[небо/автомат]

III-73. Торин/Кили, море юста со стороны Кили, долго сдерживавшийся Торин и happy-end в конце
Кили давно, прочно и безнадежно влюблен в своего дядю и всячески стремится обратить на себя его внимание. Торин же холоден и временами жесток с племянником, держится очень отстраненно, чем доводит Кили до отчаянья (хочу очень много фапа на Торина и юста со стороны Кили)
Потом каким-то образом выясняется, что Торин ведет себя так потому, что тоже неравнодушен к племяннику, но считает свои чувства чем-то неправильным и лишним, и из-за этого скрывает их, чтоб не портить жизнь Кили.

Исполнение №1. Части: 1 2 закончено
Исполнение №2. Части: 1 2 2,5 3 3,5 4, 5, 5,5, 6, 7, 7,5, 8, 8,5 закончено

@темы: Выполнено, Торин, Кили, Третий тур

Comments

[Hobbit!Anon]

боюсь, что фапа и юста получилось недостаточно, но я очень старалась
и простите, дорогой заказчик, но в фике промелькнул еще Фили/Кили и Двалин/Торин надеюсь, вы не против)

2360 слов

Начало

Кили очень любил своего дядю. И в этом была его проблема.
Кили любил Торина не просто как дядю или как короля. Он любил Торина как мужчину. Это было сильное, глубокое чувство, подкрепленное безграничным уважением и сыновней нежностью. И тем горше была его безответность.
Кили не помнил, когда это началось. Он всегда любил дядю, но в какой-то момент пришло осознание того, что его любовь отличается от той, какой обычно племянники любят своих дядюшек. Но молодой гном хорошо помнил, какое шок испытал, когда поймал себя на мысли, что ему хочется прикасаться к дяде. Они с Фили стояли в комнате Торина, который спрашивал их о том, чему научил принцев Балин. Старший брат отвечал на вопрос, связанный с огранкой алмазов, а Кили заворожено смотрел на дядю. Как внимательно Торин смотрит на Фили, слегка улыбается, иногда покачивая головой. Кили тогда ощутил острую потребность в прикосновении. Он хотел дотронуться до длинных волос Торина, до его сильных рук, хотел ощутить эти руки на своих плечах и прикосновение губ к щеке… и еще чего-то большего. От теснившихся в голове мыслей бросало в жар. Но внезапно до Кили дошло, что он фантазирует о собственном дяде. Его будто холодной водой окатили.
- Кили, с тобой все хорошо? – спросил Торин, заметив побледневшее лицо и испуганный взгляд племянника. На секунду Кили показалось, что дядя знает, о чем он только что думал. Сердце в груди беспомощно трепыхалось.
- Д-да, дядя.
- Хорошо, не отвлекайся. Твой брат неплохо справился со своим вопросом. Теперь твоя очередь. Скажи мне, какая тактика применяется в сражении с пешим отрядом орков.
Кили так и не смог ответить на этот вопрос, он путался в словах и мямлил что-то странное под нос. Ему на помощь пришел брат, обратив внимание Торина на странное состояние Кили.
- Должно быть он нездоров, дядя.
Торин положил ему руки на плечи и озабоченно заглянул в глаза, отчего ноги Кили подкосились. Дядя покачал головой и отправил мальчика отдыхать. Вечером он навестил Кили, спросил о его самочувствии и, поцеловав в лоб и пожелав спокойной ночи, ушел. Кили был счастлив.
С того дня молодой гном старался сдерживать себя, и как бы мучительно ему не хотелось быть как можно ближе к дяде, он делал все возможное, чтобы Торин никогда не узнал о его истинных чувствах. Кили не мог рисковать добрым отношением дяди.
Балин, отвечавший за обучение принцев, любил рассказывать братьям истории об Эреборе и их царственных предках. Особенно он любил те части истории, которые касались Торина.
- Послушайте, малыши, ваш дядя – самый достойный гном, какого я встречал за свои годы. Торин – настоящий король, именно такой, каких воспевают в древних песнях – могучий и справедливый.
Фили и Кили кивали, они знали, что Балин прав. Они обожали слушать историю о схватке Торина с бледным орком. Дядя был для молодых наследников Дьюрина великим гномом, живой легендой. А для Кили еще и объектом всех мечтаний и стремлений.
Кили всегда хотел внимания Торина, он мог сделать все, что угодно. Чаще всего это были хулиганские проделки с братом, когда Торин сердился, ругал племянников, но потом всегда улыбался и прощал их. Но Кили всегда тянулся к самому большому призу – похвале дяди. Был у него редкий для гнома талант, которым очень гордился Торин – умение стрелять из лука. Кили совершенствовал свою меткость, целыми днями пропадая на стрельбище. Он мечтал, чтобы когда-нибудь это его умение пригодилось дяде, а может даже спасло ему жизнь. Торин часто заходил на стрельбище, следил за тренировками племянника и хвалил его, после его визитов Кили был невероятно горд и доволен собой, из-за чего Фили подтрунивал над ним.

