[небо/автомат]

III-81. Смог, гномы, АУ. Вместо Аркенстона гномы находят в глубинах Одинокой Горы огромное сияющее яйцо, из которого вскоре вылупляется маленький дракончик – и выбирает себе в качестве мамы Торина.

Исполнение №1. Части: 1 в процессе
Исполнение №2

@темы: Выполнено, Торин, Смoг, Третий тур

Comments

[Hobbit!Anon]

Гм, я другой автор, и видимо, понял заявку как-то не так... Если заказчику не понравится, можно удалить)))

Исполнение 1.
Часть 1/2.
1283 слова.

Аркенстон, Аркенстон, дивный камень, сияющий ярче алмазов и далеких звезд. Сердце Одинокой Горы и сердце самого Торина. Отстояв Эребор и получив, наконец, вожделенное сокровище в свои руки, король гномов не расставался с ним ни на миг. Он постоянно держал его при себе в специальном мешочке на поясе, а, оставшись в одиночестве, долго полировал его специальной тряпочкой, гладил и разговаривал с ним. Даже клал его ночью рядом с собой под одеяло и целовал перед сном. Так что нетрудно себе представить, какой ужас охватил Торина, когда по идеально гладкой поверхности Аркенстона прошла первая трещина. Злые языки поговаривают даже, что в этот момент храбрый гном впервые в жизни упал в обморок. Слух этот весьма сомнителен, ибо свидетелей не было, а спросить самого Торина не решился, ясное дело, никто.
Во всяком случае, факт оставался фактом – Аркенстон стремительно разваливался, как будто какая-то невиданная сила разрывала его изнутри. Торин рвал на себе волосы, ходил мрачнее тучи и обвинял в произошедшем всех: от Трандуила, Смауга и Саурона до некстати подвернувшегося под руку Бильбо или кого-нибудь из гномов. В принципе, он был не так уж и неправ. По крайней мере, Смауг точно был виноват, ну или хотя бы причастен. Выяснилась это, когда однажды утром Аркенстон окончательно раскололся прямо в руках у стремительно седеющего Короля-Под-Горой, и на ладонях у него оказался маленький золотой дракончик.
Аркенстон - величайшее сокровище Эребора - не был драгоценным камнем, он был яйцом дракона. Осознание этого обрушилось на Торина всей тяжестью своей роковой неизбежности. И именно это, а также мысли о том, что с этой гадостью он спал в одной постели и проводил большую часть свободного времени, привело к тому, что некоторое время гном простоял неподвижно, пока золотая мелочь у него в руках поднималась на лапки, прихорашивалась и стряхивала с себя остатки скорлупы. Когда же дракончик огляделся и деловито полез по руке Торина вверх, знакомиться, оцепенение с Короля Гномов спало, а в крови запоздало вскипела родовая ненависть к драконам. Скинув мерзость с себя, он выругался и, выхватив меч, бросился в атаку.
Оркрист, описав широкую дугу, вонзился в паркет. Дракончик, извернувшись, избежал удара и сейчас застыл чуть поодаль, с любопытством разглядывая атакующего. Следующий удар. Еще, еще. Юркое существо стремительно уворачивалось и отбегало, будто нарочно подставляясь, но в самый последний момент ускользая. Торин увлеченно рубил пол и мебель, во все стороны рассыпались щепки и крепкие гномьи ругательства. Через полчаса комната Короля напоминала поле боя, да собственно таковым она и являлась. Ибо коварный враг и не думал сдаваться, а сидел теперь на потолке, цепляясь коготками за лепнину, и смотрел ясными голубыми глазами, будто говоря: не достанешь! Тяжело дышащий Торин запустил в него подвернувшимся под руку обломком кувшина и промазал. Дракончик же, очевидно решивший, что ничего интересного гном больше не сделает, махнул хвостиком и, молниеносно проскочив мимо ошарашенного такой наглостью Торина, просочился в щель под дверью и был таков.
- Держи его! Дракон!!!
От громоподобного вопля Короля содрогнулся, казалось, весь Эребор. Гномы побросали свои дела и бросились на зов, воины хватались за оружие, женщины поспешно собирали вещи и детей, готовые бежать. Через десять минут вся Эреборская дружина в полном боевом облачении стояла перед Торином и выслушивала сбивчивый рассказ о произошедшем. Ибо, чуть остыв, Дубощит сообразил, как глупо поступил, подняв на ноги всю Одинокую Гору. И как нелепо выглядит он сам, стоящий в одной рубахе и подштанниках, но зато с мечом, посреди развороченной комнаты и признающийся в том, что он, прославленный воин и Король-Под-Горой, не смог справиться с одним маленьким юрким гадом. Действительно, многие прятали усмешку, с трудом сохраняя серьезные лица. В возвращение дракона не верил, похоже, практически никто – скорее уж их Король слегка переборщил с пивом, вот и мерещится всякое. Однако приказания выслушали молча и честно отправились прочесывать территорию, хоть и без видимого рвения.
