[небо/автомат]

4,5-21. Торин/Кили, Торин/Фили, трисам. АУ, кроссовер с "Ночным портье". Торин - важный нацистский офицер, приехавший в концлагерь. Ему понравились два брата-еврея - Фили и Кили. Для гостя устраивают представление, где братья исполняют для него танец (вроде танца из "Ночного портье" ). По мере исполнения остальные нацисты уходят, и филикили остаются наедине с офицером. Парни знают, что от них требуется. Танец плавно перетекает во взаимные ласки и секс. Очень хочется подробного, вкусного, кинкового описания Торина в нацистской форме (кстати, он должен выглядеть соответственно времени: без длинных волос и бороды). И описания Фили и Кили, худых и изможденных, но соблазнительных.

Исполнение №1, части: 1 2 3 4.1 4.2 5 6 7 8закончено
Исполнение №2, части: 1 2 в процессе

@темы: Выполнено, АУ, Торин, Кили, Мини-тур

Comments

[Hobbit!Anon]

Не удержалась...
Исполнение-1

Название: Если хочешь жить…
Пейринг: Торин/Фили/Кили
Рейтинг: NC-17
AU, Ангст, даб-кон
От автора: заявка мне вынесла мозг, так что писать села до того как админы отсеют ненужное и выложат список принятых заявок на тур.
Хочется сделать красивый и галантный реверанс в сторону прекрасной LaRoja12. Автор не лентяй, но лучше, чем восхитительный исполнитель заявки 2-60 имен и реалий не подобрать.

Примечания:

1. Дирк Ундерберг – unter dem Berg (нем.) – под горой. Имя Торина опять-таки адаптировано к немецким реалиям. Имя – Дирк – вождь нации. Фамилию пришлось сократить для благозвучности. Право-слово, не называть же его Кенигсбергом?
2. Комиссарский приказ (Kommissar Erlaß, документ, изданный верховным командованием вермахта (Oberkommando der Wehrmacht) 6 июня 1941 года, за две недели до начала войны Германии против Советского Союза. Приказ предусматривал немедленный расстрел всех взятых в плен политработников Красной Aрмии как «носителей сопротивления» и евреев. Однако многие офицеры действующей армии (офицерский состав СС и СС в целом к армейским соединениям не относится) игнорировали предписание приказа, считая его «не рыцарским» и скрыто его саботировали. В архивных фондах содержится указание лишь на один случай открытого противодействия преступному приказу. В июле 1941 года вахмистр разведроты 102-й пехотной дивизии (его фамилия не указана) отпустил пленных, в том числе и политрука. Военный трибунал приговорил унтер-офицера к трем годам заключения. Приказ был отменен в июне 1942 года.
3. Оберст – полковник в общевоенном формате
4. Оберштурмбаннфюрер – подполковник (в дивизиях СС)
5. SS-Totenkopfverbände – 3я танковая дивизия СС «Тотенкопф» - дивизия, которая занималась охраной концлагерей и лагерей смерти.

Читать?