Когда принцы стали совершеннолетними, отношение к ним изменилось. В первую очередь было заметно, что дядя теперь воспринимает их как взрослых самостоятельных гномов. Больше не допускалось глупых шалостей, ко всему относиться нужно было серьезно, братьям теперь позволялось носить с собой оружие, Торин больше не видел в них детей, он видел воинов и своих наследников. С одной стороны Кили скучал по тем временам, когда дядя ласково улыбался, едва завидев племяшек, взлохмачивал волосы или играл с ними в осаду эльфов. Но зато теперь они были на равных. Кили чувствовал, что он больше не ребенок, а внутренний голос подсказывал, что теперь он может рассчитывать на взаимность. Но Торин перерубал все эти надежды на корню: теперь он был холоден и официален, относясь к племянникам едва ли теплей, чем к любым другим гномам. Кили пришлось смириться.
- Добро пожаловать в мир взрослых гномов, - сказал он себе.
Кили привык к новым отношениям с дядей, но в душе он страдал. Каждый раз, когда они встречались взглядами, легкая сладкая боль пронзала сердце Кили. Его брат знал все, поддерживал младшего и очень ему сочувствовал, но понять, какую боль причиняет безответная любовь, может только тот, кто ее испытал. А Фили был счастливо избавлен от такой участи. Зацикленный на собственных чувствах, Кили не интересовался личной жизнью Фили, но знал, что она была.
И все-таки Кили был счастлив. Тому, что жил под одной крышей с дядей, что видит его каждый день, что с братом находится ближе всех к Торину. Пусть чувства, которые Кили прятал в своей груди, были запретными, но никто не запрещал ему мечтать, и он страстно мечтал о мягких темных волосах, заплетенных в косы, о светлых глазах, в которых горел бы огонь любви и вожделения, о губах, обычно крепко сжатых, но в мечтах Кили они были слегка приоткрыты и чертовски соблазнительны. Эти фантазии наполняли юного принца томлением и желанием. Часто он поглаживал себя, дюйм за дюймом пальцами исследовал свое тело, представляя, что это делает Торин, получал наслаждение, тяжело дышал и смотрел широко открытыми глазами в потолок своей комнаты, понимая, что он один и дядя, ласкающий его бедра, был всего лишь плодом его воображения. Фили старался помочь брату снять физическое напряжение. Их связывала крепкая братская любовь, и два молодых пылких гнома не видели ничего плохого в своих невинных взаимных ласках. Лежа в нежных объятиях Фили, подставляя плечи под мягкие поцелуи, Кили довольно жмурился и часто путал мечту и реальность, шепча брату «Торин». Однажды дядя застукал племянников за этим делом и поднял такой крик, что, наверное, даже дракон в Эреборе услышал. Торин был в ярости. Он стащил полуголого Кили вместе с одеялом на пол, Фили сам вскочил, прикрывшись простыней. Братья тревожно переглянулись.
- Чтобы я. Такого. Больше не видел, - медленно и четко проговорил Торин и вышел их комнаты. Кили изо всех сил старался не заплакать, хотя рыдания жгли его изнутри. Фили угрюмо молчал. После этого случая принцев поселили в разные концы дома. Они продолжали свои интимные встречи, с большой осторожностью и чаще всего вне дома.

[Hobbit!Anon]

Окончание

Дядя ежегодно созывал союзников на собрание, на котором обсуждались планы по возвращению в Эребор. Он был одержим этой идеей. Кили и Фили обязаны были присутствовать на нем, как наследники Дьюрина. Кили не мог сосредоточиться на том, что говорят многочисленные предводители гномьих племен. Он обращал внимание только на Торина. Он ловил каждую эмоцию на лице дяди, каждый взгляд исподлобья, каждую полуулыбку, каждое движение рук. И не мог оторваться от своего занятия. Фили пинал брата под столом, надеясь, что с его лица сойдет счастливое выражения. Видимо, дядя заметил это, потому что после собрания подозвал племянников к себе.
- Что это вы вытворяли? Кили, ты, кажется, совсем не слушал. А ты, Фили, постоянно отвлекался на брата.
- Нет, что вы, дядя, мы все слушали, - начал оправдываться Фили.
- И что же вы услышали? Кили?
Это было так похоже на тот солнечный день, когда Кили впервые осознал свои чувства к Торину, когда забыл свой урок и не знал, что ответить. Теперь он тоже не знал, что сказать, но надеяться на что-то хорошее в этой ситуации не приходилось.
- Я… не знаю, дядя.
Торин сжал губы, тяжело выдохнул и наконец взорвался.
- Кили! – прогрохотал он. - Ты не можешь даже просто слушать! Ты самый бесполезный гном, какого я когда-либо видел! Только и можешь, что из лука стрелять - глупое эльфийское занятие!
Кили сжал зубы и посмотрел Торину прямо в глаза. Жестокие слова больно резанули по сердцу, но он не подал вида.
- Отлично, я понял, что абсолютно глуп и бесполезен. Это все, дядя? Я могу идти?
Торин фыркнул, но смягчился.
- Иди. И в следующий раз слушай все внимательно. Ты наследник Дьюрина, никогда не забывай об этом.
Кили круто развернулся и быстрыми шагами пошел в свою комнату, тяжело дыша от ярости и обиды. Фили едва поспевал за братом и бормотал слова утешения, которые пролетали мимо ушей Кили. Он думал только о словах Торина. Ну конечно, как он еще смеет на что-то надеяться. Торин – самый достойный гном, король под горой – и Кили – самый бесполезный. «Наивный Кили, о чем ты вообще думал? Торин – птица не твоего полета. Он орел, а ты жалкий воробей». Подобные мысли не давали ему уснуть, и Кили почувствовал, что нуждается в утешении. Он решил пробраться в спальню брата и ночевать там. Кили спокойно вышел из своей комнаты, он знал, что весь дом давно спит. Но подходя к большой гостиной, Кили услышал тихий звук голосов, что заставило его притаиться за приоткрытой дверью и прислушаться. Разговор притих. Кили заглянул в комнату. В большом камине трепетал слабый огонь, но его света хватало, чтобы различить Торина и Двалина, сидящих за столом, на котором стояли бочонок эля и две огромные пивные кружки. Кили в ужасе замер. Не хватало еще, чтобы дядя застукал его за попыткой проникновения в комнату брата.
- Все настолько тяжело? – спросил Двалин, глотнув эля из кружки.
- Все еще хуже, чем я мог бы предполагать, - заключил Торин. Кили показалось, что они обсуждают дневное собрание. – Он делает все, чтобы привлечь мое внимание. Он делает такие вещи, на которые я просто не могу не реагировать, как ни старался бы!
Они помолчали. Кили начал догадываться, что речь идет не о гномьем совете.
- Сегодня я обидел его, - неожиданно громко сказал Торин, но затем снова понизил голос. – Я наговорил таких вещей, за которые мне теперь стыдно. Но он совершенно не слушает меня. Он все еще ребенок, пусть все и относятся к нему, как к взрослому. Кили… он… сводит меня с ума.
Кили вздрогнул за дверью.
- Твое влечение к собственному племяннику – это не правильно, - покачал головой Двалин и снова сделал глоток.
- Да сколько можно мне об этом говорить? Я прекрасно понимаю, что это неправильно. Ты думаешь, я бы стал сдерживаться, если считал это правильным? Я всегда получаю то, чего хочу, ты знаешь. Но сейчас я хочу то, что… - Торин помолчал, – слишком многого. Кили не должен знать о моих чувствах к нему.
Двалин деловито кивнул.
- Все правильно, Торин, ты все правильно делаешь.
- Он стал таким взрослым, и мне все сложнее бороться с собой, Двалин, это какое-то наваждение. А Фили? – не унимался Торин, подливая себе эля. – Я люблю его, как собственного сына, но когда вижу его вместе с Кили… вспоминаю ту отвратительную сцену… - он прервался и осушил кружку. Двалин хохотнул.
- Да ладно тебе, ревность совсем мозги затуманила. Будто не помнишь, чем мы с тобой занимались в их возрасте.
Торин фыркнул.
- И вспоминать не хочу. Сделай одолжение, прекрати смеяться.
Двалин хохотал и бил рукой по столу, от чего полупустой бочонок подпрыгивал.
- Весь дом перебудишь, - прошипел Торин. Двалин прикрыл рот ладонью и некоторое время беззвучно смеялся, иногда всхлипывая. Торин покачал головой и поднялся. - Все, с меня хватит. Я пойду спать.
Кили тихонько отошел от дверей гостиной и рванул в свою спальню. К Фили идти расхотелось. Добравшись до своей кровати, Кили нырнул под одеяло и притих. Его сердце колотилось как бешеное. Кили потребовалось время, чтобы переварить подслушанное. И чем больше он думал, тем больше запутывался. Но счастье, безграничное, теплое и мягкое, затмевало все.
- Он тоже меня любит, - шептал Кили в подушку и блаженно улыбался. Он долго ворочался, погруженный в свои мысли, и уснул лишь с рассветом.