Весь день Гора кипела, как разворошенный муравейник. Специально посланные отряды искали дракона. К ним с большим восторгом присоединялись дети и даже некоторые взрослые. Забава получилась всенародной: переворачивали тюки и ящики, заглядывали во все щели, весело спрашивали друг друга:
- Дракона не видал?
- Нет, а ты?
- О, там что-то мелькнуло! Может, дракон?
И с веселыми шутками и гиканьем бросались «ловить». Под шумок кто-то предложил позабавиться над как раз гостившим у гномов эльфийским посольством. Долго допрашивали «остроухого» посланника на предмет лояльности к драконам и не скрывает ли он пропажу где-то у себя. Но эльф был закаленный дипломат, привыкший к гномьим «шуткам» и на провокацию не повелся. Вскоре забава надоела, и гномы разошлись по своим делам. Хотя до вечера только и разговоров было, что о Торине и «драконе», особо веселые даже начали сочинять песни и частушки. Тогда же возникло выражение «допился до зеленых драконов». Тот факт, что по утверждению Короля дракон был золотым, мало кого смущал.
Торин же в тронном зале выслушивал донесения об отсутствии в Эреборе даже следов пребывания дракона и мрачнел все больше. Он уже и сам начал сомневаться, а не привиделось ли ему все это? Балин сочувственно похлопал его по плечу.
- Тебе надо отдохнуть, мой Король.
Несколько секунд Торин мерил его тяжелым взглядом, потом все-таки вздохнул и вышел. Если уж даже Балин не верит ему и считает произошедшее следствием переутомления… наверное, действительно стоит отдохнуть. Остановившись перед своей комнатой, он устало потер виски: это же надо так опозориться на весь Эребор!
За дверью что-то подозрительно зашуршало. Торин замер. Потом все-таки подавил неизвестно откуда взявшееся малодушное желание позвать стражу и вошел. Комната была пуста. Он внимательно осмотрелся, для верности проверил все шкафы и даже заглянул под кровать. Под кроватью лежали несколько золотых монет – видимо, высыпалась у кого-то из гномов, пока комнату приводили в порядок после утреннего погрома. Торин собрал их и положил на тумбочку – завтра хозяин заберет. После чего разделся и лег в кровать, надеясь, что несколько часов сна прогонят обуревающее его после сегодняшнего инцидента мрачное отчаяние.
Проснулся он от четкого ощущения, что на груди у него что-то лежит. Приоткрыв глаза, Торин увидел свернувшегося калачиком дракончика. Тот спал, мирно положив голову на лапки, и еле слышно сопел. Осторожно протянув руку, Дубощит обхватил рукоять Оркриста – слава Ауле, верный меч всегда располагался в пределах досягаемости, на всякий случай – и задумался. Как из положения лежа разрубить дракона, лежащего прямо на тебе, и при этом его не разбудить и не пораниться самому? Задача выглядела неразрешимой, но попытаться все-таки стоило, ибо очевидно, что второго шанса юркая тварь ему не даст. Однако, почувствовав его движение, дракончик проснулся. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза – Торин даже забыл, что смотреть в глаза драконов нельзя, настолько все происходящее было странным. Наконец, дракончик приподнял голову и, вытянув шею, осторожно лизнул своим длинным мокрым языком нос Торина.
- Ты уже проснулась, мамочка?
«Мамочка»? Что это значит? Неужели чудовище здесь не одно? Осторожно скосив глаза, гном осмотрелся и убедился, что кроме него и мерзкого создания в комнате никого нет. Дракончик же, мельком глянув на зажатый в руке Торина клинок, сонно прошептал что-то вроде «мамочка, давай поиграем завтра, очень спать хочется» и снова заснул. Опять эта «мамочка»… От нехорошей мысли Король-Под-Горой аж похолодел: неужели это создание считает своей мамой… его, Торина? Протянув руку, он тыкнул дракончика пальцем в бок.
- Эй ты, мелкая пакость, проснись.
Дракончик лишь лениво приоткрыл один глаз и выдохнул Торину в лицо облачко дыма.
- Спи, мамочка.
Как же, уснешь тут, когда на тебе разлеглась мерзкая наглая нечисть. Но все-таки… «мамочка». Почему-то вспомнился маленький Кили, который после гибели отца часто приходил к нему по ночам, забирался под бок и, засыпая, говорил: «спокойной ночи, папа». Торин накрыл дракончика ладонью, прижимая к себе, чтобы не сбежал. Он оказался удивительно теплым и мягким на ощупь, еще не до конца сформировавшаяся чешуя была как шелковая, и гном автоматически провел по ней пальцем. Дракончик замурчал и ткнулся мордочкой в ладонь, отзываясь на ласку. Торин аккуратно положил меч - все равно убить новоявленного «сыночка» сейчас не представлялось возможным, и долго лежал, глядя в потолок и поглаживая спящее чудовище. Заснул он незаметно и сны видел какие-то специфические драконские, полные золота и огня.

