[небо/автомат]

IV-72. Саруман|Радагаст, упомянутый в фильме визит Сарумана в Лихолесье.
"Зачем ты съел эту булочку, на ней росла уникальная колония плесени!" Стеб, крэк, грибы, кролики, прочая флора и фауна.

Исполнение №1

@темы: Выполнено, Саруман, Радагаст, Четвертый тур

Comments

[Hobbit!Anon]

Дорогой заказчик, автора покинуло свойственное ему феерическое веселье (автор скромен, чо!), осталось то, что осталось.
Наверное, вы хотели не совсем этого, потому автор заранее просит простить его.
Так же у автора захромала зоология, местами чувство юмора и логики. Еще автор боится, что захромал даже тайм-лайн. Но автор очень любит Радагаста - и попытался передать эту любовь.
Получилось ли - судить вам, дорогие читатели.

Исполнение 1, 887 слов

Гендальф, старавшийся занимать как можно меньше места, примостился на углу продавленного топчана и с большим подозрением смотрел на суетившегося по хозяйству Радагаста. По большому счету, маг уже выяснил, что хотел, получил подтверждение своим подозрениям, можно было отправляться догонять гномов, но отказываться от чая было невежливо – уж слишком хозяин стремился угостить гостя. По ноге пробежали сразу две подряд мышки-полевки, серый маг суетливо подобрал и без того максимально поджатые конечности. Радагаст обернулся и вопросительно уставился на Гендальфа своими наивными глазами большого ребенка, но Митрандир только покачал головой и улыбнулся. Радагаст с облегчением выдохнул и, протянув собеседнику чашку с какой-то бурой жидкостью, источающей аромат невообразимого букета из трав и цветов, сказал:
- Это хорошо, что так спокойно на все реагируешь, Гендальф. Не то, что Саруман, - по лицу мага пробежала тень, он инстинктивно прижал к себе сидящего на плече щегла, словно стремясь защитить птицу от какой-то опасности.
Гендальф вежливо изобразил на лице заинтересованность, и Радагаст поведал ему о том, какие ужасные потрясения пришлось пережить ему и его зверюшкам за то время, что гостил в этой покосившейся избушке Саруман Белый.