- Ты видел его?.. – Карми прижался к брату в тщетной попытке согреться. Ночной холод в бараках всепроникающий и беспощадный вымораживал его, кажется, до глубин души. Повозившись под тоненькой дранью, заменявшей здесь одеяло, он сунул ледяные ладони себе между ног.
- Видел, - едва слышно выдохнул Эфраим, обнимая его за плечи.
- И какой он?.. – младший носом зарылся в его шею, блаженно щурясь от ощущения тепла, исходящего от старшего.
- Увидишь сам, - шепнул старший. Холод, наконец, добрался и до него, проник под грубую ношенную уже до него кем-то полосатую робу, вгрызся в поясницу, ледяными струйками стек по ногам, вцепился стылыми пальцами в спину.
- Фри… - почти проскулил младший. Совсем так же, как когда-то в детстве, когда уговаривал брата почитать ему сказки. Ничто в жизни, кажется, не меняется. Даже если тебе больше не шесть лет. Даже если ты не у себя дома. Даже если ты в любой момент можешь умереть. От рук палача. Из прихоти кого-то из офицеров СС. Или в газовой камере. Ты можешь стать очередным подопытным кроликом для «Доктора Смерть», а можешь стоять в стороне и наблюдать, как кто-то будет истязать на твоих глазах твоего брата. Плоть и кровь твою. Часть твоей души.
- Хорошо… - Эфраим устроился поудобнее, так, чтобы шептать младшему прямо на ухо, и не разбудить никого из узников, спящих рядом. – Он высокий… выше тебя и меня. У него черные волосы и светлая кожа. Я видел седую прядь у его виска. И я хочу верить, что те, кто отсыпал в его волосы седины, дорого продали свои жизни…
- Он видел тебя? – едва слышно выдохнул завороженный Карми. – Скажи, что он не видел тебя, Кфир…
Фри тихонько рассмеялся, позабыв о холоде и лишениях. Кфир. Львенок. Так его называла когда-то мама. А потом и Карми. Львенок. Только его золотые волосы остригли, чтобы вшей не разводить. Так что от гривы не осталось и воспоминаний. Золотистая кожа побледнела. «Облез» - пошутил он где-то через три недели пребывания в лагере.
- Видел, - вздохнул старший. – У него синие глаза. Синие, как море. Как небо ночью.
- Фриии…
Не нужно быть пророком, чтобы понять: младшему страшно. Очень страшно. И страх плещется в черных его глазах. Карми похож на маму. Такой же красивый. Его улыбка занозой засела не в одном девичьем сердце. До войны. До войны…
- Эй, ну что ты?.. – Эфраим осторожно взъерошил отросшие волосы брата. Слишком быстро отросли смешные кудряшки. – Карми… - чуть отстранившись, он порылся под их лежбищем и достал завернутый в относительно чистую тряпицу кусочек хлеба. – Вот… Мазл тов, братишка… с днем рождения тебя.
По ледяным щекам пролегли горячие соленые дорожки. Карми размотал тряпицу, разломал пополам крохотный кусочек и половинку приложил к губам Фри.
- Спасибо…

[Hobbit!Anon]