[Arianrod]

Дракончик же, мельком глянув на зажатый в руке Торина клинок, сонно прошептал что-то вроде «мамочка, давай поиграем завтра, очень спать хочется»

Милота какая) Печенек вам и вдохновения) сама хотела взяться на заявку, да все недосуг было) буду ждать продолжения

[Шут обыкновенный]

мамочка))
блин, автор вы прекрасны)))

[merryginn]

мимими!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! восторг )))))))))))

[Р.А.]

Трандуил удавится на рогах собственного лося от зависти )))

[Lana Valter]

Подумала о том как это может закончится. Вспоминается старый мультик про волка и теленка.
-Папаня!
-Ну вот, а то мама да мама

[lina1790]

у-и-и какая милота

[Amaltiirtare-the-Witch]

уняня и мимимив одном флаконе
разгневанный и раскрасневшийся от "битвы" Торин на фоне разгромленной в щепки спальни и училенно вещающий про дракона - это эпик, требующий воплощения в арте
я,правда, надеялась, что дракончик не научится говорить вот так сразу, будет издавать нечленораздельное угуканье, а потом, добрые няни в лицах Фили и Кили научат деточку правильно выражаться, по-гномьии понесется под сводами Эребора великий и могучий..

[|я переступлю через ваши трупы|]

Интригует проды бы!

[Rumpelstilzchen~]

мимимими! милота какая)))
эльфы удавятся от зависти!

[Alice Potter!]

о боже, как мило!!!

это эпик, требующий воплощения в арте

- хочу-хочу, хочу!!! а продолжение будет?!

[Hobbit!Anon]

Дорогой автор, начало истории получилось очень забавное (воочию представила себе обнимающегося во сне с Аркенстоном Торина)… а уж «золотая мелочь» вышла совершенно очаровательная! *_* Ну и «всегномьи» поиски дракона порадовали, как и эльфийское посольство – тоже интригующая деталь с большим потенциалом в дальнейшем
Спасибо за дозу прекрасного позитива! Очень буду надеяться на продолжение))

Как из положения лежа разрубить дракона, лежащего прямо на тебе, и при этом его не разбудить и не пораниться самому?

Вот уж точно, задачка, достойная короля

довольный заказчик

[Бладж]

Проду! Проду! Проду!

[Createress]

Аркенстон - величайшее сокровище Эребора - не был драгоценным камнем, он был яйцом дракона.