Наутро плохо выспавшегося Кили позвал к себе дядя. Торин был в добром расположении духа, что в последнее время было с ним не часто. Кили смотрел на него с новой надеждой, в глубине души чувствуя, что теперь все будет хорошо.
- Кили, - обратился к племяннику Торин. Его голос был мягким и ласковым. – Я хотел попросить у тебя прощения за вчерашнее. Я не считаю тебя бесполезным, и ты знаешь, как на самом деле я отношусь к твоему владению луком и стрелами…
Торин продолжал говорить, а Кили улыбался и слушал. Очень внимательно. Так, как его учил дядя.
- Я тоже хотел попросить у вас прощения, дядя, - сказал он, когда Торин замолчал. – Не за то, что не слушал, а за то, что молчал. О своих… чувствах к вам. И о том, что вчера ночью подслушал ваш разговор с мистером Двалином.
Торин молчал и смотрел в сторону. А Кили, осмелев, подошел к нему и заглянул в глаза.
- Дядя… я чувствую то же самое, что и вы. Позвольте мне любить вас. Позвольте себе любить меня.
Казалось, что Торин не поверил его словам, но позволил Кили провести пальцами по щеке и по шее спуститься к груди. Кили чувствовал себя голодным волком, он прикасался и трогал, от невесомых нежных прикосновений до наглых собственнеческих. Торин ничего не предпринимал, он стоял, затаив дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям, позволяя Кили все, что он захочет. Дорвавшись до желанного тела Кили не мог оторваться, дыхание давно сбилось, а низ живота налился желанием. Торин его чувствовал, но предпочитал не двигаться и отдать все в руки племянника. Наконец Кили утолил свой голод в прикосновениях и пошел дальше. Он прижался к Торину всем телом и поцеловал. Сначала осторожно, боясь реакции дяди, но потом все смелее. Он целовался так отчаянно, будто разомкнуть губы означало умереть. Торин не сдержался, обхватил Кили сильными руками и еще сильнее прижал его к себе, жадно целуя в ответ. От такого порыва Кили не выдержал и кончил, жадно вдыхая запах Торина, запах хорошего табака, свежей рубахи и сухой древесины.
- Д-дядя… - судорожно простонал он, цепляясь за плечи Торина. Это было сильнее и ошеломительней, чем любое самоудовлетворение или нежные ласки брата. Торин улыбнулся и сказал только одно слово.
- Юнец.
Он отстранил Кили, раскрасневшегося и смущенного, от себя и направился к дубовому столу, на котором была раскинута огромная карта Средиземья.
- Можешь идти, Кили, я сказал тебе все, что хотел сказать.
Молодой гном замялся и выдавил из себя:
- А как же вы, дядя?
Торин понял, что имелось в виду, и усмехнулся.
- А я гораздо лучше тебя контролирую свое тело.
Кили кивнул и вышел за дверь. Довольный собой он шел к себе в комнату и представлял, как вечером придет к Торину и исполнит все, о чем мечтал. Не зря он ждал так долго, не зря. Теперь все будет по-другому.

[Дзого]

Автор, я не умею писать отзывы, никак, но это прекрасно.

[Hobbit!Anon]

Автор, нельзя же так обрывать

[Niellune]

Мило, но мало

[Дорис]

Автор, Вы великолепны.

[-Joe-]

Это прекрасно, автор! Продлжайте, молю вас! Что было вечером???

[Времена_года]

Автор, проду! Автор, пожалуйста!

[Createress]

Он любил Торина как мужчину.

я тут как женщина сижу, а не как термометр! (с)

Я, конечно, понимаю драматизЬм и все такое, но 6 раз повторенное слово "любил" и его производные только в первых 5 строках текста, помноженное на рубленные предложения не усиливают эффект сострадания героям ни в 6, ни даже в 5 раз.