- Оберст Ундерберг, к вашим услугам, господа… - Дирк коротко кивнул. Команда «вольно», а значит офицеры, ниже его чином, могут расслабиться, а не стоять, вытянувшись во фрунт, сурово глядя на господина полковника.
Оберштурмбанфюрер Хайллигер натянуто улыбнулся ему в ответ. Не мог не улыбнуться. Ундерберг старше его по званию, хоть фамилия и подкачала. Слишком уж напоминает фамилию какого-нибудь ребе. При всей своей нелюбви к оберсту, он не мог не оценить его заслуг перед Вермахтом. Слишком проницательным солдатом был Ундерберг. Слишком высоко его ценили. А потому – оставался открытым вопрос: что делает солдат, кавалер ордена Железного креста за проявленное мужество здесь, в этом лагере?
Либо его, оберштурмбанфюрера Хайллигера мягко прощупывают с целью смещения, либо Унденберг здесь, чтобы убрать его. А значит, счет пошел не на дни а на часы.
– Чем обязаны Вашему визиту? – Хайллигер кивком отпустил обоих заместителей и жестом пригласил полковника присесть за приготовленный столик.
- Прекратите трястись, Хайллигер, - Дирк игры в радушного хозяина и благодарного гостя не принял. Он терпеть не мог подхалимажа во всех его проявлениях и сейчас подобное отношение, да еще и от одного из офицеров СС его…бесило.
Он не любил членов СС. Слишком неприятны ему были принципы и постулаты бригад. Слишком… зверскими, что ли? Нечеловеческими так точно. Одно дело стрелять по врагам Вермахта из окопов, бомбить позиции, но честно, лицом к лицу. Другое – бить и травить безоружных. Тех, кто не ответит, не защитится. Звери. Бешенные животные. Даром что соотечественники.
- У меня нет приказа ставить вам палки в колеса, хоть, видит Бог, вы мне неприятны как и то, чем вы здесь занимаетесь, - Дирк пригубил предложенные коньяк. С алкоголем переносить присутствие оберштурмбанфюрера было немного легче.
Хайллигер замер, как кролик перед удавом, буквально пожирая его взглядом. Тааак… смерть отсрочена? Чего вы так боитесь, герр Хайллигер?
- Значит, вы не по делу?
- Ну, у вас здесь явно не курорт, - Дирк пожал могучими плечами. О, он великолепно знал, что в форме выглядит эффектно. Однажды ему предлагали сменить оливково-серую форму на черный китель СС. Он отказался. Он желал оставаться солдатом, и совершенно не собирался становиться палачом. И с тех пор ни разу не пожалел о своем решении. Особо же, после выхода позорящего честь любого офицера «Комиссарского приказа».
- По делу?.. – прищурился Хайллигер.
«То ли идиот, то ли прикидывается?» - Ундерберг тонко улыбнулся, отчего в его глазах зажглись ледяные искорки.
- Проездом, герр Хайллигер. Заодно исполняю пожелание приближенных лиц, - и думайте, что пожелаете, уважаемый оберштурмбанфюрер.
- Прекрасно, - толстяк вздохнул с неким облегчением, отчего пуговицы на форменном кителе «напряглись».
«Но до Геринга ему еще далеко…» - подумалось Дирку. – «Как того только самолеты в воздух поднимают?..»
- Значит, вы будете не против маленькой вечеринки в Вашу честь? Не часто в наши пенаты заезжают герои войны, - отчаянно хотелось поморщиться. И скривить губы. И не смотреть в лоснящуюся рожу. Но нужно держать марку. Хайллигер ни о чем не должен догадываться. И точка.
- Вечеринка?.. В Концентрационном лагере? Знаете ли, это даже не черный юмор, и не сатира… - губы дрогнули в улыбке, но лед из глаз никуда не делся. Пожалуй, стал острее. Более колючим.
- О Вашей иронии ходят легенды, оберст, - еще вымученнее улыбнулся подполковник.
- О, поверьте, это не яд, - коньяк был превосходен. Вероятно, вывезен из Франции. Из Франции сейчас что только не везли. Хоть вина порядочная кислятина, коньяки там великолепные. Надо отдать должное лягушатникам.
- Надеюсь, вы сами своим ядом не отравитесь, полковник, - не выдержал Хайллигер.
Взлетела безупречная бровь, изогнувшись иронично, хищно. Дирк расхохотался, хлопнув себя ладонью по бедру, раз, другой. Он хохотал от души, запрокинув голову, зажмурившись от удовольствия.
- Вы прекрасны, Хайллигер, - наконец, простонал он. – Вот это я понимаю… прекратите, мне не интересно говорить с теми, кто меня боится. Заставьте меня уважать Вас. Мне доставляют удовольствие подобные пикировки. Итак…
- Итак?.. – затаивший дыхание подполковник, наконец, отмер.
- Вы помнится, оговорились на тему вечеринки в мою честь? – напомнил Дирк.
- Да, - вспомнил комендант. – Сегодня вечером в офицерском клубе.
- И? – поощрительно подтолкнул его к продолжению мысли Дирк. – Что там будет?..
- Танцы, полковник, - куда увереннее продолжил Хайллигер.
- С офицерским составом? – поморщился Ундерберг. При одной мысли о фрау и фройляйн из женских бригад ему становилось дурно. Одно дело любоваться красавицами типа Марлен Дитрих, Эмми Зоннеман, Гретой Гарбо или Ольгой Чеховой, другое - задыхаться в облаке дешевых парфумов местных муз. – Увольте, господин комендант. Я только из Берлина, где царят красота и грация. Неужели вы думаете…
- Позволю себе перебить Вас, господин оберст, - мясистые губы Хайллигера растянулись в самодовольной усмешке. – Мне есть чем удивить Вас. Мир не без талантов. К тому же, думаю вы помните историю семейства Эдельштейн?
- Левий и Дис Эдельштейны? Музыканты? – Дирк с любопытством подался на встречу собеседнику.
- Совершенно верно, господин оберст, - улыбка хозяина кабинета стала еще шире. Ему удалось заинтриговать гостя. Поймать на удочку интереса. Ундерберг слыл не просто любителем музыки. Он был ценителем, знатоком. Потому и светится взгляд неподдельной страстью.
- Сопротивление попыталось устроить побег из гетто. Месяц назад. Двум десяткам евреев удалось бежать в Советы. В том числе и Левию с Дис. Что касается младшего поколения этого семейства…
Понимание. Вот что теперь читалось в глазах полковника. Понимание и с трудом сдерживаемое желание. О, не грей Ундерберг в ладонях пузатый бокал – его пальцы вцепились бы в резные подлокотники кресла. Хорррош…
- Эфраим и Карми Эдельштейн. Пианист и скрипач. Я слыхал их однажды в тандеме, - медленно произнес Дирк, точно смакуя каждое слово. Гениальный пианист. Гениальный скрипач. С такими родителями не родиться гениями просто невозможно. И пусть ССовцы считают евреев третьим сортом. Пусть. Под пальцами этих мальчишек третьего сорта рождалась музыка, заставлявшая его плакать. Его, боевого офицера, героя войны. Плакать.
Такие непохожие друг на друга. Один – истинный ариец. Светлые волосы, голубые глаза. Можно было бы решить, что Эфраим – приемный сын, если бы он не был почти точной копией своего отца, Левия. Зато Карми… боже, имя-то какое – Кааарми… походит на текучую карамель, горьковатую, от вскипевшего сахару. Карми был похож на матушку. Черноволосую красавицу Дис.
- Вижу, ЭТА идея Вам по душе, господин оберст…
- Более чем, оберштурмбанфюрер… более чем, - почти мечтательно улыбнулся Дирк.
- В таком случае, думаю, вы захотите привести себя в порядок после дороги, принять ванну, отдохнуть… я прикажу своему денщику помочь вам с кителем… Мы начнем в семь.
- Буду ждать с нетерпением, Хайллигер…
Еще с каким нетерпением! И все же, какая чудовищная несправедливость! Такой талант через пару месяцев здесь просто похоронят. Нет, даже не похоронят. Сожгут, после того, как мальчишки истают как воск на солнце. Жаль…