То есть, правильно ли я понимаю, что Смог вообще-то не просто так, а к дитятку прилетел?! Вот, давно бы так, а то все "кольцо", да "кольцо")))

Тогда же возникло выражение «допился до зеленых драконов». Тот факт, что по утверждению Короля дракон был золотым, мало кого смущал.

Торин в виде мамочки для юного дракончика будет прекрасен, как я чувствую!

[Hobbit!Anon]

Всем спасибо за отзывы, автор счастлив))) хотя до сих пор не понимает, каким местом читал заявку, чтоб так ее переврать)))
Ну раз заказчик доволен, можно и продолжать. Вторая часть почти дописана, скоро будет.

Lana Valter,

Подумала о том как это может закончится. Вспоминается старый мультик про волка и теленка.

точно)) но пусть лучше Торин остается мамочкой - надо же чем-то разбавлять его непомерную крутость

Amaltiirtare-the-Witch,

разгневанный и раскрасневшийся от "битвы" Торин на фоне разгромленной в щепки спальни и училенно вещающий про дракона - это эпик, требующий воплощения в арте

и вокруг обязательно гномы, а на лицах - тревога и заботливая нежность санитарок: "и тебя вылечим". а где-нибудь в уголке дракончик, пользуясь тем, что его никто не видит, показывает Торину язык))

Createress,

То есть, правильно ли я понимаю, что Смог вообще-то не просто так, а к дитятку прилетел?!

именно. он тут вообще с благородной миссией заботы о потомстве, а ему стрелу в бок. Варвары, что сказать)))

а.

[Amaltiirtare-the-Witch]

Hobbit!Anon,
и обязательно Фили и Кили, которые стоят отдельно ото всех и гадают, это сыграла роль та травка, которую они стащили у Гэндальфа и добавили в чай любимому дяде, или,все же, что-то другое

[Hobbit!Anon]

Пока нет продолжения, вклинюсь со своим вариантом)