- Твое влечение к собственному племяннику – это не правильно, - покачал головой Двалин и снова сделал глоток. - Да сколько можно мне об этом говорить? Я прекрасно понимаю, что это неправильно. Ты думаешь, я бы стал сдерживаться, если считал это правильным? Я всегда получаю то, чего хочу, ты знаешь. Но сейчас я хочу то, что… - Торин помолчал, – слишком многого. Кили не должен знать о моих чувствах к нему. Двалин деловито кивнул. - Все правильно, Торин, ты все правильно делаешь.

Ну тоже самое: правильно-неправильно 5 раз в 6 строках.

однако, не могу не отметить, что либо во второй части вы расписались, либо она вам больше нравилась, но написана она намного ровнее. некоторые моменты вообще замечательны, а это:

Торин продолжал говорить, а Кили улыбался и слушал. Очень внимательно. Так, как его учил дядя. - Я тоже хотел попросить у вас прощения, дядя, - сказал он, когда Торин замолчал. – Не за то, что не слушал, а за то, что молчал.

вообще мой фаворит

[Лася]

Как это замечательно Автор, Вы сделали мой день)

[Galadriel]

Дорогой автор, это шикарно)) идеальный фик для шипперов) особенно восхищает, что вы удержались почти в детском рейтинге, и при этом все равно получилось очень горячо))

[Akasagi_N]

Автор, ахахах, что вы делаете, зачем вы остановились, продолжайте!
Отличная работа! Присоединяюсь к жаждущим проды )))
Но флкл это мой личный траур в этом фичке

[Hobbit!Anon]

Эна Лэгран, BrumalisStella, Дорис, Лася, вааааа, спасибо большое! я ооочень рада, что вам понравилось!

Hobbit!Anon,

Автор, нельзя же так обрывать

мне показалось, что вполне логический конец

Niellune, это намек?)) если да, то намек понят)

-Joe-, Времена_года, оо... честно, не собиралась писать дальше, потому что, повторюсь, посчитала фик законченным, но... не могу устоять, когда просят писать еще Проде быть!)

Createress, спасибо, что указали на ошибки и повторы, я в запале могу и при вычитке не заметить.
Но я бы попросила без язвительных замечаний. И без них все поняла.

однако, не могу не отметить, что либо во второй части вы расписались, либо она вам больше нравилась, но написана она намного ровнее.

спасибо :3 просто на этой части меня совсем накрыло. вдохновение.

Galadriel, о божечки, спасибо.

идеальный фик для шипперов)

вы удержались почти в детском рейтинге, и при этом все равно получилось очень горячо))

приятно-приятно от таких теплых слов.

вот так вот приятно

Akasagi_N, спасиииибо! И да, проде быть!) все для тебя, все для тебя :3

Но флкл это мой личный траур в этом фичке

не виноваааатая я, они сами напросились. Фили просто утешал братишку. Своими особыми способами)

скромный, нежно поглаженный автор

[Времена_года]

Проде быть!)

Ждем!

[Hobbit!Anon]

О автор, спасибо большое.
Юный Кили, зависающий на совете - потому что Торин же, ТОРИН - это прекрасно.
И да, ужасно заводит то, что для первого раза ему одних поцелуев хватило. Иеххх, молодо-зелено, борзо-весело ^^
Довольный з., вылезший из сессии и увидевший эту красоту.

[Hobbit!Anon]

Дорогой заказчик, заявка вкуснейшая. Сам бы такую подал, так что ваш покорный слуга с радостью её исполняет и надеется на снисхождение. В общем, смесь пафоса и цинизма дает приблизительно это. И море юста, автор сам чуть не захлебнулся. ХЭ вырисовывается сомнительный, но все между ними разрулилось, в этом смысле ХЭ. Да, Торин здесь играет на арфе))) И да, таки афтар решил, что они должны сделать ЭТО, и идти к этому они будут долго и мучительно, муа-ха-ха))) зато потом будет щасте.

Саммари: Любить не значит просто желать. Это, в первую очередь, понимать и принимать порядок вещей во всей его неоднозначности. Запутанная история о разбившихся иллюзиях юности, взрослении и скрытых сторонах натуры.

Исполнение 2. 1/?