[Niellune]

Автор, который знает, о чём пишет -
Начало увлекло!

[Hobbit!Anon]

АВТОР Я ПРОНЗАЮ ВАС ПО ПРИМЕЧАНИЯМ.

[Команданте Роха]

Если честно, сама некоторое время изучала историю Вермахта, поэтому могу сказать только одно: пишите, пишите больше, и пусть вдохновение вас не покидает. Это прекрасный текст.

Капелька критики

кое-где пропущены запятые

[Rajn]

Это круто!

[Мальчик-Который-Выжил]

Это круто, автор. Я очень ждал этой заявки, больно она меня зацепила.
Очень жду продолжения.
Лучи вдохновения вам.

[Левистросс]

ЭТО ПРОСТО ВАУ-ВАУ! ВСЕ ТАКОЕ МНОГООБЕЩАЮЩЕЕ И КИНКУЮЩЕЕ

[Hobbit!Anon]

ООоооо
Вкусно
И чую хороший зачин человеческого в НьюТорине. Гладишь, вытащит парней. На том свете зачтется ))

[Hobbit!Anon]

Niellune, надеюсь, не затяну. Такие вещи затягивать нельзя. Да и в роман расписывать не стоит. Слишком щекотливая тема.

Hobbit!Anon 00:47 автор пронзен! Сцобако, слишком поздно заметил дурацкий смайлик, так некстати затесавшийся в примечания. Но увы, нифига сделать не могу... В час ночи я уже слабо буквы различаю. Но так хотелось, так хотелось написать, что покой и сон куда-то свалили от меня. В сущности, на матчасть с примечаниями туча времени и ушла.

LaRoja12, моя бета в этот момент уже утопала спать. А я с запятыми дружу через раз. Собственно, я только сейчас парочку тавтологий и заметила, да. Посыпаю чело пеплом. Надеюсь, за использование имен вы меня простите? Кфира я тоже чуток не в те ворота отправила.