1 534 слова
2 исполнение

Гроза, свирепая, как бывают свирепы только грозы очень жарким летом, вынудила заблудившегося торговца искать убежища у гномов. Эребор который год пребывал в покое, и ворота сразу распахнулись перед одиноким путником в мокром кожаном плаще. Из оружия торговец имел при себе только кинжал с богато украшенной рукояткой – не слишком надежная защита для путника с целой торбой дорогих каменьев. Впрочем, в пиршественном зале торговец покраснел, когда его попросили показать свой товар.
– Не хотел бы я, чтобы вы подняли меня на смех, – сказал он. – Это семена сорной травы по сравнению с тем, что добываете вы в глубинах гор. Но если вам любопытно, то смотрите.
С этими словами он поднял свою торбу, распустил тесемки и высыпал на стол свои богатства. Камни, угловатые и гладкие, тусклые и блестящие, с глухим стуком рассыпались среди тарелок и кубков. Гномы разглядывали их на свет и одобрительно кивали, не желая обижать гостя. Только Фили, подбросив на ладони кусочек агата, спросил словно невзначай:
– И много люди за это дают?
И тут же получил тычка под столом от кого-то из старших.
Торговец смущенно улыбнулся.
– Не очень, – признался он. – Зато они по карману многим.
Он хотел прибавить еще что-то, но в это время кто-то потянул его за рукав. Торговец поглядел вниз и увидел маленького дракончика, сидевшего у его ног. Светло-золотистая чешуя блестела в свете факелов. Неуклюжий толстенький хвост застенчиво постукивал по полу. Желтовато-зеленые глаза были несчастными, как глаза дворняги, выпрашивающей кость со стола. Торговец замер, неотрывно глядя на это диво.
– Финне!
Голос, вроде бы и негромкий, было слышно по всему залу. Дракончик встрепенулся. Золотистая мордочка мигом утратила жалобное выражение. Торин Оукеншильд поднялся со своего места во главе стола. Он пытался придать себе строгий вид; нельзя сказать, чтобы это ему хорошо удавалось, однако дракончик принял правила игры. Он засеменил к Торину, переваливаясь с боку на бок, и уселся возле него.
– Маленький попрошайка, – пожурил Торин.
Дракончик всем своим видом не понимал, о чем речь.
– Избаловали, – вполголоса произнес один из гномов, подмигнув гостю.
Торин то ли услышал, то ли что-то заподозрил, и окинул собравшихся обиженным взглядом.
– Что же, вы держите дракона, как собаку? – спросил торговец.
– Это не собака, – ответил Торин неожиданно резко.
– Финне – наш талисман, – заговорил Ори, сидевший как раз напротив торговца. – Если бы не он, кто знает, что бы со всеми нами сталось.
Повисла пауза, после которой можно было только договаривать начатое. Гномы выжидательно поглядывали на Ори. Торин еле заметно кивнул.
– Это было несколько лет тому назад, – начал Ори и откинулся на спинку стула, готовясь к долгому повествованию. – Тогда мы еще не жили здесь. Можно сказать, у нас тогда вообще еще не было дома.
Торговец слушал его, не перебивая. Факелы бросали отсветы на его худое обветренное лицо с глубоко запавшими глазами, и по нему нельзя было угадать, знает ли он историю гномов. Пока Ори рассказывал историю о Взломщике, он не задал ни одного вопроса.
– …Когда Бильбо Бэггинс принес нам свою находку, мы не сразу поняли, что это, – продолжал Ори. – Мы видели, что это не Аркенстон – но что еще это могло быть? Чье-то старинное сокровище? Святыня? Символ власти? Мы стали догадываться об истинной сущности продолговатого камня лишь тогда, когда он начал нагреваться.
Дракончик довольно засопел: рука Торина легла на его лоб возле самого основания намечающегося гребня.
– Когда камень дал первую трещину, наши подозрения сменились уверенностью: Бильбо Бэггинс и в самом деле принес нам сокровище и символ власти, а может быть, и святыню. Ибо чем еще может быть для дракона дремлющий в каменной оболочке детеныш?
Все взоры обратились к дракончику. Тот блаженно жмурился.
– Смауг прилетел к пещере, где мы укрывались, в тот самый миг, когда распалась скорлупа. Быть бы нам всем спаленными, как в печи, не услышь он писк вылупившегося птенца.
– Новорожденные драконы хрупки, им не выжить в пламени, – проговорил Торин. Он неотрывно смотрел на Финне и почесывал его гребень. – Он и сейчас еще уязвим.
– Ну уж, – буркнул Кили. – Подпалил дверь кладовки и стащил вяленую рыбу – и ничего ему не сделалось.
– Ему повезло. Он мог обжечься, – уперся Торин.
Кили поднес к губам кубок, пряча ухмылку.
– Смауг метался вокруг горы, переворачивая камни и опаляя склоны клубами пламени, но к нашей пещере не приближался. Его сдерживал страх погубить маленького дракона. Торин между тем держал на руках пищащего малыша, напуганного шумом, и успокаивал его.
– А мы, как одуревшие, бегали по пещере, не зная, то ли прятаться от одного дракона, то ли искать еду для другого, – вставил Фили.
– Наконец Смауг развернулся и полетел к городу, желая, видимо, выместить на нем свою ярость. Люди, видевшие издалека, что он учинил в горах, уже спасались бегством: кто садился в лодки, кто, обезумев от страха, убегал в леса. Увидев, куда направляется дракон, один из нас выхватил детеныша из рук Торина и бросился к выходу из пещеры.
