[небо/автомат]

III-63. Двалин/Дис, на заднем плане - Фили, Кили, можно и Торина приплести. "Они могли бы быть моими сыновьями".

Исполнение №1
Исполнение №2
Исполнение №3

@темы: Дис, Выполнено, Кили, Двалин, Фили, Третий тур

Comments

[Hobbit!Anon]

От канона и хронологии мало что осталось, извините

Исполнение 1

756 слов

Женщины гномов не плетут кружева. Нет, такую нежную, тонкую и бесполезную работу они оставляют другим народам.
Женщины гномов – ювелиры, стеклодувы, кожевники, оружейных дел мастера. У каждой – свой особый дар, свое предпочтение.
Дис была принцессой. Наследницей великого рода, пусть и женщиной, пусть всего третьей по старшинству. Ее положению не пристало возиться с грубыми материалами, пропадать целыми днями в кузнице... Но она не могла позволить себе сидеть без дела – поэтому, под присмотром Балина, старого (тогда, в те забытые, почти нереальные теперь годы – еще почти юного) верного советника деда, освоила искусство каллиграфии.
Она переписывала ветхие, древние хроники и летописи, копировала полные непонятных символов карты, заносила в собственную толстую тетрадь в гравированной серебряной обложке-футляре – подарок братьев – избранные цитаты из трудов, посвященных воинскому делу.
Вот только ей гораздо больше нравилось писать не по бумаге – хрупкой, ненадежной – а по коже.
Это стало их секретом, разделенной на двоих и сохраненной навсегда тайной – но первую татуировку Двалину сделала именно Дис.
Они тогда были еще совсем детьми, и Балин на уроках истории поведал им о старом обычае их предков оставлять на своей коже узоры в память о погибших. И Двалин решил, что хочет себе изображение секиры на лопатке, в честь зарубленного орками отца.
Дис нашла в библиотеке необходимые книги, добыла чернила и закаленные иглы, принесла из покоев врачевания лечебную мазь. Сначала она думала, что Двалин просто хочет покрасоваться, порисоваться своей храбростью перед остальными детьми... но о своем желании он сказал только ей, вместо того, чтобы хвастаться Торину и остальным.
Гораздо позже, много, много лет спустя Дис поняла, что единственной, кому Двалин желал продемонстрировать свою храбрость, была она.
Дис запомнила, как у нее дрожали руки, как неуютно было причинять боль другому, как забивалась под ногти кровь и расплывались по коже чернила... Рисунок вышел кособоким, и им обоим невероятно повезло, что об их безрассудной выходке никто не узнал и что у Двалина не началось воспаление.
Больше Дис ни разу в жизни не делала татуировок.
А потом все они как-то очень вдруг, быстро и резко выросли, перестали быть детьми, оберегаемыми от забот. И Дис с целью укрепления политического союза сосватали Фроину, сыну Грата, одному из приближенных советников короля Наина – хромоногому молчаливому книжнику в два раза ее старше.
Дис не было в Эреборе, когда на ее родной дом напал дракон. Она не видела уничтоженных величественных ворот, не видела обрушенных колонн, не чувствовала запаха гари и жара огня, не слышала полных отчаянья криков... Но призрачная тень огненной смерти навсегда застыла в глазах ее братьев и всех тех, кто видел.
В глазах Двалина в том числе.
Дис никогда не любила своего мужа. Даже спустя десятилетия совместной жизни они остались получужими друг другу странниками. Выросшая среди горделивых воинов, она не могла понять его, тихого и мирного, а он не в силах был дать ей что-то, кроме тишины.
И кроме детей – нечаянных бесценных подарков, навсегда разбивших любую тишину.
Притворно серьезный и предусмотрительный Фили. Безрассудно светлый и порывистый Кили.
Ее сыновья, ее маленькие блестящие искры некогда великого, безграничного и величественного сияния.
Когда она вновь увидела Двалина, он стал гораздо старше, выше и темней. На его хмуром лице отпечатались морщины и тени, и на продубленной ветрами странствий коже стало гораздо больше татуировок – за каждого погибшего родича и боевого товарища. Она не спрашивала, кто их нанес.
Нет, вместо этого она задала один-единственный вопрос, глядя поверх плеча Двалина, на своих детей, которые с беззаботным смехом возились у очага, складывая из страниц ее рукописей бумажных птиц.
- Ты научишь их?
Научишь их – сражаться, никогда не отступать, верить в себя и своего короля, любить свой никогда не виденный дом?
Двалин не обернулся, нашел взглядом ее глаза, уверенно перехватил, не отпуская, не сдаваясь, и медленно произнес:
- Они могли бы быть моими сыновьями.
Дис с гордостью выпрямилась и крепко стиснула зубы.
Слишком поздно.
Слишком поздно, преступно, безнадежно поздно она поняла, кто ее единственный.
Но даже если б поняла раньше – Дис не была уверена, что родовая честь позволила бы ей отказаться от политического союза и подвести ожидания семьи.
В конце концов, раньше она была молодой и глупой.
А теперь...
Если бы, если бы только ее муж был не просто чужим, а – плохим, бессмысленно злым и резким, недостойным и опасным… она могла бы, могла бы просить у короля Эред Луина невиданной редкости – разрешения уйти, взять себе другого мужа…
Но Фроин был всего лишь молчаливым старым книжником, безумно и молча любившим своих детей.
Дис с трудом сглотнула, не отводя взгляда. И Двалин первым опустил веки, пряча затаенный в глубине зрачков черный огонь, глубоко вздохнул и сказал:
- Но они твои сыновья – и этого мне достаточно. Я научу их всему.

