ты не потерял никого?

- Здравствуйте, - Фили насторожился. Женщина казалась ему подозрительной, а если прибавить ещё и полное отсутствие бороды, то… С ней точно надо было держат ухо восто. – Да, я ищу кое-что.

- Я даже знаю, что! – всплеснула руками довольная дама. – Наверное, это!

Когда на пороге хоббитской норы показался жующий что-то Кили, Фили подумал, что у него или жар – в конце концов, он всё время ночевал под открытым небом – и галлюцинации, или это воздух над этой мирной деревенькой дает… такой эффект.

- Фили! – проказливо улыбнулся Кили и кинулся к брату, но застыл возле калитки, которую не спешили открывать.

Фили словно кувалдой по затылку огрели. Чего он меньше всего ожидал – так это увидеть брата здесь. Сделать шаг навстречу было сложно. Чертовски.

Но когда Фили толкнул калитку, вырвав её из петель и обняв Кили, привычно проведя носом по линии подбородка, щеке и виску (младший пах потом, пылью и искрящимся весельем, как брызжет краснотой раскалённый металл), он понял, что – не жалеет. Не жалеет, что его планы отправились Балрогу под хвост благодаря упрямству младшенького.

Теперь они пойдут этой страшной тропою вместе.

И что бы ни ждало их впереди, они будут вместе. До самого конца. И даже если они погибнут – то оба по-прежнему будут свободны.

[КЁШ ПЕРЕДАСТ]

ОЧЕНЬ ЗДОРОВО, АВТОР

[Kyokka Suigetsu]

очень симпатичная зарисвока получилась
не з.

[Трикси Акха]

Очень красиво и нежно получилось, спасибо, автор!