эта часть - 1300 слов

Ах, если бы знать раньше!
Но Торин не давал времени подготовиться и собраться с мыслями.
Всегда ставил в такую ситуацию, что, казалось, ты предусмотрел все, просчитал все варианты, и тут – опа! - на тебе.
- Ну что же, - Дядя усмехнулся, забрал из рук опешившего Фили яблоко, которое так и не было откушено.
- Мишени, белок и кроликов ты бьешь на раз-два, это мы уже поняли. – бросил Торин, подмигнув Двалину, и перевел взгляд на Кили, отходя в дальний угол двора.
Судя по смешку Двалина, Старшие, похоже, развлекались, а вот Кили стало не до смеха. Он уже знал, ЧТО будет, и жалел, что сам потянул их на улицу демонстрировать им искусство лучника.
- Моргот меня дернул! Меньше хвастаться надо было. – злился на себя Кили.
Подкидывая яблоко в руке, Торин удалился аж до самой галереи, опоясывающей кузницу, и прислонился к деревянному столбу.
- Посмотрим, насколько хорош этот хваленый лук … да и его хозяин. - Торин последний раз подбросил яблоко, поймал и медленным точным движением поставил себе на голову.
- Может не надо?... – с надеждой вмешался Фили, выступая вперед. Он волновался за Кили и за Торина, ни в чем не был уверен, и чуял, что дело катится не туда.
Торин оставил эту мольбу без внимания, сосредоточился на младшем из племянников.
- Я. Жду. – с нажимом проговорил он, выпрямляясь.
Ненавистное яблоко-провокатор, зеленое и пузатое, гордо покоилось на его голове, всем своим видом показывая, что оно под защитой, и как бы интересуясь у Кили, осмелится ли тот выстрелить.
Расстояние было смешным. Шагов 50, не больше. Будь мишенью что-нибудь иное, Кили, не задумываясь, спустил бы тетиву. И 10 из 10, что попал бы.
А сейчас он с ужасом понимал, что у него трясутся руки. Одна мысль о том, что эта стрела войдет не в зеленый яблочный бок, а в чей-то синий, иронично прищуренный глаз, лишала его всякого самообладания.
Кили опустил лук.
- Я не могу. – выдохнул он, наклоняя голову.
- Я тебя не слышу. – отозвался Торин. – Говори громче.
- Я не могу. Прости. – выпалил Кили.
Торин скинул яблоко с головы обратно в руки и приближался к ним.
- А в бою как? На что твой лук? – сурово спросил он, нависая над Кили. – В настоящей битве порой бывает такое месиво, что своих от чужих еле отличаешь, настолько все грязные. А товарища и врага разделяют всего несколько ладоней. Ты должен просто стрелять. Никаких чувств, никаких сомнений. Пока ты будешь думать, о том, что можешь задеть друга, ему уже перережут горло.
- Я понял. – проронил Кили не в силах смотреть дяде в глаза.
- Эх, не дозрел еще. – Добродушно бухнул Двалин, хлопнув Кили по плечу.
- Яблочко, кстати, тоже. – Усмехнулся Торин, и в руки племянника упал яркий зеленый плод.
Старшие ушли обратно в дом.
Недозрелое яблоко – вот значит, кем они его считают. Кили закусил губу.
- Не расстраивайся ты так! - Подскочил к брату Фили. – Ты их морды видел? Да выпили они, точно тебе говорю, вот и куражатся.
Кили с досадой зашвырнул яблоко за забор.

***
Последние годы Торин навещал их реже. Хотя он сам построил им этот большой полупещерный дом с кузницей и юридически тоже проживал здесь, большую часть времени Торин проводил в своем жилище на высоком ярусе гномьего города в Эред Луин. Эти полутемные скальные чертоги, возможно, давали ему возможность побыть одному и вести дела так, как ему было угодно. А что ему было угодно – он не раскрывал.
Порой Дис оправляла к нему Кили с запиской.
«Господин мой Торин, заклинаю, оставь на время свои тяжкие думы и приходи, хоть на вечер.
Мальцы завалили кабана, Глоин раздобыл забористого табаку, Дори клялся принести две бутылки какого-то диковинного красного.
Оин обещал погадать нам на вороньих перьях, Нори – накрутить из кабана сосисок и сыграть на флейте, Ори – прочесть очередную вису, а Балин расскажет о новых рисунках огранки. Что-то такое они в своем цеху напридумали.
Прихвати Двалина с виолой, давно его не видела, и арфу не забудь. Целую, и на сем кланяюсь, Дис.»
Ну, после таких-то посланий Торин обычно снисходил. И даже на арфе играл, что каждый раз заставляло Кили впадать в блаженный эйфорический ступор.
В глубине души Кили завидовал тому, что у него не было той странной прирожденной власти смягчать суровый нрав их вожака, какой обладала его мать. Она, казалось, вытаскивала из глубин ожесточенного сердца Торина что-то искреннее и горячее, что было давно похоронено под слоями горя и жутких воспоминаний.
Ведь когда-то и Торин был другим.
Не было этих шрамов, не было седины в черных волосах, не было этой жесткой, с вызовом, вечной усмешки.
Стоило разок взглянуть на эту другую сторону луны, и Кили неделями ходил, как одурманенный.
Он изо всех сил искал случая, чтобы побыть рядом с Торином. Даже если это «рядом» означало вытирать пыль в оружейной, носить письма, таскать кружки и тарелки к столу или, зашхерившись, тихонько сидеть на сундуке в углу и пыхать трубкой, слушая, как Старшие вспоминают о своем, поют песни и рассказывают легенды.
И, прячась в темном укрытии, смотреть, смотреть, смотреть на Торина… запоминать все до мельчайшей детали. Радуясь, что хоть это он может себе позволить.
Фили был старше, и если звезды благоволили (читай, ничего важного не обсуждалось, и Торин глядел сквозь пальцы), мог быть допущен к общему кругу на равных.
Глупые, дурацкие 5 лет разницы! Конечно, по меркам гномов, Фили тоже не вполне вошел в возраст. Но он уже служил в дозоре, а Кили все еще маялся в подмастерьях.
Образованию у гномов всегда придавали большое значение. Мастерство и искусства переходили из рук в руки, поколениями. И твой долг – стать частью этой единой цепи и продолжить её, умножая знания, величие и славу рода Дьюрина.
Учиться и получать подзатыльники – вот его работа. О том вздыхал Кили, когда Двалин в очередной раз обходил его за три удара и со словами «Будь внимательнее, ты уже был бы мертв» приставлял оружие к горлу.
С мечом, с топором, с луком – учиться.
Кузнечному делу – учиться.
Гранить – учиться.
Рудам, камням, металлам, технологиям и процессам – тоже.
Математика, геометрия, картография, история, грамматика, риторика. Марш на занятия, и не перечь.
Хорошо хоть музыка с пением – по желанию.
Отвечать только, когда спрашивают. В разговоры старших не встревать. Глупых вопросов не задавать.
Мать – почитать, брата – слушаться. Дом своими выходками не позорить.
Этот Кодекс был накрепко вдолблен тяжелыми руками учителей, и в нем говорилось – знай свое место.
Хотя, с честностью признавал Кили, у этого места были свои преимущества.
Ты младший, ты наше Дитя – и тебе всегда первому отрежут лучший кусок мяса.
Ты можешь сидеть в присутствии высокородных.
Ты младший – и тебя всему научат, все заботливо объяснят.
Твою руку поставят умелые руки Старших, тебе принесут дары знаний и опыта в надежде, что они будут приняты и превзойдены.
Тебя оберегут, охранят и прикроют своим плечом. От себя оторвут, но тебя не обделят.
Ты можешь всегда рассчитывать на то, что тебя погладят по голове и успокоят, если тебе страшно.
Ты имеешь право спать до полудня в выходные, просить сказку на ночь и требовать горячее молоко в постель.
Тебе даны негласные полномочия шалить и шкодить. А потом улыбнуться во все щеки самой очаровательной из своих улыбок и, если повезет, остаться безнаказанным.
Ох, если бы эта магия действовала еще и на Торина!
Хотя, скорее наоборот. Темная аура их предводителя зачаровывала Кили.
И перед Торином он всегда терялся.
Недозрелое яблоко… вот как.
Что же будет, ночами гадал Кили, уткнувшись лицом в подушку, когда яблоко дозреет?..
Это началось незаметно.
И Кили не мог бы с уверенностью сказать, в какой из дней внимание дяди вдруг стало будить в нем не ответное родственное тепло, а пламя совсем иного свойства.
Когда сидеть рядом и слушать его голос стало не детской привычкой, а тайной страстью, почти что необходимостью.
Редкие прикосновения Торина теперь не успокаивали, а наоборот невольно присыпали солью рану, и Кили метался по ночам в горячечном бреду своих фантазий.
Младший скорее дал бы себе руку отрезать, чем кому-нибудь о них признался.
Потому что это было недопустимо, неправильно и запретно. А еще без этого просто невозможно было жить.