Фили и Кили беспечно смеются на холодном каменном полу и пока не знают ничего.

[Hobbit!Anon]

здоооооровскоооооо!!!

[Jella Montel]

Охрененно. Обоснуйно. И просто очень-очень верится.

[Морихэл]

Автор, это печально и прекрасно!

[Р.А.]

Автор, а мне понравилось

Впрочем, беспокойный разум все равно ищет возможность вывернуть к ХЭ в виде совместной жизни Дис и Двалина. Забегает вперед, вспоминает финал "Хоббита" - находит и... тут же отступается.

О да, отлично написано, столько чувств. Эта ваша Дис - она мне нравится=)))

[Foxiney]

[Hobbit!Anon]

Занудный мимотрандуил не может удержаться от пяти копеек от пяти копеек

Дис на момент падения Эребора было 10 лет.

А так текст хорош)

[Hobbit!Anon]

АВТОР!!!
Это пришел заказчик. Заказчик хочет сказать вам, что он вас безмерно любит
Заказчик близок к тому, чтобы предложить вам руку, сердце и любой другой орган для трансплантация только свистните ))
Мне плевать на хронологию, ибо ваша Дис и ваш Двалин охрененны. Цветов вам, автор
И возможно я прошу слишком многого, но, Гюльчитай, открой личико, не дожидаясь деанона, ибо я хочу вас любить и благодарить, глядя вам прямо в ник
Преисполненный благодарности,
искренне ваш,
заказчик

[Bad]

хэппиэнд? потому что ДвалинДис=хэдкэнон?

[ale-ol]

Здорово.

[Hobbit!Anon]

А мне Двалин больше всего нравится. И вообще очень красивая и грустная история.

[Stella Lontana]

Сильно, очень!
Но я в очередной раз поняла, что не люблю фанфики про Дис - они едва ль не самые тяжелые из всех.
Но

ДвалинДис=хэдкэнон

- все равно!

[Талла]

Автор, спасибо! Очень красивая история.

[merryginn]

О! Это Женщина )))))) автор, как здорово получилось!

[Hobbit!Anon]

Ох, Заказчик, что тут у меня вышло... просто мрак, ад и все дьяволы разом.
Немного о фактах: возраст Дис, Торина, Кили, Фили и Фрерина сохранен по канону. Возраст Балина и Двалина взят по киноканону, соотвественно Балин старше всех лет на двадцать, Двалин чуть постарше Торина.Насчет скрипки я не придумываю, играет) Вроде все остальное из текста вытекает логично)
И простите, фраза из заявки не включена, но, по возможности, сохранено и передано это ощущение.