Rajn, Мальчик-Который-Выжил, Левистросс, спасибо )

Самое сложное здесь не НЦа. Удержаться на грани. Между правдивостью, реальной историей, и вымыслом. И чтобы потом совесть не грызла.
Война - это война. И красивостям в ней не место, особо в описанных автором заявки условиях. Может быть найдется место состраданию. Может быть - рыцарству. Может будет как в циничном анекдоте про Ржевского.
Но спасибо заказчику за заявку. Я и сама порядком тащусь от мужчин в форме. Но это - что-то совершенно мозговыносящее.

[Hobbit!Anon]

АВТОР, Я ТОЖЕ УЗНАЛ ВАС! надеюсь

[Hobbit!Anon]

ахахахахааааааа
*участвовал в раскуривании заявки*

пилите, автор, пилите

я не пронзил автора, но тем приятнее будет деанон :3333

[Тарья Мор]

DAS IST FANTASTISCH!
Кхм, я, мягко говоря, в восторге.

[Rumpelstilzchen~]

весьма интригующее исполнение! автор, продолжайте, прошу вас!

[Lanachka]

Дорогой автор, я в восторге!!!

[Hobbit!Anon]

Hobbit!Anon 10:47 - ну раз узнали - пишите в умыл

Hobbit!Anon 12:54 - пилю ))) Трава хорошая, забористая. Правда на работе времени ни капельки не было, так у меня ночь впереди, и матчасть в распечатках )

Тарья Мор, Rumpelstilzchen~, Lanachka, знаете как бывает - замкнет что-то - и работа там, не работа, тексты, не тексты - все одно. Просто видится яркая картинка. И ведь не хочу делать мидик, не поняту уже просто. Но и мини кощунством кажется.

[Hobbit!Anon]

заявка мне вынесла мозг

ооо, я знала, что найдется человек, котором эта заявка вынесет мозг так же как и мне!!!
Я вообще разрывалась между нормальным Торином - холодным, но благородным и все такое - и даркТорином - типичным жестоким ССовцем. Вы сделали выбор за меня, автор)) За заявку пожалуйста :3

Я и сама порядком тащусь от мужчин в форме.

ЭТО МОЙ КИНК! Жаль, конечно, что не китель СС, но такие замечательные объяснения, почему Дирк отказался от него - это того стоит
А хочется красивой НЦы. Ваш Дирк не похож на человека, который способен на насилие. Ну, в общем, пишите, как хотите, мой прекрасный автор, вы в любом случае видите и понимаете своих героев лучше)
Теперь про сам фик. Я прониклась. Прям вот ОЧЕНЬ ПРОНИКЛАСЬ.
Тема войны вообще одна из моих любимых. В том смысле, что ангст люблю. И у вас такой потрясающий ангст выходит! И такой Дирк! Просто восторг сплошной :333

Заказчик

П.с. Анон, который раскуривал со мной заявку, привет, дорогой :3

[Brumalis Stella]

Ааааахренеть заявочка....
*Сейчас придет в себя и будет читать*

[Команданте Роха]

Автор, я очень рада, что мои герои или их имена пришлись ко двору и могут жить еще где-то, кроме моего рассказа. Ни в коем случае не против смены дислокации прозвища, если Вам так лучше - я только за.
Я прекрасно знаю что это - лететь под вдохновением, поэтому не извиняйтесь. Вы пишите очень близко к реальности, красиво, и Вам приходится верить.
А еще я знаю, какова была судьба еврейских ребят в лагерях и, если честно, не жду хэппи-энда. Рада буду ошибиться, но...
Если Вы не против, откройтесь в умыл, пожалуйста)

[Hobbit!Anon]

Автор извиняется за короткий кусочек. Просто до компа для писанины добирается только ночью.