[Jella Montel]

Ох ты ж, какое начало... Автор 2, еще!

[Мальчик-Который-Выжил]

Автор 2, вы заинтриговали... С нетерпением ждем продолжения...))))

[Akasagi_N]

Охохо, ждем продолжение *^*

[Шут обыкновенный]

автор 2, пишите, очень и очень круто

[Hobbit!Anon]

О боже. Боженьки мои, автор 2... Пожалуйста, пишите еще. Я сижу, от восторга растеряв все слова. Я буду ждать продолжения с замиранием сердца.
Это письмо Дис... И Торин с яблоком на голове, спокойно ждущий выстрела. И Кили, который гадает, что же будет, когда яблоко дозреет... Awwww...
Искреннне ваш, з.

[merryginn]

круто - круто, убедительно, вкусно!!! \

еще!!!

[д-р Мюррей]

Уооо... *сосредоточенно грызет кулак* Автор 2, пишите! Пишите дальше, и пусть будет море юста, и вообще... пусть будет. Очень-очень хочется!

[Stacey_Jaxx]

надо подписаться на проду

[Hobbit!Anon]

Заказчик, я безмерно рад, что попал на вашу волну. Более того в какой-то мере вы сделали меня шиппером. Но хочу спросить на будущее, вы же осознаете что в заявке фигурировали такие вкусности триггеры опасные слова, как холод, жестокость и отчаяние?)))) Так что эти двое так просто не отделаются.

Ребят, всем вам спасибо за теплый прием и вдохновляющие слова. Пред вашими и заказчика лицами обещаю усердно трудиться)))
Но сразу оговорюсь,что новая часть будет только в воскресенье, ибо дела, реал и прочее(((

Итак, в этой части мы еще недолго наслаждаемся теплом и комфортом и плавно, осторожно переходим от юста непосредственно к весьма горячим фантазиям одного юного гнома))))

Исполнение 2, 2/?

эта часть 1700 слов

В их маленьком, несколько обособленном обществе, помимо основной работы, все играли свои роли, чтобы скрасить друг другу жизнь на чужбине.
Бофур и Бомбур, прибившиеся к ним несколько лет назад как-то сразу влились в их компанию, и помогали Дис закатывать жрачку на славу.
Их брату Бифуру даже делать ничего не надо было, ибо из-за топора в голове он весь был – ходячее представление.
Фили и Кили развлекали всех своими проделками.
Один раз, закутавшись в занавески и нацепив травяные венки вместо корон, они разыграли основание Эребора в лицах, причем Кили, играя Траина I, нес какую-то патетичную ересь и так увлекся, что сверзился со стула, и плюхнулся прямо на Фили, усердно изображавшего отца его, Наина I, чем всех немало повеселил.
А в другой раз они наловили жуков-рогачей и устроили между ними бои, породив такой раж, ажиотаж и бешеные ставки, что все гудели до самой ночи.
Двалин и Бифур чуть не передрались. Ори на неделю попал в бытовое рабство к Дис и все семь дней после честно драил посуду. Глоин и Балин вынуждены были изображать эльфийских дев за вышиванием.
Торину же выпал табуреточный квест с кражей невесты, где табуретки изображали горный перевал и как бы символизировали собой тяготы пути, а перекинутый через плечо и завернутый в плащ раскрасневшийся Кили – прекрасную подгорную Княжну.
Балин, умудренный опытом старый гном, всегда имел про запас пару забавных историй. Ори декламировал что-нибудь поэтическое, а остальные тащили в общак веселья что могли, начиная от табака и копченых свиных ушей и заканчивая кусками базальта, ловцами снов, новостями, слухами и сплетнями. И еще много-много всякой всячины бывало притащено, рассмотрено и обсуждено в эти дни.
А Торину полагалось читать вслух.
И это, уже ставшее традиционным чтение, всегда завершало вечер, придавая общему духу единения какую-то особенную силу. У Торина был удивительный голос, низкий, ровный, весомый. В его исполнении можно было слушать что угодно, хоть Писание о Семи Отцах, хоть трактат о лунном календаре. Как-то он читал им Минералогию Нархара Камнедела, и все равно все слушали, втянулись, а Кили раз и навсегда затвердил, что хрустальная друза, в основном, формируется под влиянием ряда факторов, таких как…
Да неважно это было, что читать.
Торин усаживался с книгой в руках в большое кресло, все потихонечку затихали и расползались по своим углам.
Старшие гномы занимали кресла вокруг и медленно потягивали трубки.
Ори располагался у камина на маленькой табуреточке и периодически подкидывал дрова в огонь.
Дис постепенно проваливалась в сон на пару с Балином. Словно две замотанные в одеяльный кокон личинки, они лежали каждый на своей софе, и иногда оттуда доносилось полусонное: Торин, свет очей наших, ты только читай, читай….
После Эребора оба страдали такой жесточайшей бессонницей, что спокойные накатывающие волны голоса Торина были для них редкой возможностью отдохнуть и поспать.
Кили обычно сидел на шкуре у ног Торина, привалившись головой к его коленям. Здесь было его место. Торин не возражал. Сытый и умиротворенный, как медведь после лососевого сезона, он тоже несколько расслаблялся, скидывая проблемы, словно воду стряхивал с шерсти.
Иногда, забывшись и перелистывая страницу, он гладил Кили по волосам или просто клал руку тому на плечо, и можно было запрокинуть голову и отдаться магии момента. Можно было даже так изловчиться, чтобы касание пришлось по щеке, и представлять, что это не случайность.
А место Фили рядом с Кили, но старший брат так выматывался в дозорах, что, как правило, беспрепятственно дрых, зарывшись мордой в покрывало и угнездившись под боком у Кили.
Все могло быть в эти часы, когда танцует огонь и пляшут тени.
И бесцеремонное «Торин, дай прикурить» от Бофура, и недовольное «Нори, подвинь свою задницу», сказанное Ори в попытках расчистить место для своих бумаг, и даже Двалин, боящийся шелохнуться, ибо королевская сестра изволила отвести ему роль подпорки для своей подушки.
Всем все прощалось.
Никто не спорил. Никто не возражал.
В такие вечера вообще никто ни против чего не возражал, и во всем царил такой мир, покой, согласие и довольство, будто благословение самого Махала снизошло на этот дом.
Всегда бы так, думал Кили.
Но то были редкие лучи солнца, что лишь иногда заглядывают во мрак пещеры.
***