***
Началось все с того, что маг прибыл в Лихолесье верхом на лошади. В этом не было бы ничего странного или предосудительного, если бы эта самая лошадь не решила устроить здесь бега и не подбила на это радагастовых кроликов. Идея закончилась самым плачевным образом: кролики путались у лошади в ногах, та запиналась и чудом не сломала себе конечности, да не подавила ушастых соперников. Не только поляны рядом с домиков Радагаста, но и практически все близлежащие тропинки и дорожки были безжалостно изрыты копытами, словно здесь побывал не один скакун, а целый роханский табун. Кроликов, не одержавших очевидной победы, потому что в получившейся сумятице сложно было разобраться в тонкостях финиша, пришлось еще две недели откармливать листьями валерианы питательной. Тем не менее, нервное расстройство порой продолжало давать о себе знать: нет-нет, да кто-то из ушастых вскакивал посреди ночи с безумным видом и начинал задними лапами бить тревогу, тревожа сородичей. При этом Саруман еще бедных зверюшек же и обвинил в устроенном бедламе: грозно цыкал зубом, потрясал кулаком и бородой, а так же прибегнул к излюбленному аргументу «да моя лошадь бы никогда!» - при чем лошадь согласна поддакивала коротким ржанием в особо драматичных паузах. От подобного коварства кролики впали в окончательное расстройство и перестали верить окружающему миру, так что Радагаст был вынужден рассказать каждому из них отдельно, как он ценит, любит и уважает своих ушастых ездовых.
Если лошади гостя не понравились лесные дорожки, то сам приехавший маг был недоволен буквально всем, а так же не замечал лесных обитателей, привыкших находить в домике Радагаста стол, кров, приют, помощь, тепло и заботу. Сначала Саруман, решив расчистить на столе место для обеда, за спиной у хозяина смял и выкинул почти полностью готовое новое гнездо, которое Радагаст терпеливо плел для лесной сороки целых две недели. Такая же судьба постигла гнездо осиное, которое лесной маг подклеил и теперь оно сушилось на столе. Некоторым возмездием можно было счесть то, что осы как раз прилетали проверить, скоро ли можно будет возвращаться в родные покои, так что кара сразу настигла разрушителя их дома, и Радагасту стоило огромного труда отогнать разозленных насекомых от гостя. Тот, впрочем, тоже не унимался – потерпев фиаско в попытке разгрести обеденный стол, попытался принять участие в посильном приготовлении этого самого обеда. Это привело к тому, что одним махом были уничтожены приготовленные на корм почтовым сойкам огурцы в меду (салат из них, щедро приправленный солью, магам так же не достался – они так и не сумели заставить себя употребить это странное вкусовое сочетание в пищу). Отложенная для захворавшего лисьего семейства вырезка, присланная в подарок с дворцовой эльфийской кухни, была признана гостем закисшей и тоже отправлена в мусорную кучу, так что праздник наступил у местных мух, а лисы остались без дармового мяса. Простокваша, оставленная для домашних ежиков, была решительно использована Саруманом в тесто, которое он попытался замешать для овсяных оладьев. При этом маг умудрился сослепу не рассмотреть, что в банке, на которой простыми и ясными буквами было написано «геркулес», хранился табак – так что в тот день не только ежики остались без ужина, а гость без оладьев, но и Радагаст лишился запасов любимого и довольно редкого табака, который он специально хранил подальше от чужих глаз.
Поняв, что вряд ли ему светит здесь пообедать, а с возможностью спокойно покурить трубочку-другую он тоже только что сам безжалостно расправился, Саруман решил хотя бы проинспектировать магические артефакты и книги Радагаста. На одной полке он наткнулся на детский сад для летучих мышей, расположенный между фолиантами. На другой – на колонию куколок, из которых скоро должны были вывестись бабочки, а потому, оказывается, было категорически нельзя сдвигать на этой полке особым образом развешанные для образования светотени листы бумаги, в которых Саруман явственно узнал свои собственные письма, послания и даже директивы. Во избежание дополнительных расстройств, он не стал спрашивать адресата, читал ли он полученные документы. Не доведя свою инспекцию до мало-мальски логического завершения, Саруман решил откланяться, чем неимоверно удивил хозяина – но и, одновременно, обрадовал его, ведь отъезд беспокойного гостя означал прекращение разрушений.
Радагаст долго махал вслед отъезжающему главе ордена, стоя на покосившемся крыльце. Над его головой кружились желтые, голубые и малиновые бабочки, отливающие темным в лучах заходящего солнца. У ног свернулся клубочком волк, вышедший на вечернюю прогулку. На одном плече примостился токующий глухарь, отдавливающий своим весом все мышцы, а на втором с деловым видом умывалась маленькая мышка. Радагаст смотрел Саруману вслед и все равно никак не мог понять, почему же тот уехал так быстро.

[Hobbit!Anon]

Аааааавтор, вот уж порадовали, заказчик хотел и такого тоже=))

грозно цыкал зубом, потрясал кулаком и бородой
прямо перед глазами стоит эта картина)
Описания радагастового быта прекрасны как рассвет! И сам Радагаст такое солнышко))
Спасибо!
з.

[мисси]

Спасибо, дорогой заказчик, ура!!!
Пользуясь закрытием тура деанонюсь прямо тут

[Михаил Морковка]

мисси,
з.

[мисси]

Михаил Морковка,
Ооооо!!! вот это неожиданно и круто!

[Повелительница Молний]

Гринписа нет на этого Сарумана! Скоро, правда, будет. Энтовский...

[Эхваз.]

мисси, спасибо за это исполнение, вы им отпозитивили мне весь оставшийся вечер))))
а конь Сарумана внезапно напомнил мне Максимилиана из "Рапунцели"))) и так ярко!)

Но автор очень любит Радагаста - и попытался передать эту любовь.

мы почувствовали вашу любовь

[мисси]

Повелительница Молний,
да уж, все ему вспомнят

Дрозд (Джонсон),
Спасибо большое!!! Очень приятно!