Часть 3

Их выволокли из барака ближе к вечеру. Сначала Эфраима. Потом, порывшись в куче тряпья на нарах и Карми.
«Прощай?» - читалось в черном взгляде младшего.
«Нет», - лучилось в небесной лазури глаз старшего. – «Всего лишь до скорого свидания, брат!»
До скорого свидания. А свидание оказалось более чем скорым. Их обоих втолкнули в угол меж двух бетонных стен, содрали с тел робы. А потом начался ад… Ледяной ад. Холодная вода обжигала кожу, напор буквально валил с ног. Тугие струи больно били в спину, в грудь. Кому-то из надзирателей удалось потоком воды сбить Карми на мокрый пол, и тот сжался, закрывая лицо ладонями, пока Фри не подполз и не закрыл его собой. На миг показалось, будто ледяное острое копье проломило ему ребра, пронзая сердце. На миг он позабыл как дышать. А в следующий момент уже Карми закрывал его собой и, отплевываясь от воды, почти кричал:
- Фри… Фри, вернись ко мне!..
Он вернулся. И даже нашел в себе силы дотянуться до куска грубого щелочного мыла. И даже получил удовольствие от того, как вонючая горькая пена хлопьями оседает на коже, как смывает заскорузлую грязь с тела. Он забыло том, какое это на самом деле удовольствие. Дорогое. Бесценное. Снова ощутить себя чистым.
Он не сумел оттереть одного-единственного пятна. Но его ничто не способно снять. Его содрать с себя можно только с живой кровоточащей плотью. Темно-синий номер поверх голубых ниточек вен. Белая кожа. Снова белая. И уродливые готические цифры. Номер. Нет имени. Нет судьбы. Нет жизни. Только порядковый номер. Безымянный заключенный концлагеря. Сколько же здесь тысяч таких, как они с братом? А скольких УЖЕ сожгли в жадных до человеческой плоти жерлах крематориев?
Карми…
Его руки все еще крепкие. Запястья стали изящней. И истончились чуткие пальцы. Тонкий совсем стал. Круги под глазами черные. Бледный, что твой воскресший Лазарь. Губы от холода посинели, дрожат.
- Карми…
Отчаянно хочется обнять и согреть. Только взгляд его – глубокий, черный – приказывает: не смей! Не надо. Хуже будет. Обоим. И прав ведь. Кругом прав младший. Будет. Когда он впервые попытался закрыть собой брата, согреть того под ливнем, в тот день, когда их втолкнули в ворота лагеря, его избили так, что он не мог шевелиться еще три дня. Кровью под себя ходил. Карми трясся весь. Даже если отобьют почки – врача не позовут. Нашелся, правда, доктор. Здесь же, в бараке. Заморенный и уставший от жизни Шатц. Он умер через неделю после того, как поставил Эфраима на ноги… и они с братом смотрели, как тело старика и еще нескольких умерших той ночью грузят в телегу будущие жертвы.
Обнаженные они стоят на ледяном осеннем ветру. Обнаженные и мокрые. А на лицах надзирателей- ухмылки.
- Гансы… - выплюнул дрожащими губами Карми.
Хлесткая тяжелая пощечина раскровила его рот.
- Молчать…
Он был в черном. И с черепом на кокарде фуражки. Оберштурмфюрер (старший лейтенант) окинул обоих презрительным взглядом. Особое внимание досталось худым бедрам, тонким талиям и угловатым плечам. Они голодают уже год. И последний месяц в лагере дался им очень тяжело.
- Выбрить обоих… и подберите им одежду.
Дожидаться выполнения приказа он не стал. Развернулся на каблуках вычищенных до блеска скрипучих сапог и удалился, всей своей нацистской сущностью выражая ненависть к «этим мерзким евреям».
Будь его воля – и барак, в котором содержали детей Израйлевых, давно превратился бы в погребальный костер и в него все подбрасывали бы и подбрасывали новый и новый хворост. Даже если тот еще стонал бы и корчился от боли.
Приступ ненависти заставил его сжать кулаки. От шага удержала только рука брата. Карми переплел их пальцы, до боли стискивая ладонь.
Брит-мила.
Они оба обрезаны. Так решил отец. Впрочем, они сами решили бы так же, будь на то их воля. Заветы предков надо чтить. И пусть сейчас это больно и унизительно, но Бог не посылает никому испытаний свыше его сил. Иову за его страдания Всевышний отплатил любовью сторицей. Полно, отплатил ли? Одарил.
Нужно только верить.
Когда ему начало казаться, что его ноги просто примерзли к мокрому холодному бетону, в них швырнули по чистой грубой холстине. Чистой и сухой. И они оба, не сговариваясь, принялись яростно растираться, до красноты оттирая кожу. Кровь быстрее побежала по венам, согревая окоченевшие тела. Как жаль, что сейчас нельзя повалиться в стог сена. Зарыться в благоухающую летом кипу и уснуть!
Жаль… Жаль… - эхом откликается в груди сердце. Сейчас много о чем можно жалеть. Только свершившегося не вернуть. Время вспять повернуть нельзя. Время – не река, хоть течет то так же медленно и величественно, то пускается в пляс, точно сорвавшись на быстрых порогах.
Им позволили обернуться в промокшие полотнища. Их привели в цирюльню, и, хвала небесам, там было тепло. На их телах давно уже не растут волосы. Лишь на голове остались остатки былых шевелюр. У Карми – черные короткие пружинки. У Фри – тускло-золотистый ежик.
Неопрятная щетина на щеках давно превратилась в куцую бороденку. Далеко не львиная грива. Ему теперь до льва – как до Золотого Иерусалима ползком, не поднимая головы от земли. Карми еще иногда тихо страдал. Ему растительность на лице приносила куда больше страданий. Жесткие колючие волоски врастали в кожу. И вот теперь, когда щеки снова стали гладкими, смотреть друг на друга стало странно. Непривычно. Вернее сказать, они оба отвыкли выглядеть людьми, превратившись в пару медленно умирающих волчат, прикованных где-то у отхожего места.
- Девка… - заржал кто-то из надзирателей, заглянувших к цирюльнику. – Дееевкаааа…
Жадные руки содрали тряпку, прикрывавшую бедра.
- Еврей!.. А как на девку похож!..
- Ну так трахни, убедись, девка или нет?.. – заржал кто-то еще, и Карми мучительно покраснел. Замутило. То ли от голода, то ли от чудовищной перспективы. Зачем все это?
- Кретин!.. этих двоих в клуб сегодня ведут… будут играть для оберста Ундерберга!..
- Дирк Ундерберк? Здесь? – в голосе жадного до удовольствий немца скользнуло изумление. – Телль в гробу перевернулся!.. Что герой делает здесь?!..
- Говорят, проездом…
Беспомощный взгляд голубых глаз: «Прости, не защитил…»
И вымученная улыбка в ответ: «Ничего, все пройдет…»