[Hobbit!Anon]

Исполнение 2, 2/? продолжение части


В этот раз Фили и Кили удалось одолеть Двалина.
Конечно, двое против одного. Но раньше им и это было не по силам.
Кили светился от счастья, тем более что финальный выпад пришелся как раз ему.
- Недурно. – констатировал Торин, - Ты очень ловкий. И в скорости тебе откажешь. Но это преимущество легко сходит на нет, если … вот обычная ситуация, когда все идет не по плану.
И дальше Торин начал вытворять нечто, чего племянники совсем не ожидали.
- Теперь представьте, что нападение было внезапным и застало вас, скажем, в ноябре, на горном перевале. До ближайшего селения 50 верст, жрачки только на 3 дня – здесь Торин и Двалин переглянулись, вспоминая что-то свое. – Ах да, еще ты, во что бы то ни стало, должен сохранить ценный груз, и вдобавок этой безлунной ночью начался шторм.
Он повесил на спины Кили и Фили грузную поклажу, намочил в воде шерстяное одеяло, отчего оно стало тяжелым как камень, да еще добавил свой щит и Двалинов, а весили они немало. После этого он завязал ребятам глаза тряпкой, через которую было еле видно, и чтобы придать конечную достоверность истории, вылил на каждого из племянников по ведру ледяной воды из колодца.
Кили почти сразу начала бить дрожь. Снаряжение и одежда вдруг стали невыносимо тяжелыми и только мешали.
- А я, пожалуй, сыграю поведение варга. – Хищно заулыбался Торин, - Они сражаются все же не как двуногие. К этому сложно привыкнуть. Обычно стремятся достать до горла, сбить с ног или полоснуть когтями по лицу, чтобы вывести тебя из строя. Следите за обоими уровнями.
- Во имя Дьюрина! Вперед, казад! И с песней! – грянул Двалин, подначивая. И уже Торину, - А ну-ка иди сюда, мой варг. Обсудим, кого из них мы будем драть первым.
И тут в груди у Кили что-то зажглось, не раз воспетое гномье упрямство придало ему сил. Фили, разделяя его настрой, толкнул брата плечом. Они прижались спина к спине и успели перекинуться парой шепотков.
- Наездник важнее твари. – Краем рта процедил Фили. – Я сильнее и займусь им. Ты быстрый, вырубай варга и прикрой меня.
- Понял. Мы не проиграем.
Это было нелегко. Первый же удар Двалина вышиб щит из рук Фили, но Кили вовремя подоспел и прикрыл своим, так что осталась пара секунд вернуть все на место. Откуда-то сбоку налетел Торин, и Кили с такой мстительной силой съездил Королю-В-Изгнании под дых, что Торин Дубощит закачался.
Через 20 секунд они «добили» Двалина. А вот Торина, в запале, потеряли из виду. И зря.
Даже в одной броне, а из оружия всего лишь с кинжалом, Торин сумел подсечь Кили под колени, с рычанием завалил на песок, и, войдя в образ, вдруг совершенно не наигранно укусил куда-то между плечом и шеей.
- Ай, - сдавленно вскрикнул Кили, сдирая повязку с глаз.
Сверху вниз на него смотрел оскалившийся Торин, и на одно мгновение Кили и впрямь показалось, что это варг.
- Так оно и будет. Старайся лучше.
В этот момент подскочили Фили, символически хлопнув Торина мечом по ребрам.
Торин откатился в сторону.
- Поздно, Фили. – отчеканил он. - Скорее всего, ты бы потерял брата. Потому что слюна варгов тлетворна, что смерть. Началось бы заражение и пришлось бы прижигать, потом тащить на себе, а перевал никто не отменял.
- Но как тогда? - пытаясь отдышаться, Фили скидывал с себя снаряжение, озабоченно всматривался Торину в лицо. – Как тогда вы победили в том бою?
Двалин хохотнул в бороду, подходя к ним.
- Победили? Да что мы угорелые, что ли! Больно оно надо было, дохнуть там по-глупому во цвете лет. Мы сбежали. – Честно признался старый вояка.
Племянники недоуменно открыли рты.
Смеясь, Торин завалился на песок ристалища, наслаждаясь представлением, и воздев руку, заключил.
- Ибо мудрость самого Дьюрина снизошла на нас, и он подсказал нам верное решение. А вы, молодцы, волчата. Сражались как надо!