– Чего Торин до сих пор не может мне простить, – добавил Двалин.
Торин ничего не сказал, но бросил на него быстрый угрюмый взгляд.
– Да, это был Двалин, – подтвердил Ори. – Стоя над обрывом, он окликнул Смауга, и когда дракон развернулся, поднял птенца высоко в воздух и поклялся разбить его о скалы, если хоть один волос на чьей-нибудь голове будет опален. И тогда дракон заревел так, что содрогнулись храбрейшие из воинов и среди гномов, и среди людей, потому что не всех может испугать беспредельная ярость, но мало кого не повернет в трепет беспросветное отчаяние.
Всю ночь Смауг кружил над городом и над горами, обжигая огнем только бездушные камни, но не трогая никого из живых. Всю ночь никто не сомкнул глаз ни в городе, ни в пещере – мы совещались, как быть. И наутро Торин вышел к Смаугу с птенцом, спавшим у него на руках, и предложил вернуть ему детеныша, если тот навсегда покинет эти земли.
Торговец, все это время не сводивший глаз с Ори, посмотрел, наконец, на Торина. Тот продолжал поглаживать дракончика, но движения его рук стали более резкими, точно он не мог совладать с внутренним волнением. Почуяв непорядок, птенец приоткрыл глаза и недоумевающе заурчал.
– Смауг, до зари метавшийся в небе, обессилел от усталости и отчаяния. Он согласился почти сразу, но не успели мы поверить в свое счастье, как едва обретенная надежда зашаталась, как домик из хрупких веток. Как только Торин попытался поставить детеныша на землю, как тот с громким писком кинулся к нему обратно. Крылья и когти у него были слишком слабы, чтобы он мог самостоятельно забраться Торину на руки, но он вцепился ему в сапог и, стоило кому-нибудь попытаться его оттащить, принимался кричать так, что с деревьев вокруг облетали листья.
Кили улыбнулся снова, но на этот раз улыбка получилась немного нервной. Он отщипнул кусок рыбы, лежавшей перед ним на тарелке, и опустил руку. Дракончик едва повел в его сторону головой, молниеносно стрельнул языком фута в два длиной и, восхищенно зажмурившись, облизнулся.
– И тогда Смауг понял, что потерял птенца, – продолжал Ори. – Мы видели, как в один миг погасли его глаза. Он снялся с места, взмыл в небо и скрылся за лесом далеко на горизонте. И больше никто никогда не видел его в этих краях и не слышал о нем.
– Финне, – проговорил торговец, разглядывая птенца. – Финне.
Заслышав свое имя, произнесенное незнакомым голосом, птенец вспомнил о госте. Рассудив, видимо, что он уже достаточно долго изображал послушание, он раскинул крылья и заковылял к торговцу. Торин возмущенно ахнул, но Финне, уловив, что сегодня он в центре бурных чувство, уже невозмутимо карабкался гостю на колени. Спустя несколько мгновений он зарылся мордочкой в рассыпанные по столу камни и возбужденно запричитал.
Фили и Кили прыснули. Торин вскочил на ноги.
– Финне! Как тебе не совестно!
Разволновавшийся дракончик хватал то один камень, то другой.
– Пусть что-нибудь выберет! – отмахнулся торговец.
– Нет, мы не можем! Финне! Что же это такое! Поди сюда!
– Тогда пускай возьмет вот это. – Торговец достал из кармана тряпичный сверток. – Я не собирался это продавать – просто носил с собой, то и дело подумывая выбросить. Пусть поиграет.
Он развернул тряпицу и протянул дракончику небольшой бурый камень с острыми углами. Финне громко заверещал, сцапал подарок, спрыгнул на пол, и, широко растопырив крылья, под общий хохот опрометью кинулся из комнаты.
– В свой закуток понес, – заметил Дори. – Двалин, ты оттуда свой ножик-то забери, наконец – он его еще на прошлой неделе стащил.
– Пусть наиграется, – отмахнулся Двалин.
Дракончику было не до ножа: новая игрушка совершенно свела его с ума. Он кудахтал до поздней ночи, перекладывая ее с места на место, и заснул только под утро, и то все время просыпался и проверял, не покусился ли кто-нибудь на его сокровище. Торговец с рассветом ушел по медленно подсыхающей тропинке, и никто не заметил, в какой стороне он скрылся.
К вечеру птенец проголодался и явился на кухню, требуя свою порцию. Ори, улучив момент, забрал из его сокровищницы позабытый нож Двалина, а заодно и рассмотрел подаренный торговцем камень.
Это был кусок горной породы, обычный, тусклый, изборожденный трещинами, но в свете факела в этих трещинах появился слабый блеск, хорошо знакомый любому гному. Ори осторожно положил камень на место, ушел к себе и открыл сундук с книгами.
Он собирал эти книги долгие годы. Они были у него тогда, когда еще не было дома. Он оставлял их на хранение у хозяев постоялых дворов, у случайных встречных, даже у эльфов, и лишь несколько лет тому назад смог собрать их все вместе. Он называл это «воссоединением семейства».
Он достал старинный том, где были собраны все знания о драконах, накопленные гномами и людьми. Долго листал пожелтевшие страницы и долго перечитывал одну и ту же строку: «Дракон, достигший зрелости, умеет принимать свое второе, человеческое обличье». А потом убрал книгу обратно и впервые за все эти годы запер сундук на замок.