Исполнение 2, часть 1/2

1132

«Не уберег».
Бывают мысли, которые возникая в голове, словно скатываются куда-то вниз по позвоночнику, заставляя все тело холодеть от ужаса.
«Не уберег».
Ранним утром, боясь, что иначе не получится никогда, что он побоится сделать то, что должен, Двалин покидает тихий еще Эребор и направляется в Синие горы.
- Ты уверен, что это именно то, что ты должен сделать? – напоследок интересуется Балин. Ему не нравится взгляд брата – слишком спокойный и ничего не выражающий, словно закрытый какой-то пеленой.
- Да, - Двалин удобней перехватывает поводья пони.
Эребор остается позади, а впереди Синие горы. Между этими двумя точками – часы воспоминаний, призраки прошлого и вечный оледенелый ком в животе, высасывающий все силы.
«Вдох-выдох, вдох-выдох».
Важно не забывать, как дышать, когда рука опускает поводья, а взгляд устремляется внутрь себя. Выныриваешь из мыслей – а какая-то часть дороги уже пройдена, значит еще ближе день, когда придется все сказать, и, может, не останется уже ничего из того, о чем пока вспоминается, кроме последнего разговора. А перед глазами все так же, обрывками, вперемешку, воспоминания…
… Балин приводит к ним в палату маленького внука короля.
- Отец сказал, что теперь обучение вы будете проходить вместе, - говорит старший брат, подталкивая ребенка к своему родственнику. Двалин хмурится, глядя на, только вышедшего из-под женской опеки, Торина неодобрительно. Тот этот взгляд словно не замечает, оглядываясь кругом.
- Будете знакомы, - Балин может лишь надеяться, что младший брат, отличающийся не самым мирным нравом, сможет понять, что эти решением король демонстрирует им свое расположение, а не пытается унизить его, заставив работать с кем-то из младших.
Двалин, начав обучение, оказался толковым, схватывающим налету и чувствующим любой металл, словно изнутри. Под его руками расцветают еще неумелые, но уже способные вызвать восхищение не только у несовершенного взгляда людей своей тонкостью украшения. У него уже начали появляться свои секреты в работе, которые он не желает никому раскрывать. А потому на будущего наследника, он смотрит как на обузу, способную помешать развивать умения дальше.
Торин выдерживает этот взгляд и кивает младшему сыну Фундина:
- Торин, сын Траина. К вашим услугам.
«Не очень-то я в них и нуждаюсь», - ворчит про себя Двалин, но тоже кланяется.
… - Барук казад! Казад ай мену!
В прошлое уходит любовь к узорным ожерельям и заколкам, Двалин получает свой первый топор и первые уроки оружейного и боевого мастерства. Сердце приятно сжимает мысль, что ему – сражаться за Эребор, что под его ладонями поет сталь, наточенная умелыми мастерами. Во сне ему снятся битвы и он грезит подвигами былого, не жалея на тренировках ни себя, ни Торина, охваченного тем же азартом войны.
Уставшие, помятые старшими товарищами, они часто сидят и обсуждают то, насколько непобедимы гномы, ни капли не сомневаясь, что не существует такой силы, что способна превозмочь боевой хирд. И шепчут в восторге боевые кличи, жмурясь от удовольствия и щекочущего чувства где-то в районе живота.
А потом появляется Дис, и Двалин вдруг вспоминает, что он не только воин.
Появление девочка – радость у гномов, та самая радость, что отмечается с размахом, широко, искренне. Семья, в которой случилось такое событие, считается отмеченной благим знаком. А уж, если появляется девочка из королевского рода – подарки и поздравления волной сметают весь привычный уклад жизни.