Укус не сойдет еще недели две.
Оставшись один, Кили прикладывал руку к этому месту.
Он воображал, как Торин делает это снова и снова. Одна часть Кили настораживалась, а другая страстно, безоглядно желала, чтобы все его тело было покрыто такими отметинами.
Хвала Кузнецу, их с Фили уже много лет назад расселили по разным углам.
И никто не услышит стоны.
Потому что Фили по ночам обычно в дозоре. Мать принимает настойку сон-травы, чтобы быть в состоянии бодрствовать днем.
А вот Кили плохо спал совсем по другим причинам. Самоудовлетворение не помогало делу.
Торин сводил с ума. Да, именно так.
А как иначе? Когда ловишь каждый взгляд, когда каждое касание как глоток жизни и в то же время всего лишь еще одна отсрочка новой волны вины и боли.
Я мог бы влюбиться в кого угодно.
Да не лги себе, не мог. Это какой-то фатум.
Никто не сравнится с Торином. В светлые часы и темные, в радости и гневе – никто на него не похож.
Торин, он такой. Единственный. К нему не подступись. Вроде родной, обычный, сидит трубочку потягивает, косы сестрицыны чешет. А все равно. Не тронь. Даже не смей. И в мыслях эту ересь не держи.
Одумайся, Кили.
Не гляди на эти руки и не надейся, что они будут тебя, придурка такого, ласкать и морду твою щекастую оглаживать.
Не тянись к вороной гриве, да на волосы не смотри, и не воображай, что это они будут щекотать твою спину, когда Торин склонится.
Голоса его не слушай, и, постыдись Высших, не раздевай это тело взглядом, представляя как будешь облизывать шрамы…. и … брать в рот, это, кажется, так называется, да?
И от глаз его, озер ледяных, отвернись. А то ведь заглянет в душу и убьет на месте.
Пойди лучше, дурак, водой облейся, авось полегчает.
В отчаянии оставалось только кулак закусывать.
Торин недосягаем, что снежная вершина Одинокой Горы.
Но Кили бы все отдал, лишь бы разбиться об эти скалы.
Красота Торина, такая же холодная и жестокая, вымораживала сердце.
Могущественный и мудрый, с пока еще невидимой, но уже тяжелой короной на голове.
Он - порождение Эребора, он весь из стали и снега…
А ты тут сидишь в заштопанной рубашке, чмо лопоухое, сушки жрешь и не можешь 10 минералов по шкале твердости расставить. Недоучка.
Что ты, вот ты, яблоко недозревшее, ему можешь дать? Разве что полы да посуду перемыть, и то, если позволят.
Ах, да, еще и борода твоя – курам на смех.
Кили даже не был уверен, сможет ли когда-нибудь признаться. Скорее всего, ему даже по морде не заедут этой тяжелой царственной рукой. Молчание и презрение – на что тут можно было рассчитывать.
Наверное, еще снисхождение и жалость.
О, только не жалость! Лучше царственной рукой по морде…

[Ниаэри-Ахэ]

Ангст... Как же это прекрасно, автор. Ниа вас любит и ждет продолжение.

[Jella Montel]

Как-то он читал им Минералогию Нархара Камнедела, и все равно все слушали, втянулись, а Кили раз и навсегда затвердил, что хрустальная друза, в основном, формируется под влиянием ряда факторов, таких как…
Да неважно это было, что читать.
Ааааавтор! Как вы так пишете, что сперва под стол ржать валишься, а потом кресло сгорает, и все от одного и того же фрагмента?

- Но как тогда? - пытаясь отдышаться, Фили скидывал с себя снаряжение, озабоченно всматривался Торину в лицо. – Как тогда вы победили в том бою?
Двалин хохотнул в бороду, подходя к ним.
- Победили? Да что мы угорелые, что ли! Больно оно надо было, дохнуть там по-глупому во цвете лет. Мы сбежали.
Старые вояки... Чудно троллят-учат молодежь.

Могущественный и мудрый, с пока еще невидимой, но уже тяжелой короной на голове.
Он - порождение Эребора, он весь из стали и снега…
А ты тут сидишь в заштопанной рубашке, чмо лопоухое, сушки жрешь и не можешь 10 минералов по шкале твердости расставить.
Блин, как это жизненно!

А если вообще - то какие чудесные, замечательные кусочки. Не жалко и до воскресенья подождать, лишь бы еще и еще получить. Спасибо вам, автор!

[Hobbit!Anon]

Ниаэри-Ахэ, ммм, (таинственно улыбается) ваша любовь мне знакома. Один раз вы меня уже любили и очень нежно)))) Так что рад что именно вам тут все лайк))
Jella Montel, блин, как это кайфово, когда кто-то разделяет твой угар. Я специально выбрал форму кусочков, этаких осколков, иначе все бы затянулось, и да действительно хотел, чтобы пафос и ирония были в одном котле, как и в жизни наверное)))) Ага, старые вояки знают когда надо в величественном порыве "Казад ай-мену" на врага кидаться, а когда деру давать))) Но до вс действительно придется подождать, хотя, Махал- свидетель, я бы вот хоть прям щас, вам, родным, все на тарелочке принес, но оно дописывается и вычитывается, потому что автор, плохой-плохой автор, очень невнимателен на ошибки(((
а2

[merryginn]

А ты тут сидишь в заштопанной рубашке, чмо лопоухое, сушки жрешь и не можешь 10 минералов по шкале твердости расставить.

автор! О, автор!

Это так... верно и в точку правильно! Оууу.... За минералогию особое спасибо, да голосом Торина, да еще под мягкое: "читай, свет ты наш"...
ММмммечта шоколадная!!!
У меня самой юст по вашим персонажам начинается )