[Amaltiirtare-the-Witch]

ух! Автор 2, Вы интриган!!!

[|я переступлю через ваши трупы|]

Автор 2, это очень здорово! Такой легкий и... теплый текст) Очень понравился.
А конец намекает на то, что торговцем был Смауг? **

[Hobbit!Anon]

Amaltiirtare-the-Witch, спасибо) Так и есть - где Взломщики, там и Интриганы)
zico., спасибо вам)
Да, это он и был)

[Amaltiirtare-the-Witch]

Hobbit!Anon,

Да, это он и был)

ух-ты!!! а я и не додумалась...классно!

[Bad]

Но эльф был закаленный дипломат, привыкший к гномьим «шуткам» и на провокацию не повелся.

Хочу развития темы закалённых эльфиянских послов (гномских в Лихолесье тоже, кстати)

Трандуил удавится на рогах собственного лося от зависти ))

Была похожая тема в предыдущем туре, ага)

-Папаня! -Ну вот, а то мама да мама

Да!


Автор2, человекосмог меня порадовал впервые в жизни)

[Hobbit!Anon]

А что за порода, блеск которой знаком каждому гному?

[Hobbit!Anon]

Bad, спасибо) Мы со Смаугом старались.
Hobbit!Anon, *доверительным шепотом* Золото. Только никому! А то набегут всякие.

автор 2

[Bonzy]

Мрр, автор 2, ну что же Вы сделали с моей больной фантазией! Вы же ее безжалостно пнули кованым гномьим сапогом, и теперь я хочу читать, как Смог крутится вокруг подрастающего сына, его засекает Торин ну или Двалини... Кажется пейринг Торин/Смог на фесте еще никто не заказывал

Спасибо за чудесную историю, ушла мечтать дальше

[Hobbit!Anon]

Автор, тсссс!
А чего бы Смогу-дракону не оказаться драконицей? И не придти полюбоваться, кого ее сынок выбрал в папаши?
А там... Торин - гном достойный, преисполненный всяческих дарований.... Как там Ори грит? Воссоединение семьи? Опять же - и сынок рядом и проследить за воспитанием можно, да и об охране тоже.
Особенно об охране - вот как в момент наивысшей опасности перекинуться в дракона, да пыхнуть в рожи вражинам подлым!
То-то, правда. потом объясняться...

Короче, автор, ваша зарисовка вопиет о проде. Пишите. батюшка, пишите )))

[Hobbit!Anon]

Bonzy, спасибо)

Кажется пейринг Торин/Смог на фесте еще никто не заказывал

Что вы наделали... У меня же тоже фантазия хворая!
Hobbit!Anon, а теперь я представляю дракона-домохозяйку)))

[Hobbit!Anon]

Автор, вот и пишите!
Дракона-домохозяйку. дракона-странника...
Разве дракон, который так жаден до своего - сможет уйти от собственного малыша?
Да ни в жизнь!
Смауг не улетел, он предпринял стратегическое отступление для выработки нового плана. Как выработал - сразу пришел обратно. Да вот беда - сыну уходить не хочет, сыну хорошо.
Выводы?
Остаться с сыном
Как?
Расположить к себе гномов, особенно Торина. Сперва скрывая свою личину, а там уж как пойдет.

Проду!!!!! ))))

[Hobbit!Anon]

Hobbit!Anon, к обдумыванию принято!

автор 2

[|я переступлю через ваши трупы|]

Hobbit!Anon, тогда это еще и очень мило)

Да что ж вы делаете, а х.х я теперь тоже хочу почитать про Смауга-папашу!
Бонусом к заявке хд