Устои гномов крепки, как те камни, из которых по легендам их создали. Веками мужчины заняты добычей металлов, кузнечным ремеслом, боевыми умениями. Они оттачивают дело своей жизни методично, добротно и на славу. Но любое царство все равно стоит на женщинах. Женщина для гнома – это столп, который поддерживает все, что он возводит в своей жизни. Это они берегут дома, решают задачи, на которых у мужчин, в их деятельной лихорадке не хватает времени, продумывают бытовые законы, помогающие всему народу жить в мире. Малочисленные, они предпочитают быть незаменимыми в том, в чем действительно слывут умелицами. Бывали темные периоды истории, когда и им приходилось браться за кузнечные мехи, брать в руки оружие и надевать доспех, но они уже давно миновали, предоставив женщинам быть тем, кем их и создавал Ауле.
Малышка-гнома смотрит куда-то наверх, в уходящий в бесконечность резной потолок, когда, не скрывая своей братской гордости, Торин подводит к кроватке друга посмотреть на сестру. Рядом с ними топчется подросший Фрерин, у которого только начала пробиваться взрослая борода, мало похожая на пушок, покрывающий щеки детей и женщин.
- Красавица, - кивает Двалин. Ребенок переводит на него странно-осмысленный взгляд и гному кажется, будто улыбается ему.
- Красавица, - повторяет младший сын Фундина, а после ночи напролет неловкими, отвыкшими от тонкой работы, пальцами плетет узоры и украшает камнями маленькую диадему. Ее он так никогда, никому не покажет, заменив этот подарок звенящими погремушками и смешными поделками из серебра, а позже и более сложными игрушками. Маленькая диадема так будет лежат в его комнате, тревожа душу, и останется в Эреборе, когда гномов там уже не станет.
Потянутся долгие годы пути, понадобятся многие часы, чтобы принять то, что их дом стал логовом дракона. Уставшие, погрязшие в своем горе, они будут шагать сутками напролет, пытаясь успокоить внутри себя грызущее чувство утраты.
Дис еще мала и, хотя пытается не плакать, но глаза у нее влажные и красные. Подол платья порвался, а среди гномов осталось слишком мало женщин, чтобы следить за внешним видом детей – они и так разрываются между своей тоской и попытками утешить мужей. Принцесса-без-королевства спотыкается на каждом шагу, но упрямо идет вперед, боясь показать свою усталость.
- Умаялась? – вдруг замечает девочку Двалин. Она отрицательно машет головой. Двалин, присаживается перед ней, не замечая ее безмолвного ответа. – Лезь на загривок, а тут камни сплошные, ноги себе собьешь.
Обхватив шею друга брата, Дис прижимается к нему все телом. Двалин все так же шагает вперед, словно ему не прибавилось ноши.
И снова длинные, длинные дороги…
… И снова долгие, долгие годы.
Когда гномы обретают место, где можно начать новую жизнь, они уже устали от всех бед, что свалились на них за это время. Годы странствий, попытки найти новый дом, жестокие потери после войны с орками, кого-то успели даже сломить. Но не королевскую семью и не их ближайшее окружение. Помогая брату, рано ставшая взрослой, Дис заставляет вспомнить свой народ о том, кто такие гномы и чем они славны. Колесо жизни туго, со скрипом, но движется дальше. Двалин глядит на сестру своего брата, как на чудо, посланное этому народу судьбой, и не может понять, как из маленькой девочки, которую они с Торином и Фрерином по очереди несли на руках во время тяжелого перехода, выросла такая мудрая женщины. Вечером они собираются вместе – Торин, Дис, Балин, Двалин и вчетвером, в еще необжитых каменных чертогах, ведут негромкие разговоры о будущем и планах. Однажды Двалин приносит с собой скрипку, пронесенную через множество приключений напоминанием о жизни в человеческих городах, где он овладел этим инструментом, и, отчего-то неловкими пальцами, подбирает уместную мелодию. Дис и Торин поют, не отводя взглядов от огня в большом очаге. Балин молчит, прикрыв глаза. Двалин коротко бьет смычком по струнам, завершая мелодию, и кладет скрипку на колени, с нежностью вглядываясь в темный профиль Дис. Больше он не играет ни в один из вечеров, словно убоявшись того, как сбилось от голоса сестры друга дыхание в тот час, когда она запела.