[Шут обыкновенный]

Автор, вы прекрасны
сильно, чертовски сильно вышло!

[Niellune]

Как представлю, что в конце их ждёт...

[Rajn]

Ох, так жестоко-атмосферно...

[<Vee>]

автор, спасибо

[Мальчик-Который-Выжил]

Автор, спасибо. Жду с нетерпением, что же дальше будет. Я уже люблю ваше исполненине.))

[Тарья Мор]

Ох, прям запоем читается!

[Бладж]

Сначала не хотела читать - все таки Торин в СС - эточто сверх моего понимания. А вот солдат совсем другое дело.
Спасибо огромное, автор! Текст потрясающе атмосферный.
Сижу, тихо жду продолжения.

[Hobbit!Anon]

Потрясающее исполнение, до жути натуралистичная атмосфера, текстом пропитываешься буквально с первых строчек. Но я уже боюсь продолжений - "вот сейчас все умрут, вот сейчас точно умрут, но умрут же!". Гадкий мозг подсовывает все больше исторической достоверности, а все остальные органы наивно верят в чудеса и ХЭ.

[CulenaNight]

Меня безумно трогает этот фик. Такая атмосфера, такой восхитительный Дик, и так жалко Эфраима и Карми...Но конкретно меня пробрало с фраз:

Я видел седую прядь у его виска. И я хочу верить, что те, кто отсыпал в его волосы седины, дорого продали свои жизни…

Он желал оставаться солдатом, и совершенно не собирался становиться палачом.

[Dinara555]

Автор, спасибо)