[Hobbit!Anon]

Исполнение 2. Часть 2/2

1102

А потом он уходит из Синих гор. Как только жизнь входит в полузабытую, но привычную веками коллею, Двалин покидает Синие горы, стремясь на восток. Торин отпускает его с неохотой – ему как никогда нужны верные люди у престола, - но стремление разузнать, что там с их потерянным королевством, одобряет. А Двалин знает одно – воевать гномам сейчас некогда, а за годы странствий, в отличие от других, он разучился всему, кроме войны.
Но Синие горы все равно манят его, оставленными там друзьями. Двалин пишет письма брату и Торину, отправляя при любой возможности, с путниками, спешащими в новое, набирающее силу гномье Королевство. Пишет о том, что видит кругом, рассказывает, как общался с другими гномами, пересказывает последние новости. Приписывая в конце бумажного листа «…передавай привет Дис», он не может отделаться от мысли, что все, что он рассказывал до этого сделано лишь ради того, чтобы появилась эта строчка.
Возвращаясь и покидая Синие горы вновь и вновь, не в силах остановить свой бесконечный путь, однажды он случайно поспевает точно на помолвку сестры своего друга.
Растерянный известиями, Двалин впервые за многие годы уходит в шахты, давя тяжелой работой рвущийся откуда-то изнутри звериный клич, так часто вырывающийся у него во время битвы, но теперь окрашенный гложущей душу тоской. Пытаясь избегать Дис, он все равно встречает ее в один из вечеров и почему-то вместо приветствия обнимает, что не делал с того момента, как она стала совершеннолетней.
- Что с тобой, Двалин? – удивленно спрашивает Дис.
- Ты же счастлива? Ты? – интересуется он. Дис пожимает плечами и улыбается уголками рта. – Скажи, счастлива? – настойчиво повторяет он.
- Сыграешь мне? – вместо ответа просит Дис устало. – Ты так давно это не делал, может, хоть ради такого случая изменишь своим правилам?
Двалин приносит скрипку, верную спутницу в странствиях, и играет, в начале грубовато, будто смущаясь своего мастерства, затем удивительно искусно сплетая ноты в мелодию. Окончив, гном откладывает иснтрумент, и они сидят в темноте, слушая дыхание друг друга и не говоря ни слова. Именно сейчас им становится все ясно и от этого хорошо, словно нет данных обещаний, словно только они вдвоем и есть в мире.
Не их свадьба состоялась ровно в срок и после нее Двалин покидает Синие горы очень и очень надолго.
… Попридержав пони, Двалин вглядывается в силуэты гор, возникающих из тумана. Что теперь обо всем этом вспоминать, когда он снова у подножья этих гор и теперь ему тяжелее, чем когда-то? Тогда, отправившись в путь, он грелся внутри себя мыслью об этом их последнем вечера и тихом молчанье, наполняющем каждый угол чертога. Теперь не было ничего.
Возвращаясь теперь, он не мог рассчитывать, что все будет как тогда, при том его возвращение.
… Его почти сбило с толку количество молодняка, появившегося за все это время. «Откуда их столько?» - подумалось ему, пока он – уставший, желающий только отдыха, оглядывал маленьких гномов.
- Ты чего это сразу к детям пошел? – интересуется Балин, появляясь как всегда вовремя. За это время брат еще больше поседел и потолстел.
- Здравствуй, - приветствует старшего младший грубовато и растеряно разводит руками. – Да как-то само так получилось.
- Заблудился что ли? – хмыкает брат. – Ну, знакомься в таком случае…
Балин знает всех детей наизусть, словно гордится тем, что гномы выжили и у них растет новое поколение на смену. Двалин кивает детям, отчего-то боясь испугать их – особенно девочек! - своими грубыми манерами.
- А это Фили и Кили, - говорит старший брат. Но Двалин почему-то видит перед собой Торина и Фрерина, а через него - Дис, схожую с ним в детстве.
Две пары внимательных темных глаз изучают пришельца. Затем, словно придя к какому-то выводу, старший из мальчишек тычет пальцем в топор за спиной Двалина, роняя на пол игрушечный барабан.
- Научишь меня? – интересуется он.
- Научу, - добродушно улыбается Двалин.
- А меня? – спрашивает второй, еще совсем маленький, ему бы надо бы далеко от мамки еще не уходить.
- И тебя научу, - соглашается гном.
- А чьи они? – спрашивает он, оборачиваясь к Балину. Брат отводит взгляд, словно предчувствуя, что ответ вызовет в Двалине слишком много эмоций, пусть тот, на самом деле, уже знает его.
- Племянники Торина, - отвечает он.
Чертоги у гномов большие, женский и мужской мир слишком разнятся. При желании, можно никогда не увидеться, проживая в одной горе. Двалин всегда находит себе занятие и отговорку, чтобы не встречаться с Дис, да и она не стремится к новым встречам. Только маленькие Фили и Кили неосознанно служат им поставщиками новостей друг о друге, становясь старше, и невольно укрепляя связь эти двух.
… Двалин сидит за столом, ожидая, когда к нему выйдет Дис. Так много лет прошло – и вот теперь они снова встретятся. Только ожидание этой встречи не растапливает холодный ком внутри. Гном проводит ладонью по теплому дереву, вспоминая, как сидя тут, несколько месяцев назад верил в то, что они все вернутся домой, с победой за плечами. И только лишь для того, чтобы известить своих родных, что Эребор возвращен тем, у кого был отнят.
Дис появляется тихо, проходит по залу и садится напротив.
Двалину хочется протянуть к ней руки, но он складывает их на груди.
- Эребор снова наш, - произносит он. Столько лет без встреч, а все, что он может сказать – только это и то, что должен.
- Значит, слухи не обманули, - царственно кивает Дис. В ней стать потомков Дурина смешалась с женской мягкостью, явив на свет плавные движения рук и жесткий, все схватывающий налету взгляд светлых глаз.
- Торин мертв.
Она не удивлена, словно предчувствовала это еще до того, как они вышли в поход. Морщинки скорби образуются, когда она опускает вниз уголки губ. Дис кладет руки на стол и спрашивает, прямо глядя на Двалина:
- А где Фили и Кили? – и пока она произносит это, в ее голосе уже появляется еще несказанный ответ. - Где мои сыновья?
Двалин молчит, прежде, чем отвечать и чувствует, как холод, охвативший его, переходит и на Дис.
- Они храбро бились и погибли, прикрывая своего Короля, - отвечает он.
Он не знает, как сказать это по-другому. Как выразить, как потрясли его эти смерти? Как дать понять, что они защищали не только Короля, но и своего дядю? Как объяснить, что они были отомщены сполна? За годы своей жизни Двалин часто говорил с Дис, но всегда делал это лишь внутри себя. И теперь ему вдруг становится тяжело дышать.
- Я знала, что так случится, - глухо отвечает собеседница. – Я их потеряла. Своих сыновей.
«Я тоже».
Двалин молчит, замирая в одной позе. Когда-то Дис своим молчанием подарила ему тепло, теперь он своим селит в ней холод.
«Я потерял своих сыновей».
Их общее горе слишком велико, чтобы плакать. Оно заполняет весь чертог – и тот замирает в их общем молчании. Если после смерти гномы обращаются в камень, то Двалину кажется, что это случилось с ними прямо сейчас и что смерть бывает слишком разной.
Где-то в глубине горы, не тревожа их горе, загудел шахтерский гудок, извещая о новом дне.

[Hobbit!Anon]

автор 2,
заказчик в восторге, он даже не ждал, что кто-то возьмется исполнять заявку повторно, и потому счастлив вдвойне.
Вы - молодец, мне понравилось ваше сочинение, оно канонично абсолютно: и герои, и события, и характеры.
заказчик знает про скрипку Двалина и обожает ее. вас я теперь обожаю не меньше скрипки
цветов вам автор и бурные аплодисменты
не будет ли дерзостью с моей стороны просить вас явить обществу ваш светлый ник?
С глубоким уважением и сердечками в глазах,
обожающий вас,
заказчик

[Морихэл]

Автор 2, это очень сильно!

[Стриж_]

Автор 1, у вас очень правильная Дис. Спасибо.

Автор 2, Ваш текст... Он берет за душу. В таких Двалина и Дис веришь.

[Ниаэри-Ахэ]

Автор2

Насчет скрипки я не придумываю, играет)

*ворчит* на виоле он играет. Это не совсем скрипка. Это ее предшественница, там длиннее гриф и другое звучание, если коротко о различиях. На скрипках Фили и Кили играют.
А вообще - круто! Чую, Двалин/Дис теперь такой же канон, как и пирсинг Двалина

[Hobbit!Anon]

Ниаэри-Ахэ,

на виоле он играет. Это не совсем скрипка. Это ее предшественница, там длиннее гриф и другое звучание, если коротко о различиях. На скрипках Фили и Кили играют.

Виола - это книжный вариант) в кино же можно отчетливо увидеть, как во время песни про тупление ножи, именно на скрипке играет Двалин. своеобразной, но точно скрипке.
поскольку в этом исполнение я использовала информацию о Двалине из киноканона, потому тут он играет на скрипке)
то, что в книге Двалин и Балин играют на виолах, я знаю)
А вообще - спасибо)


Hobbit!Anon, который Заказчик, я рада, что вам понравилось, но не уверена, что смогу прямвотсейчас раскрыться, простите меня) стесняюсь)

Морихэл, Стриж_, спасибо!

[Hobbit!Anon]

Hobbit!Anon, который Автор2, я буду очень ждать деанона.
И насчет скрипки - поддерживаю. в кино Двалин играет на скрипке, той, которая по-аглицки зовется fiddle ))
заказчик

[Ниаэри-Ахэ]

в кино же можно отчетливо увидеть, как во время песни про тупление ножи, именно на скрипке играет Двалин. своеобразной, но точно скрипке.

Дорогой Автор, дорогой Заказчик вот эта своеобразная скрипка и есть виола) по меньшей мере на вид) Но ладно, пусть будет как есть.

[Hobbit!Anon]

Интересно, а сочинение на тему куда кидать?

[Hobbit!Anon]

Анон несколько раз перечитал первые два исполнения и вдохновился.
Зверь обоснуй гуляет где-то далеко.

Размышление на тему.

455 слов

Путь до земли Владыки Элронда был долгим и навевал воспоминания. Скоро будет та роща, в которой Бильбо нагнал отряд гномов, и, кажется, что прямо сейчас он выйдет - и заметит их всех, что не было этих долгих лет одиночества.
Но нет, в роще пустота, души смертных не возвращаются обратно в Арду.
Махал не отпускает свои творения.
Дальше - все знакомые места, пока еще мирные. Стоянка троллей. Гномы не сразу догадались о его замысле - а сейчас их подыгрывание вспоминается с улыбкой. Особенно Кили - он всегда был самым веселым. Вместе с Фили, конечно же.
Дальше - место, где на них напали орки, но в этот раз мистер Взломщик прошел мирным путем, не тем, где старый маг Радагаст спас отряд Торина.
И казалось, что прямо сейчас варги гонятся за отрядом, что из того леса выскочат товарищи - но нет, там лишь животные.
В Имладрисе рады хоббиту, но память все равно обжигает душу. И все еще кажется, что сейчас в том саду гуляют гномы.
Гномы там есть. Но не те, кого мистер Бэггинс видел на всем пути сюда.
Бильбо не ожидал увидеть Двалина. И даже во время пути - видел не его, а тех, кто погиб. Может, потому, что надежда на встречу с живыми была?..
Рядом с Двалином стояли двое, и в темноте показалось - это они, молодые, так и не увидевшие обновленный Эребор...
Но эти два гнома были моложе тех, кто был с ним, и моложе намного. Не смотря на то, что один - с такими же светлыми, непривычными для гномов волосами.
Неужели Махал все-таки отпустил их?
Старый товарищ обернулся - и окликнул Бильбо, который быстро подошел к ним, стараясь не смотреть на молодых.
Слишком больно было видеть эти лица - ушедшие давным давно.
Они разговаривали - обо всем. Бильбо спрашивал про Эребор, про остальных, а Двалин - про жизнь Бильбо. Но вот про эту парочку, стоящую рядом с Двалином, Бильбо так и не спросил. Боялся. Ведь тогда это знание прикончит мысль, что Махал освободил души Фили и Кили. Не надо этого, слишком больно будет. Ведь гораздо проще верить, что они - друзья, погибшие так рано.
Юные отошли, и Двалин, проследив за взглядом Хоббита, сказал:
- Ты хочешь узнать, кто они?
- Да. Ведь они так похожи, - и без слов понятно, на кого. И дружны - почти так же.
- Это мои сыновья. Их мать - Дис, дочь Трейна, сестра Торина.
И Бильбо понимает без слов - другие сыновья Дис, Фили и Кили, не родня Двалину, хотя и могли бы. И имена последних потомков Дьюрина он не хочет узнавать - пусть они остаются в памяти Взломщика, как самые веселые из их отряда. Как вторые Фили и Кили.
Быть может, и Торин Дубощит обрел новую жизнь среди гномов, как и эти двое?
Бильбо не хочет узнавать.

[Lerney]

Анон, вы прекрасны, как рассвет над Валинором. Дайте вас обнять

[Hobbit!Anon]

автор 3, вас приветствует по уши счастливый заказчик
если я правильно помню, в каноне сказано, что Двалин после возвращения Эребора таки обзавелся семьей и детьми, так что почему бы и нет?
правда я не совсем понимаю, что он делает в Ривенделле....
Хорошо написано, автор, с такой приятной светлой грустью, спасибо вам большое
заказчик

[Kyokka Suigetsu]

Автор 2, очень сильно, красиво и печально...
очень верибельные Двалин и Дис получились...

Автор 3, это прекрасно, хоть и немного странно

[Hobbit!Anon]

правда я не совсем понимаю, что он делает в Ривенделле....

Зверь обоснуй ушел гулять, и автор сам не знает, что делал Двалин в Ривенделле.


Lerney, Kyokka Suigetsu, Заказчик - автор польщен и благодарит от всего сердца.
А.3